Рекс Стаут - Бокал шампанского Страница 10

— Делаю тебе замечание, Арчи, — заговорил Вулф. — Измываться над Кремером в связи с каким-либо расследованием — это одно, а делать это только ради развлечения — совсем другое.

— Вы правы, сэр.

— Ладно. Но он попал в рассол.

— Очень жаль. Но вместе с ним попал еще и кое-кто другой. Вчера, когда меня позвали на этот прием и сообщили имена приглашенных мужчин, я захотел узнать, кто они, и позвонил Лону Коэну. Один из приглашенных, Эдвин Лэдлоу, довольно важная персона для своих лет. В свое время он вел себя весьма вольготно, но три года назад, после смерти отца, который оставил ему десять миллионов, купил контрольный пакет книгоиздательской фирмы «Мелвин-пресс» и, очевидно, остепенился и…

— Это представляет интерес?

— Возможно. Он в соседней комнате. Пришел повидать меня. Я встретился с ним впервые вчера вечером, поэтому его визит может представить интерес. Я бы и сам поговорил с ним, но подумал, что, возможно, вы захотите послушать нашу беседу. Через наше устройство в стене. На тот случай, если мне понадобится свидетель.

— Пф!

— Да, знаю. Я вовсе не хочу подстегивать события, но у нас вот уже две недели не было клиентуры…

Он хмуро посмотрел на меня. Подняться с кресла и подойти к дыре в стене было для него непереносимой физической нагрузкой. Однако это пойдет ему только на пользу и для здоровья, и потому, что он может заполучить клиента, хотя сама мысль о том, что придется работать, ему ненавистна. Он тяжко вздохнул, с сердитым видом пробормотал «К черту все!», оперся ладонями о край стола, отодвинул назад кресло, поднялся и пошел.

Дырка в стене была проделана на уровне глаз, в восьми футах от письменного стола Вулфа. Со стороны кабинета она была замаскирована картиной, изображавшей красивый водопад. Я дал Вулфу минуту, чтобы устроиться, затем открыл дверь и сказал:

— Садитесь сюда, Лэдлоу, здесь вам будет удобнее.

С этими словами я подвинул ему кресло и сам уселся напротив.

5

Лэдлоу сел и уставился на меня. Так он глазел три секунды. Шесть секунд. Очевидно, он нуждался в искре, чтобы воспламениться и заговорить. Я поспешил ему навстречу.

— Мне кажется, вечер удался до определенного момента, не так ли? Даже дискуссия о протоколе.

— Я уже ничего не помню. — Он наклонился вперед. Волосы его были в прежнем беспорядке. — Послушайте, Гудвин. Я хочу задать вам прямой вопрос и надеюсь, что вы мне ответите так же прямо. Не вижу оснований, почему бы вам не ответить.

— Возможно, что и я не увижу. Что вам угодно спросить?

— О том, что вы сказали вчера… Что девушка была убита. Вы заявили об этом не только нам, но и полиции и окружному прокурору. Сообщу вам конфиденциально, что у меня есть друг, который передал мне кое-какую информацию. Как я понимаю, они были готовы признать, что смерть Фэйт Ашер произошла в результате самоубийства, и прекратить расследование, если бы не вы, поэтому ваши доказательства должны быть весьма весомыми. Вот мой вопрос: какие у вас основания для вашего заявления?

— Ваш друг не рассказал об этом?

— Нет. Или не хотел, или не мог.

Я положил ногу на ногу.

— Что ж, я тоже не могу этого сказать. Скажу только, что я рассказал об этом полиции, окружному прокурору и мистеру Вулфу, этого вполне достаточно.

— А мне вы не скажете?

— Пока нет. Согласно протоколу.

— А вам не кажется, что люди, замешанные в это дело только потому, что они там оказались, имеют право это знать?

— Конечно. Они имеют полное право потребовать, чтобы полиция объяснила, почему она ведет расследование свершившегося как убийство, когда все говорит о том, что произошло самоубийство. Но спрашивать об этом меня они не имеют права.

— Понимаю. — Он задумался. — Но полиция отказывается…

— Да, знаю. Мне приходилось иметь с ними дело. Только недавно у меня была встреча с инспектором Кремером.

Он уставился на меня. Еще четыре секунды.

— Вы профессиональный детектив, Гудвин. К вам обращаются за услугами и платят за это. Единственно, что мне нужно, так это информация, ответ на мой вопрос. Я уплачу вам пять тысяч долларов. Деньги у меня при себе. Конечно, я хотел бы получить точный ответ.

— За пять тысяч вы вполне заслуживаете этого. — Он сверлил меня глазами. — Пять тысяч наличными будут мне очень кстати. Жалованье, которое я получаю у мистера Вулфа, весьма скудно. И все же я вынужден ответить «нет», даже если вы удвоите сумму. Так обстоит дело. Лишь когда полиция придет к какому-либо решению в отношении моей правоты или неправоты, я буду волен все рассказать вам или кому угодно. Но если я сделаю это теперь, они заявят, что я повредил официальному расследованию, и вмешаются в мои личные дела. А если я лишусь лицензии частного детектива, то ваши пять тысяч недолго прокормят меня.

— Десять прокормят вдвое дольше.

— Но все равно не вечно.

— У меня издательское дело. Я дам вам работу.

— И вскоре уволите. Я не такой уж великий словотворец.

Он смотрел на меня в упор.

— А можете ли вы сказать, насколько основательны причины, по которым вы считаете, что было совершено убийство? Достаточно ли они весомы, чтобы их не могла опровергнуть такая влиятельная женщина, как миссис Робильотти?

Я кивнул.

— Да, скажу. Они оказались достаточно весомы, чтобы вынудить инспектора Кремера приехать сюда несмотря на то, что он провел бессонную ночь.

— Понимаю. — Он потер ладони о подлокотники кресла, затем — к моему облегчению — перевел взор с меня на пятно на ковре. — Значит, вы сказали об этом только полиции, окружному прокурору и Ниро Вулфу. Я хочу поговорить с Вулфом.

Я поднял брови.

— Не знаю…

— Чего вы не знаете?

— Не знаю, захочет ли… — Я умолк, скривил губы. — Он не любит совать нос в дела, в которых я лично замешан. К тому же он очень занят. Но я узнаю. — Я поднялся с места и направился к двери. — Никогда нельзя заранее сказать, как он решит.

Открыв дверь в кабинет, я кивком поманил Вулфа. Он последовал за мной на кухню. Когда дверь за ним закрылась, я заговорил:

— Должен извиниться перед вами за мою остроту по поводу жалованья. Я забыл, что вы слушаете.

Он хмыкнул.

— У тебя отличная память и не пытайся умалить ее. Что этот человек хочет от меня?

Я подавил зевоту.

— Спросите что-нибудь полегче. Если бы я хоть немного поспал, то еще рискнул бы гадать, но сейчас я стараюсь только не заснуть. Возможно, он хочет опубликовать вашу автобиографию. Или сделать из меня посмешище, доказав, что произошло самоубийство.

— Я не желаю видеться с ним. Ты уже дал объяснение моему отказу, ты лично замешан в этом деле.

— Да, сэр. Но я лично замешан только в доходах вашего детективного агентства. Так же как и Фриц. Так же как и парень, который прислал вам письмо из Новой Гвинеи.

Он рыкнул, словно лев, понявший необходимость покинуть свое уютное логово, чтобы отправиться за пропитанием. Согласен, лучшим сравнением был бы слон, но слоны не рычат. Фриц, который готовил морские моллюски, начал тихо напевать какой-то мотив, по-видимому, довольный тем, что у нас появится клиент. Вулф взглянул на него, потянулся за моллюском, сунул его себе в рот и принялся жевать. Я растворил дверь и придержал ее, он проглотил моллюска и лишь затем прошел в дверь.

Он не любит пожимать руки незнакомым людям Когда мы вошли в кабинет и я представил ему Лэдлоу, он только кивнул, направляясь к своему столу. Я предложил Лэдлоу занять красное кожаное кресло и прошел к своему месту. Когда я садился, Лэдлоу высказал предположение, что Гудвин, то есть я, уже рассказал Вулфу, кто он. Вулф ответил — да, рассказал.

Взор Лэдлоу был устремлен теперь на Вулфа.

— Я хочу, — начал он, — обратиться к вашей помощи. Предпочитаете ли вы получить предварительный гонорар наличными или чеком?

Вулф покачал головой.

— До тех пор, пока я не приму вашего предложения — ни так, ни этак. Что вы хотите поручить мне?

— Раздобыть для меня кое-какую информацию. Вам известно, что произошло в доме миссис Робильотти вчера вечером. Вам известно, что девушка по имени Фэйт Ашер умерла от яда. Вам известны обстоятельства, указывающие на то, что она покончила с собой, не так ли?

Вулф ответил утвердительно.

— А знаете ли вы, что следствие ведется по подозрению в убийстве?

Вулф ответил утвердительно.

— Следовательно, у полиции должны быть данные о каких-то обстоятельствах, не известных ни мне, ни всем остальным, присутствовавшим на этом ужине. Не знаю, что именно, — мне не говорят, хотя я заинтересованное лицо (только потому, правда, что я там присутствовал) и имею законное право это знать. Вот какую информацию я прошу вас достать для меня. Я немедленно выдам вам задаток и оплачу любой счет, который вы почтете справедливым представить.

Зевота больше не донимала меня. Должен признаться, что я был восхищен его нахальством. Конечно, он не мог знать, что Вулф слышал весь наш разговор, но должен был допустить, что я сообщил Вулфу о предложении, которое он мне сделал, и вот он глядел прямо в глаза Вулфу и был согласен на любой гонорар, тогда как со мной его предел был десять тысяч! Ну и нахал! Поневоле я вынужден был восторгаться им.