Джон Карр - Клетка для простака Страница 10

– Лишь то, что сказал. Я влюблен в тебя, а этот парень не на шутку меня раздражал, и поэтому я несколько перегнул палку. Юный болван держал меня под своего рода гипнозом. Гипноз прошел. Теперь он мне даже нравится.

– Хью, послушай. Где твоя машина?

– Снаружи. Где-то там. Эта проклятая изгородь…

– Я хочу, чтобы ты сейчас ушел, сейчас, понимаешь? Немного позднее ты можешь вернуться, если хочешь. – Она немного помедлила. – Я… Я собираюсь сказать Фрэнку и Нику, что брачный союз Уайт – Дорранс отменяется.

– Здорово! – воскликнул Хью, поворачиваясь к Бренде лицом. – А как насчет свадьбы Уайт – Роуленд?

– Все зависит от того, – неуверенно проговорила Бренда, опуская глаза, – хочешь ли ты этого по-прежнему.

– Хочу ли я? Дорогая, это слишком сложный и запутанный вопрос, чтобы обсуждать его вот так, с места в карьер. По правде говоря, я только что твердо решил принудить тебя к браку. В случае необходимости похитить. Хочу ли я? Ты права – надо сообщить все кузену Фрэнку и дядюшке Нику. Я сейчас же пойду и все им расскажу.

– Нет, – очень спокойно заявила Бренда. Подобный тон охладил его пыл.

– Сейчас я пойду в дом, – продолжала она, поднимая глаза. – Если даже ты не можешь пообещать ничего другого, обещай, что ты сейчас же уйдешь. Я не собираюсь говорить им об этом прямо сейчас. Мне надо поразмыслить, и я подожду до конца обеда. К тому времени я все обдумаю, чтобы они не смогли меня переубедить.

– А они могут?

– Нет, не могут. Просто все гораздо сложнее, чем ты думаешь.

– Я знаю, черт возьми! Прошу тебя, брось…

Бренда едва не рассмеялась. Они вышли на улицу – плохо освещенную, обсаженную деревьями дорогу, известную под названием Вал, где старый двухместный «моррис» ждал хозяина, наполовину скатившись в канаву. Небо было по-прежнему темным, за исключением серебристой полоски на западе, между домами; Бренда подняла глаза и рассмеялась.

– Не проси меня ничего бросать, Хью. В жизни есть не только черное и белое. По-своему Фрэнк действительно любит меня. Ник держит меня на коротком поводке, поскольку видит во мне вторую Нелли Уайт; мне предстоит стать матерью Николаса Янга Дорранса, который – на случай, если тебе это неизвестно – со временем поступит в Сандхерст. Обязательно возвращайся. Мне очень понадобится твоя поддержка. К тому же, если Ник заупрямится, тебе придется забрать меня отсюда.

– Хорошо. Когда мне вернуться?

– В половине десятого.

– Идет. В половине десятого. – Он встал на подножку машины, и у него сдавило горло. – Бренда, послушай. Ты уверена, что знаешь, чего хочешь? Ты уверена, что правильно поступаешь?

– Если сомневаешься, можешь поцеловать меня прямо здесь, на улице, – сказала Бренда.

Затем она ушла.

Сиденье водителя изрядно промокло, но Хью не был склонен обращать внимание на подобные пустяки. Проехав ярдов двадцать по мокрой дороге, он обнаружил, что у левого переднего колеса спустила шина.

Он вышел из автомобиля и осмотрел дыру, проделанную гвоздем со шляпкой, размером с шестипенсовую монету. Он весьма долго смотрел на отверстие и, хотя голова его была полна планами относительно Бренды, все же пришел к выводу, что с шиной необходимо что-то делать. Поэтому он достал ящик с инструментами и принялся снимать переднее колесо, с тем, чтобы его заменить. Работа двигалась медленно: голова Хью была занята совсем другими мыслями; они несколько путались при каждом скрипе домкрата, при каждом яростном повороте гаечного ключа. К тому времени, когда он, наконец, закончил, часы на приборном щитке машины показывали двадцать пять минут восьмого. Тут он вспомнил, что в ящике с инструментами нет насоса.

Он оглянулся и посмотрел в конец улицы. В гараже доктора Янга был насос. Хью припомнил, что видел его на стене.

Вернуться за насосом не значит нарушить слово.

В конце концов, все сейчас в доме. Правда, Фрэнк, возвращаясь от Китти, должен пройти мимо гаража по подъездной дороге. Но Фрэнк, скорее всего, давно вернулся. Подсознательно Хью почти надеялся встретить Фрэнка. Ведь теперь он не держал на юношу зла, почитая его чуть ли не славным малым и размышляя над тем, что он на самом деле представляет собой. Можно было с уверенностью сказать, что насос начал приобретать значение, несоизмеримое с его истинной ценностью.

Хью отправился назад за насосом.

Небо посветлело. Все плавало в чистом, водянистом сиянии, мягком, как воздух. Идя по подъездной дороге, Хью Роуленд чувствовал себя поистине счастливым. Он вдруг осознал, что имеет все, чего хочет в этой жизни. Это было удивительно. Это было невероятно.

Жизнь вновь обрела смысл; часы вновь пошли, уколы Фрэнка Дорранса перестали причинять боль. Что же до будущего, то о будущем с Брендой можно было только мечтать. Если ей понадобятся деньги, она их получит. Он будет трудиться, не покладая рук, чтобы…

Хью остановился.

Протянув руку к двери гаража, он посмотрел направо и увидел, что калитка в живой изгороди вокруг корта, которая, как он помнил, была закрыта, теперь широко распахнута. Он пошел посмотреть, в чем дело, и тем самым определил судьбу человека, которого три месяца спустя, сопротивляющегося и рыдающего, повели на казнь.

В пространстве между оградой корта и рядами тополей царил полумрак; сильно пахло мокрыми листьями. Войдя, Хью оказался перед узкой стороной корта. Он внимательно осмотрел внутренность высокой проволочной клетки, гладкий буро-серый прямоугольник, в котором выделялись, слабо поблескивая, бочки для дождевой воды. Грязно-белая, сорванная с одного столба сетка. Далеко от себя, в середине корта, он увидел – или это ему только показалось? – что-то похожее на груду старого тряпья.

Но это что-то двигалось.

В проволочную дверь быстро прошмыгнула какая-то белая фигура с голыми руками и в шортах. Дверь находилась довольно далеко от Хью, на стороне корта, обращенной к павильону. Казалось, фигура сгибается под тяжестью груза. Она опустила на землю нечто похожее на чемодан; раздался звон. Затем фигура повернулась к проволочной двери, чтобы ее закрыть.

Хью побежал.

Между проволочной дверью и павильоном он нашел Бренду; она стояла слегка согнувшись и прижав руку к груди. Ее волосы свисали на лоб, по щеке была размазана грязь. Рядом с ней стояла ветхая корзина для пикников, о которую она споткнулась.

– Хью! – воскликнула она.

Он схватил девушку за плечи; его руки тоже были в грязи.

– Хью, – сказала она, – я попала в беду.

Фрэнка Дорранса задушили. Его лицо распухло и посинело, на губах выступила пена, сине-белый шарф был завязан так туго, что впился в шею.

Сперва Хью разглядел лишь один глаз, по которому сразу определил, что Фрэнк мертв: он напоминал глаз рыбы на кухонном столе. Фрэнк лежал на спине головой к сетке недалеко от середины корта. Ноги его переплелись, одно плечо слегка вывернулось. Судя по заляпанным грязью белым брюкам, пиджаку и даже лицу, он катался – или его катали – по земле уже после того, как начали душить. Вот и все. Он был мертв, просто мертв.

– Мне не следовало этого делать, – сказала Бренда. – О Господи, не следовало.

– Спокойно.

– Теперь мне конец, Хью.

– Нет. Не волнуйся.

Он смотрел на эту сцену холодно и зорко, воспринимая ее как место преступления. В грязном месиве, покрывавшем корт, четко виднелись отпечатки ног. Начиная от маленькой проволочной двери, одна цепочка шагов – шагов Фрэнка – вела прямо к тому месту, где он лежал. Рядом виднелись следы Бренды, и они шли в двух направлениях – туда и обратно. На всем буро-сером пространстве корта других отпечатков не было. Бренда пришла туда с Фрэнком. Но лишь один из них вернулся обратно.

Глава 6

Недоверие

– Послушай меня, – сказал Хью. – Ты этого не делала. Это первый пункт. Поняла?

– Да. Конечно.

– Хорошо. Следующий пункт…

– Хью, подожди. По-моему, ты не понимаешь. Я имею в виду, что действительно не делала этого. – (Темнеющее небо меняло окраску.) – Нет, нет, клянусь, что не делала. В этом самое ужасное. Я не делала… – она не смогла договорить и сделала жест, словно затягивала шарф, – этого. Ты же так не думаешь, правда?

– Спокойно.

– Когда я сказала, что мне не следовало этого делать, я имела в виду, что мне не следовало подходить к нему. Я сделала это не подумав. И, уже стоя около него, внезапно поняла – поняла, что за этим последует. Я всегда так: сначала что-нибудь сделаю, а потом начинаю понимать последствия. Я оставила там следы. Но я не делала этого.

Она говорила правду. Он понял это по выражению ее липа; более того – он это знал. В тот день они достигли такой духовной и эмоциональной близости, что могли читать мысли друг друга. Он ничем не выдал чувства облегчения, по она тоже поняла, что ему стало легче.

– Ты же веришь мне, да?

– Да, и ты знаешь, что верю. Так что все в порядке.

– Нет, Хью, не в порядке. Далеко не в порядке. Когда я подошла, он лежал как сейчас. Его… его бедное лицо все в грязи, и эта штука вокруг шеи. Он был чудовищем, я его ненавидела; мне даже нередко хотелось убить его именно таким способом; но, пробуя его поднять, я испытывала лишь жалость: ничего подобного мне до сих пор не приходилось видеть.