Рекс Стаут - Вторжение в особняк Страница 10

Меня так и подмывало сказать ему, что выселить человека, спрашивающего по телефону: «Это кто?» оставит мне колоссальное удовольствие, но я устоял перед искушением.

— Нет, – покачал головой я, – я всего лишь частный сыщик и не располагаю необходимыми полномочиями. – Я отхлебнул кофе и продолжил: — Я хотел только кое-что уточнить. Дело в том, что мисс Эннис приходила вчера к Ниро Вульфу, но он был занят и не смог ее принять. Она обещала вернуться в четверть двенадцатого, но так и не пришла. Тогда, еще не зная, что она погибла, я позвонил сюда и спросил ее.

— Вы спросили мисс Бакстер, – поправил меня Феррис.

— Да. Я знал, что мисс Бакстер здесь живет, – мы были с ней знакомы, – и уже потом, узнав о том, что случилось с мисс Эннис, я припомнил наш с ней разговор по душам и решил прийти сюда, чтобы взглянуть на ее вещи. Я хотел понять, как лучше выполнить личную просьбу мисс Эннис. И вот я пришел сюда и как раз беседовал с мисс Бакстер, когда нам помешал этот полицейский сержант. И вот теперь я снова здесь. Я хочу осмотреть вещи мисс Эннис, главным образом ее бумаги. Есть тут какое-нибудь бюро или письменный стол?

— Что ж, валяйте, – с зевком провозгласил Феррис. – Второй этаж, напротив лестницы. Если окажется, что дом она завещала Рэю, то наше будущее обеспечено.

— Пошляк! – не выдержала Марта Кирк. – Бедняжку еще даже не похоронили.

— Ничего она мне не отписала, – прогудел Делл. – Она считала меня неряхой. Ничто не могло убедить ее, что высыхающая в корзине для мусора апельсиновая корка придает приятный запах любым отбросам.

— Она была права, – возразила Марта Кирк.

Вонь получается ужасная.

— А имеете ли вы право рыться в ее вещах? – усомнился Пол Ханна. – Вы тут никаких законов не нарушаете?

— Если и нарушает, то это только к лучшему, – ответил за меня Феррис. – Бедняга была бы только рада. Вспомните, как она ненавидела фараонов!

— Никаких законов я не нарушу, – заверил я публику, – поскольку похищать ничего не собираюсь. Правильнее было бы, конечно, получить разрешение от наследника или опекуна, но — есть ли таковой? Вы не знаете?

Знающих не нашлось.

— А какие-нибудь официальные лица здесь появлялись? Юристы, например.

Все в один голос сказали, что нет.

— Хетти была единственным представителем вымирающего рода, – провозгласил Рэймонд Делл. – Последней из могикан. Кроме нас, у нее никого из родных и близких не было. А что, звучит неплохо. – Он стукнул себя в грудь и проревел: — Рэймонд Делл, из клана Хетти Эннис. Дай мне, пожалуйста, салфетку, Марта.

Наконец заговорила и Тамми Бакстер:

— Боюсь, что вы ничего не найдете, мистер Гудвин.

Вчера вечером, покончив с нами, сержант пошел осматривать комнату мисс Эннис и провел там больше часа. Он вполне мог унести с собой то, что вас интересует.

— Отсюда вытекает вопрос, – вставил Феррис, опустошив чашку. – А поскольку вы сыщик, вам полагается все знать. Почему нас допрашивают? Какое отношение имеем мы к смерти Хетти? Почему этот легавый велел, чтобы мы не уезжали из Нью-Йорка? Зачем Хетти приходила к Ниро Вульфу? Какие у нее были с вами личные дела? Что вы хотите найти среди ее бумаг?

— Это уже не один вопрос, а шесть, – возразил я. – Так мне целого дня не хватит.

— Но вопросы не в бровь, а в глаз, – вступил в разговор Пол Ханна. – Я бы и сам их задал. Особенно два первых. Это, наверное, всех интересует. Насколько нам известно, Хетти переходила улицу и попала под колеса машины, которую угнал какой-то мерзавец. Почему нельзя его найти и четвертовать?

Его пухлые щечки порозовели. Я потряс головой.

— Понятия не имею. Это вне моей компетенции. А вот на другой вопрос отвечу. Она оставила мне на хранение некий сверток в коричневой бумаге, не сказав, что в нем лежит. О покойниках дурно не говорят, однако у меня создалось впечатление, что сам сверток или его содержимое могло принадлежать одному из вас. Скажите, ни у кого из вас ничего не пропадало?

— Боже, какой стыд! – воскликнула Марта Кирк. – Обвинить бедную Хетти в воровстве!

— Марта, милая, он ее вовсе не обвиняет, – вмешался Феррис. – Он просто сужает круг подозреваемых. Это ведь излюбленное занятие всех сыщиков.

— Там не может быть книга? – спросил Рэймонд Делл. – Мой Монтень куда-то запропастился.

— Нет, размеры не те, – покачал головой я. – Шесть дюймов на три и два дюйма в толщину.

— А где сверток? полюбопытствовала Тамми Бакстер.

— В кармане моего пальто, – ответил я осматриваясь. – О, я его в гостиной оставил.

— О Господи! всплеснула изящными руками Марта Кирк. – Я, конечно, не сыщик, но я, желая узнать, что находится в свертке, уже сто раз бы его развернула. Принести его?

— Нет, мисс Кирк, благодарю вас. Мисс Эннис запретила мне это делать. Да, она мертва, но я по-прежнему не уверен, что сверток принадлежит ей. Если вы не хотите сказать, что он ваш.

— Я? – изумилась Марта Кирк. – Почему я? Он вовсе не мой.

— А вы, мисс Бакстер?

Тамми покачала головой из стороны в сторону.

— Нет.

— Мистер Делл?

— У меня все на месте, – прогромыхал он, дожевывая апельсин. – Если не считать моих утраченных иллюзий, амбиций и надежд. Но они, при всем желании, не уместились бы в описанный вами сверток.

— Мистер Феррис?

Феррис устремил на меня сонный взгляд.

— Что я могу вам ответить, если не знаю, что там внутри?

У вас ничего в последнее время не пропадало?

— Ничего. Даже иллюзии.

— Мистер Ханна?

Пол Ханна тоже покачал головой.

— Нет, похоже, мы тут ни при чем. А почему вы считаете, что сверток может принадлежать кому-то из нас? Это Хетти такое сказала?

— Нет, это только мое предположение, – ответил я. – Кстати, мистер Делл, хочу заодно ответить на ваши вчерашние обвинения в вынюхивании. Мне ведь ничего не стоило развернуть сверток, снять с его содержимого отпечатки пальцев, а потом прийти сюда и завладеть вашими отпечатками — снять их, скажем, с кофейных чашечек. А потом сравнить. Это называлось бы вынюхиванием. Я же вместо всего этого честно задаю вам вопросы. – Я отодвинул стул и встал. – А теперь прошу извинить за столь ранний приход и спасибо за кофе и помощь. Значит, говорите, второй этаж, мистер Феррис?

— Да, комната прямо напротив лестницы. Если найдете завещание не в нашу пользу, то сожгите его сразу.

— Непременно, – пообещал я и вышел.

Подниматься по лестнице я не спешил, тщательно пробуя ногой каждую ступеньку на тот случай, если обстоятельства потребуют бесшумно спуститься. Пятая ступенька громко скрипела с наружного края. На втором этаже было три двери, одна из которых была настежь открыта. Я решил, что это комната Рэймонда Делла, поскольку он сам сказал Стеббинсу, что его комната расположена прямо над кухней. Толкнув дверь напротив лестницы, я очутился в спальне Хетти.

Массивная ореховая кровать, внушительных размеров бюро со сдвигающейся крышкой, выцветший ковер с вытканными цветами и несколько стульев — вот и вся нехитрая обстановка. Все стены были густо улеплены фотографиями мужчин и женщин, глядя на которые любой догадался бы, что все это актеры.

Впрочем, делать там мне было нечего; с таким же успехом я мог сидеть дома. От гостиной меня отделял целый этаж, и вздумай кто из моих новых приятелей заскочить туда за добычей, я бы не смог ему или ей помешать. Мне оставалось только одно. Выйдя в коридор, я постоял и прислушался. Из кухни доносились голоса, перекрывал которые сочный бас Рэймонда Делл. Под его прикрытием я осторожно спустился, памятуя о предательской пятой ступеньке, и, убедившись, что в вестибюле нет ни души, тенью проскользнул в гостиную и прикрыл за собой дверь.

Укромных мест здесь было раз, два и обчелся: стенной шкаф (если таковой имелся), пианино и софа. За одной из двух дверей, возможно, и скрывался стенной шкаф, однако в замочную скважину я бы много не увидел, тем более что жалюзи были закрыты. Чтобы спрятаться за софой, ее пришлось бы передвинуть. Оставалось только пианино, в углу за которым я и затаился, скорчившись в три погибели. Конечно, обнаружь меня там злоумышленник — мне пришлось бы покраснеть, но зато и повод для разговора у нас с ним нашелся бы.

Итак, я сидел тихо как мышка, прислушиваясь и поглядывая на обе двери, – на тот случай, если вторая из них вела бы в кухню. Было так темно, что я с трудом различал стрелки своих наручных часов. А показывали они 9.42.

Растирая затекшие конечности, я уже начал было Думать, что просчитался и только зря извел столько писчей бумаги и тесемки, когда послышались негромкие шаги, и дверь стала открываться.

Глава 5

Незнакомец держался осторожно. Слух у меня прекрасный, но звука закрывающейся двери я не расслышал. Как, впрочем, и звука шагов. Однако бесшумно извлечь из пальто сверток, особенно если не знаешь, в каком именно кармане его искать, удалось бы не всякому. Услышав то, что хотел, я встал и произнес: