Петер Адамс - Роковое наследство Страница 10

— Если я вас правильно понял, — осторожно сказал Дьюит, — вы подозреваете Финнигана. Его допрашивали?

— Нет еще, — ответил О'Брайен, посасывая теперь сигару. — Но прежде чем я за него возьмусь, особенно в связи с торговлей героином, нужно обдумать, чем мне все это грозит. Америка от нас далеко, между нами океан, но гангстерские повадки постепенно добрались и до нашего отсталого острова. Конечно, история с Энн весьма неприятна, но и она имеет свои преимущества. Мы сможем наконец-то покончить с гангстерами, во всяком случае в нашем уютном ирландском городке.

— А если Финниган представит вам надежное алиби?

— Исключено. — О'Брайен тщательно накладывал варенье на заготовленные куски теста. — Не забывайте, что здесь, в Килдаре, ничего не скроешь. И поэтому я уже заранее знаю наверняка, кого он представит как свидетелей своей непричастности. Это имеет свои преимущества. Я заранее их немножко порасспрошу, а Финниган будет очень удивлен тем, что они расскажут, если я всерьез поговорю с ними. Мой милый Дьюит, правду нельзя упрятать надолго, она обязательно выйдет наружу, надо только немножко схитрить и дать ей выглянуть на свет. Но где же моя Милдред? Неужели ей полчаса мало, чтобы купить приправу?

Дьюит давно уже понял, что инспектор вовсе не такой уж всегда всем довольный увалень. Его предположения насчет роли Финнигана могли быть верными, а может, и нет, но было совершенно ясно, что он хочет использовать смерть Энн как повод приструнить Финнигана, независимо от того, виновен тот или нет.

Однако почему О'Брайен сказал ему о своих намерениях обвинить Финнигана в убийстве и даже заклеймить его как убийцу, если появится такая необходимость?

— Так вы решили его арестовать? — осведомился Дьюит.

— Ну и шутник же вы, однако, — О'Брайен даже вынул сигару изо рта, чтобы вдоволь посмеяться. — Вы еще, пожалуй, додумаетесь до того, что я хочу навесить ему убийство Энн, чтобы выгородить истинного преступника, который сможет спокойно продолжать задуманную серию убийств.

— Почему вы так считаете? — деловито спросил Дьюит.

— Однако вы нравитесь мне все больше и больше, клянусь Богом, — признался инспектор с предельной искренностью. — Почему я так думаю? Да потому, что вы человек явно незаурядный, с вашим умом вы и сами до всего додумаетесь.

— Буду стараться.

Дьюит встал, чтобы уйти, но не успел он проститься с инспектором, как щелкнул замок и в кухню вошла супруга О'Брайена. Блондинка лет тридцати, в меру полная, она выглядела великолепно. По-видимому, она, как и ее муж, всегда была в прекрасном настроении и так же, как он, воспринимала жизнь с ее лучшей стороны. Хотя она уходила ненадолго, всего только за покупками, встреча супругов была трогательной. Она обняла мужа и поцеловала, и он также приветствовал ее с большой нежностью. Они выглядели как два молодых голубка в начале медового месяца.

О'Брайен представил ей Дьюита.

— Это тот человек, о котором я тебе так много рассказывал. Если бы я был преступником, то предпочел бы с ним вовсе не встречаться.

— Мой муж любит отпускать такие шуточки, — рассмеялась миссис О'Брайен. — Никак не может отвыкнуть, хотя я ему постоянно напоминаю, что должность обязывает заботиться о собственном достоинстве. Но у него по-прежнему только всякие глупости на языке.

Инспектор проводил Дьюита до входной двери, не снимая фартука.

— Так или иначе, но рано или поздно вы бы и сами додумались, — сказал он, держа Дьюита за руку. — Однако я дам вам еще одно маленькое указание для дальнейших поисков. Учтите, что если дом Скроггов окончательно опустеет, потому что Лайна уйдет за Энн, за ней Гилен, а потом за ними и их мать, то большую часть наследства этого старого греховодника получит моя собственная жена, и никто другой. Она тоже урожденная Скрогг, самая последняя из этого рода. Как вам это нравится?

Лицо О'Брайена светилось доброжелательностью.

— Благодарю за доверие, инспектор. — Дьюит вырвал свою руку из клейких клещей О'Брайена. И, чуть помолчав, добавил как бы между прочим: — Удастся ли вам спровадить Финнигана на виселицу или нет, но не думаю, чтобы после этого что-нибудь в Килдаре переменилось.

— А зачем вам нужно найти убийцу Энн?

— Чтобы Лайну не постигла та же участь, — ответил Дьюит. — Я уже давным-давно не такой оптимист, как вы, инспектор.

— Лучше станьте снова оптимистом и как можно скорее, — посоветовал О'Брайен с приветливой усмешкой. — На свете так много замечательных вещей, из-за которых стоит любить жизнь: порция свиных ребрышек, стакан ядреного пива, милая женушка, живая форель на крючке, увлекательная игра в картишки. А что касается людей, в общем-то, надо уметь кое-что не замечать, чтобы не лишать себя радостей. Тот, кто этого не умеет, никогда не сможет быстро заснуть и с легким сердцем проснуться.

— Не забудьте проверить сумку своей жены, — ответил Дьюит, сделав серьезное лицо. — Весьма возможно, вы обнаружите там нечто, что снова заставит вас засунуть палец в рот поглубже. Ведь на свете существует масса разных ядов, а женщинам, имеющим шансы на большое наследство, порой приходят в голову самые невероятные идеи. Желаю вам приятного послеобеденного отдыха.

С этими словами Дьюит выскочил на улицу, а О'Брайен остался стоять, разинув рот.

По пути Дьюит зашел в магазин писчебумажных товаров и купил там серию видов Килдара. Проходя мимо храма, он услышал звуки органа и вошел. Пастор читал проповедь, но храм был почти пуст — не больше десяти женщин в черном.

Присев на одну из последних скамей, Дьюит достал из кармана открытки и разложил их на подставке для псалтырей. Разглядывая виды, он старался в каждом из них найти что-то самобытное. Тут были и переулки, покрытые вуалью седой старины, и остатки старых многовековых городских стен, памятник на рыночной площади, изображение храма, в-котором он сейчас сидел, а также гостиница Скроггов «Под бледной луной».

При слабом освещении Дьюит не мог хорошенько разглядеть подробности, но он не для этого и покупал открытки. Ему не нужны были архитектурные детали отдельных домов или улиц, он просто хотел видеть их все сразу перед собой, обдумывая цепь событий, происшедших в Килдаре. Старая каменная стена или порядок домов — это было как бы за кулисами, за которыми и перед которыми двигалась толпа молчаливых фигур, в чьи души он стремился проникнуть. Он хотел объяснить себе их поступки, понять слова и выражения лиц, хотя их мысли были для него загадкой, а действия — совершенно непонятны, как непонятно было внезапное появление О'Гвинна с букетом алых роз, или следы ножевых ударов на шкурах в лавке шорника, или же весьма сомнительная откровенность О'Брайена и его разоблачения Финнигана…

Что за всем этим крылось? Какие причины, намерения, надежды двигали этими людьми?

Когда звуки органа и еле слышное пение замолкли, Дьюит собрал открытки и вышел из церкви. Оказавшись на улице, он заглянул через стену кладбища. Там стояли покосившиеся замшелые, старые надгробия, некоторые из них относились еще к тринадцатому столетию, если верить рекламным открыткам. Но он не стал в них вглядываться, потому что никак не мог не думать о том виде с гостиницей Скроггов. Снимок был сделан со стороны моря, серые стены возвышались среди черных скал, напоминавших своими очертаниями доисторических животных и сказочных чудовищ…

Глава шестая

На следующий день Дьюит встретился в ресторане станции Дрогхед с Альбертом Клэггом, совладельцем адвокатского и сыскного агентства «Меркурий», и двумя сотрудницами. У Клэгга было круглое лицо с щечками-яблочками. Глаза смотрели сквозь очки с таким неподдельным участием, что даже сильно скрытные люди легко доверяли ему свои тайны, никак не предполагая, что именно он по-деловому использует это доверие, то есть ежедневно зарабатывает, продавая его.

Стелла Уорен, сидевшая справа от Клэгга, училась на юридическом и зарабатывала на жизнь сбором информации для фирмы. Она была красива, как манекен, и так же бесчувственна, когда речь шла о том, чтобы выудить секреты у мужчин. Она была честолюбива, умна, обладала сильной волей. Стелла умела подавить свои личные желания, если они расходились с ее обязанностями.

Слева от Клэгга сидела мисс Айнс. На ней были черное платье и черная шляпа, украшенная искусственной ласточкой. Ее костистое лицо с тонкими, крепко сжатыми губами выдавало ее чрезмерную щепетильность. Она походила на бедную вдову мелкого буржуа, которая уже с десяток лет, не имея иных занятий, горюет по своему покойному супругу, заботится о своей собачке или о золотых рыбках и бывает счастлива только в те моменты, когда может почесать язычком. Женщины, передававшие ей очередную сплетню, никогда не догадывались, что Айнс будет сплетничать с тем же ехидством и о них самих с кем-то другим. Она была желчной и неприятной, ее острого языка боялись, однако несмотря на это, именно она была правой рукой Клэгга. Как ни странно, люди чувствовали прямо-таки потребность казаться значительными в ее глазах, чтобы услышать от нее одобрительное «ага» или заслужить ее молчаливый кивок, что означало: она давно уже догадывалась о сути услышанного во время беседы.