Агата Кристи - День поминовения Страница 10

И вот теперь она стояла перед ним – леди Александра Хейл. С безошибочным чутьем застенчивого человека Стивен угадал, что она тоже застенчива. Самая некрасивая из пяти дочерей, Александра всегда страдала от чувства своей неполноценности. Несмотря на то что она получила такое же образование и воспитание, как остальные сестры, она так и не сумела обрести их уверенности в себе, что постоянно раздражало ее мать. Право же, Сандра должна сделать над собой усилие: глупо производить впечатление такой неуклюжей и неловкой.

Стивен ничего этого не знал, но почувствовал, что девушке не по себе. И вдруг его озарило. Его час настал! Нужно было действовать. Теперь или никогда!

Пройдя через всю комнату, он подошел к длинному буфету, остановился возле девушки и взял себе бутерброд. Потом, обернувшись к ней, сказал прерывающимся от волнения голосом (это не было наигранно – он и вправду нервничал):

– Разрешите мне поговорить с вами? Я здесь почти никого не знаю. И вы тоже, насколько я могу судить. Не сердитесь на меня. Просто я н-н-не очень общителен. (После многолетнего перерыва он снова, и как нельзя более кстати, начал заикаться.) Мне кажется, вы т-т-тоже.

Девушка вспыхнула. Она хотела что-то сказать, но, как он понял, не решилась. Ей непросто было выдавить из себя: «Я дочь хозяина дома». Вместо этого она чуть слышно прошептала:

– Да. Я очень застенчива. С детства.

– Это ужасное ощущение. Не знаю, можно ли его побороть. Иногда я просто боюсь рот раскрыть.

– И я.

Стивен снова заговорил, торопливо, слегка заикаясь. В его манере было что-то мальчишески трогательное. Несколько лет назад это была его естественная манера, теперь он сознательно ее имитировал. Речь его звучала молодо, наивно, обезоруживающе.

Он навел разговор на театр и наконец упомянул одну новую пьесу, имевшую шумный успех. Оказалось, что Сандра ее уже видела. В пьесе мимоходом затрагивались вопросы социального обеспечения, которые они тут же принялись горячо обсуждать.

Стивену всегда было свойственно чувство меры. Он увидел в дверях леди Киддерминстер – она искала глазами дочь. Быть представленным не входило пока в его планы. Поэтому он поспешно откланялся.

– Разговор с вами доставил мне огромное удовольствие. Мне здесь было довольно тошно, пока я не встретил вас. Я вам очень благодарен.

Он покинул дом Киддерминстеров в упоении. Шанс не был упущен. Теперь нужно было закрепить завоеванные позиции.

После этого вечера он несколько дней подряд бродил вокруг особняка Киддерминстеров.

Однажды Сандра вышла из дому в сопровождении одной из сестер. Второй раз она была одна, но, по-видимому, спешила. Момент был явно неподходящий. По всей вероятности, у нее было какое-то срочное дело. Однако неделю спустя терпение его было вознаграждено. Как-то утром она вышла на прогулку с маленьким черным скотчтерьером[29] и не спеша направилась к Гайд-парку[30].

Спустя пять минут молодой человек, торопливо шедший ей навстречу, неожиданно остановился перед ней.

– Боже, какая удача! А я и не надеялся еще раз вас увидеть! – воскликнул он.

В его голосе было столько неподдельной радости, что Сандра невольно покраснела. Он нагнулся погладить собаку.

– Славный зверь! Как его зовут?

– Мак-Тавиш.

– А, стопроцентный шотландец!

В течение нескольких минут они говорили о собаках, затем Стивен смущенно сказал:

– Я в прошлый раз вам так и не представился. Моя фамилия Фарадей. Стивен Фарадей, безвестный член парламента.

Он вопросительно взглянул на нее. Снова покраснев, она сказала:

– Я – Александра Хейл.

Его реакция была безукоризненна. Оксфордский студенческий драмкружок мог бы гордиться своим питомцем. Здесь было все: удивление, внезапное прозрение, растерянность, замешательство.

– Вы, вы – леди Александра Хейл?! О боже! Представляю, каким кретином я вам показался!

Она ответила именно так, как он и ожидал… Ее воспитанность в сочетании с природной добротой требовали, чтобы она как-то успокоила и ободрила его.

– Я должна была еще тогда назвать свое имя.

– Да я должен был и сам догадаться! О господи, какого я свалял дурака!

– Но откуда вам было знать? И вообще, это неважно. Мистер Фарадей, перестаньте об этом думать. Давайте лучше пройдемся до пруда[31]. Мак-Тавиш просто рвется с поводка.

После этого они несколько раз встречались в парке. Он поделился с ней своими планами. Они много говорили о политике. Он нашел, что она умна, хорошо информирована и доброжелательна. Здравый смысл сочетался в ней с полным отсутствием предрассудков. Вскоре они стали добрыми друзьями.

Следующий этап ознаменовался приглашением на обед к Киддерминстерам. Кто-то из мужчин в последний момент отказался прийти, и, пока леди Киддерминстер ломала голову в поисках новой кандидатуры, Сандра спокойно предложила:

– А что, если пригласить Стивена Фарадея?

– Стивена Фарадея?

– Да, он был у нас на прошлом приеме. После этого я видела его пару раз.

Решили посоветоваться с лордом Киддерминстером. Он был всецело за то, чтобы обласкать молодого, подающего надежды политика.

– Блестящий молодой человек. Просто блестящий. Не знаю, откуда он взялся, но, поверьте мне, мы о нем еще услышим.

Стивен пришел и оказался на высоте.

– Полезное знакомство, – снисходительно сказала леди Киддерминстер.

Спустя еще два месяца Стивен решил попытать счастья. Они с Сандрой подошли к Серпантину. Мак-Тавиш устроился у ног хозяйки, положив морду на ее туфельку.

– Сандра, знаете ли вы, что… я вас люблю? Я хочу, чтобы вы стали моей женой, – сказал он. – Я никогда не решился бы просить вас об этом, если бы не считал, что обязательно добьюсь чего-то в жизни. Я в это твердо верю. Вам не придется стыдиться своего выбора. Я вам обещаю.

– Я и не стыжусь.

– Так, значит, я… я вам не безразличен?

– А вы не догадывались?

– Я надеялся, но не был уверен. Я ведь полюбил вас в ту минуту, когда увидел у стола, помните? Я тогда собрал все свое мужество, чтобы подойти и заговорить с вами. У меня поджилки тряслись.

– Мне кажется, и я вас тогда полюбила…

Дальше все пошло не так гладко. Спокойное заявление Сандры о том, что она выходит замуж за Стивена Фарадея, было встречено в штыки. Кто он такой? Что о нем известно?

Лорду Киддерминстеру Стивен откровенно рассказал о своей семье и происхождении. При этом у него мелькнула мысль: пожалуй, к лучшему, что его родителей нет в живых.

– Могло быть хуже! – сказал лорд Киддерминстер жене после разговора.

Он достаточно хорошо знал свою дочь и понимал: за ее спокойными манерами скрывается железный характер. Уж если она решила выйти замуж за этого человека, она за него выйдет. Ее не переубедишь!

– Парня ждет карьера. И если его немного поддержать, он далеко пойдет. Нашей семье свежий человек тоже не повредит. Он производит хорошее впечатление.

Леди Киддерминстер дала свое согласие скрепя сердце. Не о такой партии она мечтала для дочери. Правда, Сандра всегда была самой трудной. Вот Сьюзен – красавица, а у Эстер светлая голова. Диана тоже умница – вышла замуж за молодого герцога Гарвича, самая блестящая партия сезона. Сандра, конечно, не так привлекательна. Ей мешает застенчивость. Но если у молодого человека будущее, как все говорят…

Она окончательно сдалась, пробормотав:

– Безусловно, хлопот с ним еще будет немало.

Так Александра Катарина Хейл, одетая в белый атлас и брюссельские кружева[32], в сопровождении шести подружек и двух пажей и при наличии всех прочих аксессуаров аристократической свадьбы, на горе и на радость взяла себе в мужья Стивена Леонарда Фарадея. Медовый месяц молодые провели в Италии, а по возвращении поселились в прелестном маленьком особняке в Вестминстере[33]. Вскоре умерла крестная Сандры, оставив ей в наследство очаровательный загородный домик в стиле эпохи королевы Анны[34]. Судьба улыбалась молодой чете. Стивен с новым рвением принялся за свои парламентские дела, Сандра всем сердцем разделяла его честолюбивые мечты и всячески поддерживала и поощряла его. Иногда Стивен сам поражался, до чего благосклонно отнеслась к нему судьба. Союз с могущественной группировкой Киддерминстеров обеспечивал ему быстрый подъем по общественной лестнице, а его собственный талант и блеск должны были упрочить положение, в котором он волей обстоятельств очутился. Он искренне верил в свои силы и был готов, не жалея себя, трудиться на благо своей страны.

Часто, глядя через стол на жену, он с нежностью думал о том, что она идеальная спутница. Ему нравились в ней и чистые линии лба и шеи, и красиво посаженная голова, и прямой взгляд карих глаз под ровными бровями, и чуть надменный орлиный нос. Она напоминала скаковую лошадь – такая же холеная, породистая, гордая.