Чарли Роксборо - Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник) Страница 10

– Я счастлив, что ты находишь утешение в моих трудностях, – ответил Мортхаус. – Только их мне сейчас и не хватало, учитывая выволочку, полученную мной от Макаллистера на той неделе.

Сержанта Макаллистера, непосредственно командовавшего констеблями, старались избегать до последней возможности. Это был плотный мужчина с курчавыми бакенбардами и обветренным лицом, свидетельствовавшим о множестве холодных эдинбургских ночей, проведенных им вне дома. И если бы здешнюю полицию вдруг попросили выпустить плакат с изображением бывалого сотрудника, им, как представлялось Мортхаусу, должен был стать именно сержант Макаллистер. После того случая с кражей Макаллистер вызвал Мортхауса в свой кабинет и обрушился на него с отборнейшей бранью.

Констебль вытянулся во фрунт и решил не сходить с места, невзирая на зловонное дыхание, которым обдавал его сержант Макаллистер, и разъяренный взгляд начальника. Он положил себе быть стойким и не шелохнуться, пока сержант срывает на нем гнев.

– Я жду объяснений, Мортхаус! – рявкнул сержант.

– Сэр, против нас с констеблем Уильямсом было четверо, и по меньшей мере у двоих из них при себе были биты. Мы погнались за ними от Хай-стрит по Флешмаркет-Клоуз, но там они развернулись и стали наступать. Нам не оставалось ничего другого, как попробовать защититься с помощью дубинок, но они нападали слишком ретиво. Мы дрались, пока не сумели прорваться обратно к Хай-стрит и вызвать подкрепление. И вот…

– И вот, как я понимаю, вы дали им удрать! Мало того, что они украли из паба спиртное и деньги, нанеся ущерб частной собственности, так вы к тому же позволили им ускользнуть, когда они были у вас уже почти в руках! Разве не так?

Мортхаус затряс головой, мало-помалу начиная терять хладнокровие.

– Нет, сэр, ведь это они загнали нас в угол. Мы вдвоем не смогли бы одолеть четверых…

Тут сержант резко оборвал его:

– Это не оправдание! Ты носишь форму эдинбургского полицейского – и это все, что ты сумел сделать, чтобы выполнить свой долг? Не важно, что ты на службе без году неделя, парень, тебе придется пошевеливаться и не плошать, а не то не успеешь глазом моргнуть, как окажешься на побегушках у своего братца.

Кулаки Мортхауса сами собой сжались от злости, но он понимал, что ни в коем случае не должен выдавать свои чувства. Он еще несколько минут сносил ругань сержанта, прежде чем был отпущен восвояси, и снова отправился исполнять свои обязанности. Он не ожидал, что служба будет легкой, но с самого начала чувствовал себя так, будто каждый день без сна и отдыха взбирается на крутую гору. Ему впервые пришлось задуматься над тем, правильно ли он поступил, оставив учебу ради службы в полиции. Несмотря на хорошее происхождение, он отнюдь не был слабаком, однако нынче его выносливость, не говоря уж о силе характера, подверглась суровому испытанию. Единственным, что не давало ему сбиться с выбранного курса, была внутренняя потребность доказать, что его брат не прав, а главное – выступить из тени своего родителя.

Отцом Джеймса был почтенный эдинбургский юрист Уильям Мортхаус, внезапная кончина которого нанесла чувствительный удар по прочному семейному предприятию. Фирма «Мортхаус и Мортхаус» была основана в Эдинбурге представителями семейства три поколения назад, и Уильям Мортхаус твердо надеялся, что его потомки подхватят эстафету. «Над этой дверью начертаны два имени, – говорил он обоим своим сыновьям, – и каждый из вас должен заслужить право носить одно из них». Только потому, что волею судьбы брат Джеймса, Эндрю, был пятью годами старше и ему первому выпало притязать на одно из вышеозначенных имен на вывеске, Джеймс твердо решил пойти в жизни другим путем. На Джеймса Мортхауса оказывалось нещадное давление с целью заставить его следовать по стопам брата, дабы закрепить за собой другое имя с вывески, но в результате внезапная смерть отца освободила Джеймса и от учебы, и от обязательств. Кончина главы семьи – нежданное трагическое событие, потрясшее всех родственников, – моментально возвысила Эндрю Мортхауса до положения старшего партнера фирмы. Прежде бывало, что, в дополнение к своим занятиям, Джеймс немного помогал отцу, чтобы набраться практических знаний, но Эндрю, сделавшись хозяином, стал смотреть на младшего брата как на подчиненного, которого целесообразнее использовать как обычного клерка, а не амбициозного молодого юриста, и это поставило крест на стремлении Джеймса продолжать семейное дело. После ожесточенной перебранки за рождественским столом и Нового года, прояснившего намерения всех заинтересованных сторон, было решено, что Джеймс осуществит свое желание и поступит в эдинбургскую полицию, а семейное дело достанется Эндрю, который, в свою очередь, надеялся однажды жениться и произвести на свет сына, способного однажды занять пустующее место в фирме.

Вот как получилось, что 22 марта 1882 года Джеймс Мортхаус стоял на крыльце особняка мистера и миссис Артур Тернер и наблюдал за тем, как в двери вносят гроб, прибывший за своим грузом. Несколько зевак, собравшихся на улице, вытянули шеи, пытаясь разглядеть, что происходит в доме, и гадая, кто же он, тот несчастливый обитатель деревянного ящика. Едва ли стоило удивляться любопытству соседей, поскольку было невозможно не заметить, что здесь творится нечто странное. Вдобавок ко всему у дверей более трех недель почти неотлучно дежурил полицейский, а именно – констебль Мортхаус.

Стоявший на крыльце рядом с Уильямсом Мортхаус был занят сразу двумя делами: не подпускал толпу к входу и одновременно старался не попадаться на глаза инспектору Фаулеру, находившему сейчас внутри. Из дома доносились громкие, порой доходившие до истерики голоса. Наконец на крыльцо вышел Фаулер и бросил на Мортхауса мрачный взгляд; нетрудно было догадаться, что нрав у этого человека не из приятных. Фаулер отрывисто приказал Уильямсу ступать в дом и заняться чем-нибудь полезным, а затем, обведя глазами толпу любопытных, решил, что они недостаточно устрашены, чтобы он мог оставить при себе то, что собирался сказать констеблю Мортхаусу:

– Чем вы тут занимались в течение этих трех недель, Мортхаус? Давным-давно следовало все выяснить, но нет – теперь мы имеем дело с трупом! – Он ткнул в лицо Джеймсу маленькой записной книжкой: – Я составлю не слишком блестящий отчет о вашей работе, Мортхаус, так что вам пора придумать подходящее объяснение.

Мортхаус и не надеялся, что Фаулер погладит его по головке.

– Понимаю ваше недовольство, сэр, однако это было не так просто, как кажется. Я дежурил каждую ночь, но так и не сумел установить, кто производит эти звуки. Они прямо-таки непостижимы.

Фаулер хотел было ответить, но тут его взгляд упал на наемный экипаж, внезапно остановившийся неподалеку. Мортхаус посмотрел в том же направлении и увидел, что из кэба вышли трое мужчин и стали наблюдать за особняком. Фаулер выругался сквозь зубы, но тут из дома донесся какой-то шум, и он поспешил туда, чтобы узнать, что случилось. Мортхаус хорошо представлял себе, как глупо он, должно быть, выглядит со стороны, и при мысли о том, что в произошедшем обвинят именно его, ему стало нехорошо. Да, дело не было раскрыто, но разве хоть кто-нибудь за эти три недели пришел ему на помощь, когда он поставил начальство в известность о затруднениях? Нет, не пришел, а теперь они имеют наглость разбрасываться обвинениями в его адрес.

На верхней ступеньке крыльца вновь показался Фаулер:

– Мортхаус! Оттесните-ка толпу назад, чтобы мы могли донести гроб до фургона.

Джеймс поспешил исполнить приказ, но успел услышать, как Фаулер вновь недовольно бормочет себе под нос:

– Холмс! Ну надо же! Любители здесь не нужны, – заключил он, надменно выпрямился и вызывающе взглянул в сторону троих мужчин у экипажа, словно желая продемонстрировать, что держит ситуацию под контролем.

Мортхаус видел этих троих лишь мельком, через просветы в толпе зевак, но один из них показался ему знакомым. Шерлок Холмс был не слишком известен широкой публике, но в полиции уже циркулировали слухи о его сотрудничестве со Скотленд-Ярдом, и Джеймсу доводилось их слышать. Портрет сыщика, сделанный одним лондонским художником, немало способствовал тому, что Холмса начали узнавать при встрече. Но что ему понадобилось сейчас в Эдинбурге? Мортхаус по-прежнему теснил любопытных, вызывая море неудовольствия и протестов, а служащие похоронной конторы тем временем вынесли гроб и без особых церемоний взгромоздили его на дроги. Мортхаус уже хотел напомнить им об обязанности уважительно относиться к покойникам, но тут в дверях появилась миссис Виктория Тернер, чтобы взглянуть, как увозят тело. Она отчаянно рыдала в свой платочек, пока носильщики взбирались на катафалк, Фаулер давал им указания, а потом обернулся:

– Мортхаус! Я воспользуюсь оказией и поеду с ними, а к нашему делу мы позже еще вернемся, уж будьте уверены!