Рекс Стаут - Не позднее полуночи Страница 10

— Да-да, — пробормотал Вульф.

— Так что, когда мне стало трудно, мне не к кому было обратиться за помощью, да даже если бы и было, мне бы тогда пришлось поделиться частью выигрыша. Последние семь недель первого тура я почти не ела и не спала, но самое плохое началось тогда, когда нам дали пять стихов и всего неделю срока, это был полуфинал. Помню, я все боялась, что неправильно ответила, и не решалась отправить, а потом, уже в полночь, побежала на почту и потребовала, чтобы они при мне поставили штемпель. И вы думаете, что после всего этого я позволю кому-нибудь победить нечестным путем? Когда на кого-то уже работают триста человек, а тебя даже не пускают домой?

После того как я наблюдал этот номер с истерикой, я уже нисколько не сомневался, что если уж она на что-то нацелилась, то никому не позволит себя обойти, вне зависимости от того, честными или нечестными приемами собирался воспользоваться её соперник.

— Конечно, это несправедливо, — согласился Вульф, — но все-таки нечестным, во всяком случае с юридической точки зрения, это назвать нельзя. И потом, если уж говорить о нечестных методах, то нельзя забывать, что кому-то в голову пришла еще более дерзкая идея, чем та, что осуществила мисс Фрейзи, — я имею в виду того, кто убил мистера Далманна, чтобы получить у него готовые ответы.

— На эту тему я ничего говорить не буду, — заявила она. — Я так решила.

— В полиции, конечно, с вами этот вопрос уже обсуждали?

— Да. Разумеется, обсуждали. Несколько часов подряд.

— Понятно, они спрашивали у вас, что вы подумали вчера вечером, когда мистер Далманн показал вам какую-то бумагу и сказал, что в ней содержатся ответы. Что же вы им на это ответили?

— Я не хочу говорить на эту тему.

— Именно так вы ответили и в полиции? Что не намерены обсуждать эту тему?

— Нет. Тогда еще я так не решила. Я приняла это решение позже.

— После того, как с кем-то проконсультировались?

Она помотала головой.

— С кем же мне консультироваться?

— Ну, не знаю… Может быть, с адвокатом или с мужем по телефону.

— У меня нет адвоката. И я не стала бы звонить мужу, я и так знаю, что бы он мне сказал. Он считает, что я сошла с ума. В любом случае я бы не смогла заплатить адвокату, ведь у меня совсем нет денег. Они оплачивают проезд и проживание в гостинице, но ничего не дают на карманные расходы. Я опоздала на встречу с вами, потому что села не на тот автобус. Нет, я ни с кем не консультировалась. Я приняла это решение самостоятельно.

— Значит, полиции вы сказали, что подумали, когда мистер Далманн показал вам эту бумагу?

— Да, сказала.

— Почему же тогда не сказать это и мне? Уверяю вас, мадам, что у меня нет иных интересов в связи с этим делом, кроме как постараться от имени моих клиентов обеспечить честное и справедливое присуждение призов. А этого, согласитесь, будет весьма трудно добиться, если один из конкурсантов взял у мистера Далманна бумагу, в которой действительно были ответы. Вы согласны?

— Да.

— Правда, мои клиенты считают — более того, с полной уверенностью утверждают, — что никаких ответов в этой бумаге не было и Далманн просто блефовал. Отсюда следует, что тайна ответов по-прежнему не раскрыта. Оспариваете ли вы это утверждение?

— Нет.

— Вы с ними согласны?

— Да.

— В таком случае вы, должно быть, сказали в полиции, что, когда мистер Далманн показал вам бумагу, вы восприняли это просто как шутку, и отсюда следует совершенно очевидный вывод: было бы абсурдным подозревать вас в том, что вы отправились к нему на квартиру и убили его, чтобы завладеть этой самой бумагой. Таким образом, разумно было бы предположить, что вы находитесь вне подозрений… Арчи, помнишь, ты звонил мне из будки на углу? Ты кого-нибудь заметил?

— Да, сэр. Арта Уиппла. Помните, он еще был здесь в связи с делом Геллера.

— Расскажи об этом миссис Уилок.

Я встретился с ней глазами.

— Когда вы пришли, я прогуливался по улице и заметил, что за вами следил сыщик из уголовной полиции. Я даже перебросился с ним парой слов. Если вам захочется узнать его, когда вы будете уходить, я дам вам его приметы. Он примерно моей комплекции, слегка волочит ноги при ходьбе, одет в темно-серый костюм и серую шляпу с загнутыми полями.

— Он следил за мной?

— Совершенно верно.

Она перевела взгляд с меня на Вульфа.

— Это что, правда? Они действительно следят именно за мной?

Левая рука у нее задрожала, она поймала её правой и крепко сжала. Вульф на всякий случай закрыл глаза, возможно, опасаясь повторной экзекуции с языком. Но она вдруг резко встала и спросила:

— Можно мне воспользоваться вашей… ванной?

Я ответил утвердительно, встал и открыл ей в ванную дверь, отгороженную в дальнем углу комнаты, слева от моего стола. Она приблизилась, прошла мимо меня и закрыла за собой дверь.

Она пробыла там не меньше пятнадцати минут, и за все это время оттуда не доносилось ни единого звука. Как и все внутренние стены первого этажа, стены ванной были звуконепроницаемы, но у меня очень тонкий слух, и даже я не расслышал ни малейших звуков. Помню, я сказал что-то Вульфу, но в ответ он только нахмурился. Через некоторое время он поднял голову и посмотрел на стенные часы: они показывали без двадцати четыре. Затем он повторял это каждые две минуты, ведь ровно в четыре он должен был отбыть в оранжерею. До его ухода оставалось всего девять минут, когда дверь из ванной открылась, и она снова вернулась к нам.

Она вошла и остановилась у стола Вульфа, прямо напротив него.

— Прошу меня извинить, — проговорила она своим низким ровным голосом. — Мне надо было принять таблетки. В гостинице кормят вполне сносно, но я просто не в состоянии ничего съесть. Я уже давно почти ничего не ем. Вы хотите сказать мне что-нибудь еще?

— Молочные гренки, — мрачно произнес Вульф. — Мой повар, Фриц Бреннер, делает их просто потрясающе. Присядьте.

— Я не в состоянии проглотить ни кусочка. Правда.

— Хорошо, тогда горячий бульон. Домашний, по особому рецепту. Он может быть готов через восемь минут. Я должен буду вас покинуть, но мистер Гудвин…

— Я действительно не могу. Я хочу вернуться в гостиницу и увидеться с остальными, поговорить с ними насчет мисс Фрейзи… думаю, мне следует это сделать… я еще обдумаю все как следует в автобусе. Все-таки это нечестно.

Она потянулась, чтобы снять со спинки кресла свое пальто, я подошел и помог ей одеться.

Зная, какая в этот час давка в автобусах, я решил, что «ЛБА» не разорится, если я дам ей доллар на такси, но она ни за что не соглашалась его взять, пока мне не удалось убедить её, что это за счет фирмы. Когда я, уже выпустив её и заперев на цепочку дверь, обернулся, то заметил в прихожей Вульфа, открывавшего дверь своего лифта.

— Ответы ты положил в сейф, — констатировал он.

— Да, сэр, во внутреннее отделение. Я уже говорил вам по телефону, что там были Бафф, О'Гарро и Тальбот Хири, но не успел сообщить, что он подвез меня на такси и воспользовался этим, чтобы предложить мне двадцать долларов за возможность немедленно с вами увидеться. Я сказал ему…

— Дословно, пожалуйста.

Я пересказал наш разговор дословно, что было сущей ерундой по сравнению с тем, что мне еще предстояло: ведь он попросит меня дословно пересказать ему все послеполуденные беседы с пятью или шестью людьми и не успокоится, пока этого не получит. В конце я добавил: «В качестве примечания хочу заметить, что Хири нипочем не выбить из меня мозги, если, конечно, он не найдет кого-нибудь, кто бы меня подержал. Кстати, не пора ли выжать из этого фрукта немного сока?»

— Нет, — ответил он, — с Хири можно подождать, — вошел в лифт и закрыл за собой дверь, а я вернулся в кабинет. Меня ждали кое-какие мелкие повседневные делишки, к тому же надо было еще отпечатать беседы с мисс Фрейзи и миссис Уилок. Хотя честно говоря, у меня не сложилось впечатления, что в них содержатся какие-нибудь факты исторического значения. Я ясно понимал, что Вульф только еще готовит удочки и для начала баламутит воду, надеясь поднять со дна рыбку покрупней; в прошлом этот ход не раз уже приводил к потрясающим результатам, но на сей раз, прикинул я, наш гений может и оскандалиться. Ведь их было пятеро, и вся эта процедура потребует уйму времени, а именно его-то у нас и не хватает. Все надо было закончить не позднее полуночи двадцатого апреля.

Я уже наполовину покончил с записью беседы с мисс Фрейзи, когда меня прервал телефонный звонок. Когда я сказал: «Контора Ниро Вульфа, у телефона Арчи Гудвин», мужской голос ответил: «Мне нужно поговорить с мистером Вульфом. Это Патрик О'Гарро».

Они явно нарушали все каноны. По правилам ему полагалось дать соответствующее распоряжение своей секретарше, та бы связалась со мной и потратила бы минут пять, пытаясь уломать меня позвать к телефону Вульфа. Единственное разумное объяснение, с моей точки зрения, было в том, что это дело приняло для них настолько серьезный оборот, что они пытаются скрыть даже от персонала, что обратились к услугам Ниро Вульфа.