Джон Карр - Вне подозрений Страница 10

Вдалеке снова послышался шорох вращающейся двери, ведущей в коридор. Чарлз Денем, цокая каблуками по лакированному полу, направился к адвокатским скамьям.

Чтобы унять дрожь в руках, Патрик Батлер схватил желтый карандаш и стал им поигрывать.

— Где ты был? — осведомился он.

— Отходил к телефону, — странным тоном ответил Денем. — Это может немного сбить с тебя спесь.

Пальцы Батлера стиснули карандаш. Слово «спесь» резануло его, как бритва. Он искренне верил, что в нем нет ни унции спеси.

— О чем ты, Чарли?

— Твой автомобиль здесь? — спросил Денем.

— Да. Припаркован в ярдах тридцати от парадного входа на Олд-Бейли. — Батлер имел в виду улицу, а не здание. — При чем тут автомобиль?

— Скажу тебе позже. — Темные глаза Денема были неподвижны. — Ты проиграл дело.

— Хочешь пари, Чарли?

— Ты сфабриковал защиту, — настаивал Денем, — и старик Стоун это понял.

Пальцы Батлера сломали карандаш надвое.

— Тебя может заинтересовать, — сдержанно отозвался он, — что, за исключением двух пунктов, моя защита была честной, как…

— Не беспокойся, — прервал солиситор. — Учитывая то, что я только что услышал, у нас будут основания для успешной апелляции.

— Я никогда не подаю апелляцию, — заявил Батлер. — Никогда в ней не нуждался.

— Помоги тебе Бог, Пэт.

— Спасибо! — огрызнулся Батлер. — Предпочитаю рассчитывать на себя. Что за таинственные новости?

— Ты видел сегодняшние газеты? Или обратил вчера внимание на Люсию Реншо?

— Кто такая Люсия Реншо?.. О, ты имеешь в виду племянницу миссис Тейлор? Что с ней такое?

— Вчера она сидела на одном из мест корпорации позади тебя. А сегодня утром…

В зале внезапно наметилось оживление. Люди на зрительской галерее поднялись с мест. Секретарь суда прошел по помосту за креслом судьи и постучал в почти невидимую дверь в стенной панели. Дверь, ведущую в личную комнату судьи, открыл его клерк.

— Увидимся позже, — сказал Денем. — Жюри возвращается.

Зрители на галерее лихорадочно облизывали губы. Шаги присяжных приближались так долго, словно им следовало пройти полмили, чтобы собраться и сесть. Судья Стоунмен с отстраненным, как у йога, видом опустился в высокое кресло. Обвиняемая в полуобморочном состоянии застыла на скамье подсудимых лицом к судье.

Когда старшина присяжных поднялся, секретарь суда уже стоял.

— Члены жюри, вынесли ли вы вердикт?

— Да.

— Считаете вы обвиняемую Джойс Лесли Эллис виновной или невиновной в убийстве?

— Невиновной.

Вспышка аплодисментов, быстро стихших, смешалась со шлепками хлопьев мокрого снега по крыше. Патрик Батлер опустил голову, выдохнул со звуком, похожим на рыдание. Джойс Эллис покачнулась и чуть не упала.

— Это ваш единогласный вердикт?

— Да.

Судья Стоунмен сделал легкий жест.

— Пусть ее освободят из-под стражи, — сказал он.

Пристав зачитал список свидетелей, вызываемых завтра по очередному делу — еще одной трагедии. Судья поднялся. Остальные тоже. И тогда это произошло — неожиданно, как взрыв гранаты.

Патрик Батлер, королевский адвокат, не мог больше сдерживаться. Когда судья повернулся к двери своей личной комнаты, он словно преобразился. Его голос, полный торжества и презрения, прогремел на весь зал:

— Как вам это нравится, старая вы свинья?

Глава 5

Через двадцать минут Батлер, подняв воротник пальто, вышел из главного входа Центрального уголовного суда.

Он был усталым, раздраженным, но в то же время и торжествующим. Патрик Батлер высказал в адрес судьи Стоунмена, возможно, самые оскорбительные слова, какие когда-либо звучали в этих стенах, и ему было на это плевать.

В комнате, где его коллеги-адвокаты с помощью клерков вешали свои мантии в шкафы и складывали парики в кожаные коробки, никто не упоминал об этом инциденте. Они поздравляли Батлера с победой, причем некоторые — тоном более подходящим для похорон. Батлер улыбался в ответ. Конечно, его обращение к старому Стоуну не являлось неуважением к суду как к таковому, но все считали, что Стоун способен причинить ему крупные неприятности. Ну, пусть попробует!

Острые иглы оледеневшего снега хлестнули Батлеру в лицо, когда он вышел из здания. Улица под названием Олд-Бейли, спускавшаяся от Ньюгейт-стрит на севере к Флит-стрит на юге, сверкала при свете фонарей чернотой, как венецианский канал. Батлер спешил к своей машине, когда кто-то шагнул из тени дома.

— Мистер Батлер, — послышался голос Джойс Эллис.

Мысленно Батлер издал стон. Дело закончено! Он устал! Он…

— Я хочу поблагодарить вас, — сказала Джойс.

Посмотрев на нее, Батлер невольно был тронут. Поверх мешковатого костюма на ней был только клеенчатый плащ, раздуваемый ледяным ветром.

— Слушайте, вы же без пальто!

Джойс казалась удивленной.

— Без пальто?

— Черт возьми, у вас должно быть пальто! Нельзя ходить без пальто в такую погоду!

— Это не имеет значения, — отмахнулась Джойс, хотя ее глаза потеплели. — Мистер Батлер, вы обещали мне кое-что…

— Обещал, дорогая моя?

— Да. Я бы не стала вам напоминать, если бы это не было так важно для меня. Вы сказали, что если я буду давать показания так, как вы велели, то вы ответите мне после процесса на один вопрос. Пожалуйста, не уходите!

— Ну… тогда идите к моему автомобилю и устраивайтесь поудобнее.

— Нет! — Ее взгляд стал умоляющим. — Там мистер Денем. Он чудесный, но… я не хочу его слушать. Не могли бы мы пойти куда-нибудь и поговорить пять минут?

Батлер выругался — снова мысленно. Но добродушие одержало верх.

— Пошли, — согласился он.

На другой стороне улицы находилось небольшое кафе. До войны его кабинки со столиками, разделенные перегородками из полированного дуба, соперничали в диккенсовском уюте с гравюрами XVIII века, изображавшими старую Ньюгейтскую тюрьму.

Но когда Батлер открыл дверь, он увидел, что кафе стало грязным и неухоженным. Сзади горела единственная электрическая лампочка и кричал старый, полуслепой попугай, который, как говорили, походил на знаменитого судью, обучившего его латинским изречениям, а заодно и сквернословию.

Вдыхая запах сырости и засохших кофейных пятен, Батлер усадил свою спутницу за столик в кабинке и сел напротив. Один из недавних посетителей оставил скомканную газету, прислоненную к пустой, засиженной мухами сахарнице. Внимание Батлера привлек маленький заголовок:

ВОЛНА ОТРАВЛЕНИЙ

ИНТЕРВЬЮ С СУПЕРИНТЕНДЕНТОМ ХЭДЛИ

Попугай завопил снова. На фоне тусклого электрического света появился силуэт хозяина кафе, который вразвалку подошел к клиентам, с отвращением глядя на них.

— Два кофе, пожалуйста.

— Кофе нет, — буркнул хозяин, чьи глаза злорадно блеснули.

— Тогда чай.

Хозяин нехотя признал, что чай, вероятно, имеется, и заковылял прочь. Патрик Батлер посмотрел на Джойс.

— Ну, дорогая? — осведомился он так благодушно, как только мог.

Окинув ее беглым взглядом, Батлер признал про себя, что она хорошо перенесла напряжение судебного процесса. Ему припомнилась другая клиентка, чье лицо после суда стало старушечьим, а руки приобрели зеленовато-серый оттенок.

Джойс, хоть и не могла унять дрожь в руках, не выглядела ни постаревшей, ни безобразной. Большие серые глаза под черными ресницами неотступно следовали за Батлером. Тающие снежинки поблескивали в растрепанных черных волосах. Чувственный рот будоражил воображение адвоката, хотя он благоразумно старался его игнорировать.

— На самом деле вы не верите, что я невиновна? — внезапно спросила Джойс.

Батлер выглядел шокированным.

— Ну-ну! — укоризненно произнес он. — Вы не доверяете британскому правосудию?

— Я…

— Присяжные вас оправдали. Они поверили вам. Вы свободная женщина — свободная как ветер. Что еще вы хотите?

— Хотеть чего-то еще было бы неблагодарностью, не так ли? Я только…

Подали чай, и разговор прервался. На стол поставили две белые кружки с мутным варевом, похожим на помои. Тем временем Батлер потихоньку достал под столом бумажник, вытащил из него пятьдесят или шестьдесят фунтов и стиснул их в кулаке.

— Скажите, дорогая моя, — заговорил он, — каковы ваши планы на будущее?

— Не знаю. Я пока об этом не думала.

— Но вам понадобятся деньги. Конечно, наследство миссис Тейлор…

— Боюсь, я не смогу им воспользоваться. Мне станет мерещиться ее лицо, когда я буду тратить каждое пенни.

— Подобные чувства делают вам честь. Так что, если вы примете это… — его сжатый кулак скользнул через стол, — от друга, который с наилучшими намерениями…

Джойс неожиданно потеряла контроль над своими рефлексами. Ее локоть опрокинул белую кружку, и мутная жидкость потекла со стола на пол. Девушка смотрела на нее с ужасом, как будто совершила преступление.