Джон Карр - Смерть в пяти коробках Страница 10

Блайстоун поднял руки, а потом бессильно опустил их вниз.

— Я не хочу ничего менять, — заявил он. — То, что я вам рассказал, правда!

— Полно, сэр, что толку запираться? — В голосе Мастерса послышалось раздражение. — Надеюсь, вы не станете отрицать, что коктейли были отравлены?

— Нет.

— Вот и хорошо. И ни к чему уверять меня, будто напитки вовсе невозможно было отравить.

Блайстоун метнул на инспектора суровый взгляд из-под нахмуренных бровей.

— Но дело обстояло именно так. Я готов присягнуть, что никто ничего не подмешивал в напитки за столом. Друг мой, неужели вы полагаете, будто я… будто у нас… нет глаз? По-вашему, возможно сидеть за столом и не заметить, как тебе что-то подмешивают в стакан?

Старший инспектор, не на шутку закипая, переводил взгляд с Блайстоуна на миссис Синклер. Бонита медленно постукивала носком комнатной туфли по ковру; в тот миг благодаря задумчивому выражению она напоминала школьную учительницу с головкой Мадонны.

— Пожалуйста, позвольте мне вставить слово, — вдруг вмешалась она. — Как выглядит этот ваш атропин? То есть… он твердое вещество или жидкость? Цвет у него есть?

— Говорите, доктор! — Старший инспектор повернулся к Сандерсу.

— Атропин, — объяснил Сандерс, — бесцветная жидкость. Возможно, вы видели его много раз, только не знали, что это такое. Атропин получают из белладонны, а белладонна содержится в большинстве обыкновенных глазных примочек.

Миссис Синклер как будто испугалась.

— Примочек? Но у меня… — Она осеклась. — А сколько нужно атропина, чтобы жертва потеряла сознание?

— Чистого атропина — всего несколько капель. Кстати, в ваших напитках был чистый атропин, а не более слабый раствор, какой готовят в аптеках.

— Тогда я, наверное, сумею все объяснить, — заявила Бонита; на лице ее появилась торжествующая улыбка, показавшаяся Сандерсу совершенно неуместной в данных обстоятельствах. — Все очень просто! Кто-то вошел к нам с лестницы, как мы и предполагали. Но он не налил атропин в шейкер, потому что не мог рассчитать, сколько его потребуется; злоумышленник боялся переборщить с дозировкой и убить нас всех. И вот он капает по нескольку капель на дно каждого стакана — так легче отмерить примерное количество. Вы сказали, атропин бесцветный. Вот почему никто его не заметил. Стаканы для коктейля почти всегда мокрые или влажные; если бы мы увидели на дне бесцветную жидкость, то решили бы, что в бокалах осталась вода после мытья, и не обратили бы на нее внимания… Денни, как по-твоему, я умница?

Миссис Синклер направила всю силу своего обаяния на Блайстоуна; тот слегка покраснел. Однако продолжал смотреть перед собой.

— Должен признаться, мэм, вы очень наблюдательны, — угрюмо заметил Мастерс. — Надеюсь, вам никогда не придет в голову мысль травить своих недругов, иначе их ждет бесславный конец.

Настал ее черед краснеть. Она опустила глаза и задышала чаще.

— Извините, мистер Мастерс, по-моему, ваша шутка не удалась.

— Согласен с вами, — заверил женщину старший инспектор. — Что скажете, доктор? Возможно то, о чем говорила миссис Синклер?

— Нет, — отрезал Сандерс.

Ответ его произвел маленькую сенсацию. И Бонита, и сэр Деннис вдруг затихли.

— Я хочу сказать, — продолжал Сандерс, — что такое развитие событий маловероятно. Где стояли стаканы для коктейлей?

— В центре обеденного стола, — ответила Бонита после короткой заминки. — Мистер Хей нагнулся и разлил напиток из шейкера.

Сандерс задумался.

— Видите ли, в одном из стаканов яда оказалось очень много, почти смертельная доза. Хорошо, что никто из вас не выпил коктейль до конца… В среднем количество яда колеблется от чайной до столовой ложки. Если на столе стояло всего три небольших стакана и на дне каждого было столько жидкости, думаю, кто-нибудь обязательно заметил бы это. Кто-нибудь заметил?

— Да… По-моему, я заметила, — серьезно ответила Бонита. — Но, разумеется, я ни в чем не уверена.

Хотя Мастерс кипел от негодования, он старался не показывать виду. Он долго пристально смотрел на сэра Денниса, в чьих глазах мелькали злорадные искорки, а потом снова раскрыл блокнот.

— Отвлечемся на минуту, — предложил он, — до тех пор, пока вы чего-нибудь не вспомните. А пока, сэр, будьте так любезны, расскажите, зачем вам понадобились четверо часов?

Блайстоун откинул голову и расхохотался. Когда был задан вопрос, он как раз закуривал сигарету; от неожиданности он даже задул спичку. От смеха лицо его прояснилось; видимо, веселье благотворно сказывалось на его состоянии.

— Прошу прощения, — извинился Блайстоун, кладя сигарету на каминную полку. — Просто… вот бы все ваши тайны разрешались так же просто! Согласен, мои часы заставили полицию изрядно поломать голову. Но когда вы узнаете, в чем дело… Кстати, вчера ночью миссис Синклер дала вам ключ к разгадке, хотя вы этого, видимо, не поняли. Бонни, разве ты не говорила им, что я зашел за тобой домой и мы поехали к Хею вместе?

— Говорила, — подтвердил Мастерс. — Ну и что?

— Кажется, она еще сообщила вам, что ей надо было сделать три очень важных звонка в разные места: в Нью-Йорк, Париж и Рим?

Мастерс широко раскрыл глаза, но тут же прищурился.

— Вот видите, инспектор, вы уже и сами все поняли, — добродушно заявил Блайстоун. — Мы находимся в разных часовых поясах. Например, у нас с Нью-Йорком разница во времени составляет пять часов. Когда у нас полночь, там семь вечера. С Парижем разница другая, с Римом — третья. И если вам надо позвонить в определенный час по местному времени, так и запутаться недолго. Я нашел решение, — с довольным видом продолжил он. — Одни часы, мои собственные, показывали обычное английское время. А трое других я перевел соответственно на нью-йоркское, парижское и римское время! Стоит бросить один взгляд на часы, и можно сказать, который сейчас час во всех четырех городах. Большое подспорье! Теперь, когда вы это знаете, вы тоже понимаете, насколько все просто!

Следует отдать должное Мастерсу: в его взгляде, направленном на сэра Денниса, читалось откровенное восхищение.

— Поразительно, сэр! — воскликнул он. — Как вы и сказали, все очень просто объясняется. Что же насчет негашеной извести и фосфора?

Теперь рассмеялась женщина.

— Неужели с ними возникли проблемы? Да, я понимаю: такое возможно… — задумчиво заметила она. — Видите ли, вчера вечером я случайно захватила в гости не ту сумочку. Естественно, я не таскаю с собой негашеную известь и фосфор каждый день. Их используют реставраторы для того, чтобы снять слой краски с холста, если подозревают, что под картиной скрыто другое изображение, более ценное. Вы наверняка слышали о подобных вещах. В обоих пузырьках соединения кальция: оксид кальция и фосфат кальция. От всей души рекомендую, мистер Мастерс!

— Оказывается, у вас обширные познания в области химии, мэм. Не откажу себе в удовольствии заметить: отдаю должное вашей изобретательности, даже если ваш рассказ и неправда.

— Неужели вы сомневаетесь в наших словах? — резко спросил Блайстоун.

— Видите ли, сэр, в конце концов… мое дело — сомневаться, — объяснил Мастерс, который явно наслаждался допросом. — Спрашивается, много бы преступлений мы раскрыли, если бы принимали все на веру? О да, я охотно поверил бы вам, — с невозмутимым видом продолжил он. — Кстати, не скажете ли мне… впрочем, вряд ли вы это знаете… зачем мистеру Шуману понадобились детали от будильника?

Блайстоун, казалось, растерялся. Он поглаживал подбородок своей примечательной рукой с большим и указательным пальцами почти одной длины; иногда они производили впечатление почти уродства.

— Детали будильника? — повторил он. — Не понимаю! Какой еще будильник?

Мастерс описал свою находку.

— Значит, у каждого из нас имелся клад, — рассеянно заметил Блайстоун. — Нет, о будильнике я понятия не имею. Вы лучше спросите самого Шумана.

— Если позволите, — деликатно перебила его Бонита, — по-моему, я могу разгадать зловещую загадку. Вы, мужчины, очень умны, но временами бываете такими глупыми! Мистер Мастерс, слыхали ли вы когда-нибудь об Эндрю Дж. Бордене?

— По-моему, нет.

— Но как же! Мне неприятно вспоминать отвратительные подробности, но… Дело было лет пятьдесят тому назад. Эндрю Борден стал жертвой самого громкого убийства в Америке. Их с женой зарубили топором среди бела дня, летом, в собственном доме. В убийстве заподозрили их дочь Лиззи, Лиззи Борден из Фолл-Ривер. Но она была оправдана. Повторяю, вспоминать подобные случаи мне очень неприятно…

— Вот именно. Но к чему вы клоните?

— В кармане мистера Бордена, — мечтательно продолжала Бонита, — нашли старый, ржавый, негодный замок. В то самое утро он подобрал его на улице. Никто не понимал, как замок оказался в кармане жертвы, пока не выяснилось, что он имел привычку подбирать всякий хлам; возможно, замок чем-то его заинтересовал, а может, он собирался найти ему применение. Мне кажется, мистер Шуман — человек такого же склада. Вы умеете определять характер, мистер Мастерс?