Агата Кристи - Щелкни пальцем только раз Страница 11

Впрочем, вопрос этот был чисто риторическим, поскольку она отлично знала, чем собирается заняться, и уже наметила первые шаги. На этот раз речь, конечно, ни в коей мере не шла о разведке, контршпионаже и прочих подобных вещах. И вообще ничего официального. «Пруденс Бересфорд, частный сыщик, – вот что я такое», – сказала себе Таппенс.

Днем, наскоро поев, она разложила на обеденном столе расписания поездов, путеводители, карты и даже свои старые дневники, которые умудрилась разыскать.

В течение последних трех лет (она была уверена, что не раньше) она ехала куда-то на поезде и, выглянув из окна вагона, увидела дом. Но куда же она ехала?

Как и многие люди в наши дни, Бересфорды передвигались в основном на машине. По железной дороге они ездили редко.

Разумеется, они ездили в Шотландию к своей дочери Деборе, но всегда ночным поездом.

Пензанс, место, где они проводили летний отдых. Однако этот маршрут она знала наизусть.

Нет, это был гораздо менее знакомый путь.

Прилежно и старательно Таппенс составила список всех предпринятых ею поездок, среди которых могла оказаться та самая, которую она ищет. Раз или два на скачки, визит в Нортумберленд, два возможных места в Уэльсе, крестины, две свадьбы, распродажа, на которую они ездили, щенки, которых она возила своей приятельнице, занимавшейся разведением собак, – та, как ей помнится, заболела гриппом. Они должны были встретиться на какой-то богом забытой узловой станции, название которой выскочило из памяти.

Таппенс вздохнула. По-видимому, лучше всего последовать совету Томми: купить сезонный билет и действительно проехать по всем наиболее вероятным маршрутам.

В небольшую записную книжечку она внесла кое-какие отрывочные воспоминания, которые могли оказаться полезными.

Вот, например, шляпа. Она забросила шляпу в сетку для вещей. На ней была шляпа, значит, это была свадьба или крестины – уж во всяком случае, не щенки.

И еще одно воспоминание – она скидывает с ног туфли, очевидно, у нее устали или болели ноги. Да... совершенно точно... она посмотрела на розовый домик, сбрасывая в этот момент с ног туфли, потому что у нее разболелись ноги.

Итак, это было какое-то светское мероприятие, на которое они ехали или с которого возвращались... конечно, возвращались... ведь ноги болели оттого, что ей пришлось долго стоять в новых туфлях. А какая на ней была шляпа? Это может помочь. С цветами – летняя шляпа, подходящая для свадьбы, или же бархатная, зимняя?

Таппенс занималась тем, что выписывала необходимые данные из расписаний разных железнодорожных веток, когда вошел Альберт, чтобы спросить, что она желает на ужин и что нужно заказать мяснику и бакалейщику.

– Я думаю, что в ближайшие дни меня не будет дома, – ответила Таппенс. – Так что ничего заказывать не нужно. Мне необходимо кое-куда съездить.

– Может быть, вам приготовить бутербродов?

– Пожалуй. С ветчиной или еще с чем-нибудь.

– С яйцом? С сыром? А еще у нас в холодильнике стоит открытая банка с паштетом. Его давно пора съесть.

Это предложение было не слишком заманчивым, однако Таппенс сказала:

– Хорошо, так и сделайте.

– А как быть с письмами? Нужно их пересылать?

– Я даже не знаю, куда поеду.

– Все ясно, – отозвался Альберт.

Приятно иметь дело с Альбертом, он не задает лишних вопросов, ему ничего не нужно объяснять.

Альберт вышел, а Таппенс вернулась к своим планам. Она должна вспомнить светское мероприятие, при котором необходима была шляпа и нарядные туфли. К сожалению, все, которые она припомнила, располагались на разных железнодорожных линиях. На одну свадьбу они ездили по южной дороге, на другую – в Восточную Англию. А крестины были на севере, в Бедфорде.

Если бы только ей удалось вспомнить, какой был пейзаж... Она сидела с правой стороны, у правого окна. На что она смотрела перед тем,как они подъехали к каналу? Что это было? Лес? Деревья? Фермы? Или какие-то постройки вдалеке?

Напряженно стараясь это вспомнить, она подняла голову и нахмурилась, увидев вернувшегося Альберта. Откуда ей было знать в тот момент, что Альберт, который стоял перед ней, требуя внимания, был ни больше ни меньше как ниспослан ей свыше.

– Ну что там еще,Альберт?

– Дело в том, что, если вас завтра не будет дома...

– И послезавтра тоже, а возможно...

– Вы не возражаете, если я попрошу дать мне выходной день?

– Нисколько. Пусть будет выходной.

– У нас заболела Элизабет, у нее сыпь. Милли предполагает, что это корь.

– О господи! – Милли – это жена Альберта, а Элизабет – их младшая дочь. – Разумеется, Милли хочет, чтобы вы были дома.

Альберт жил в маленьком домике в нескольких кварталах от Бересфордов.

– Не совсем так... Когда у нее столько дел, она предпочитает, чтобы меня дома не было, говорит, я путаюсь у нее под ногами. Речь идет о старших детях, их нужно было бы увезти из дому.

– Конечно, надо, чтобы они не заразились.

– Ну, знаете, мне кажется, лучше, чтобы ребенок переболел, да и дело с концом. Чарли уже болел, и Джин тоже. Но, во всяком случае, я хотел бы взять выходной. Вы не возражаете?

Таппенс заверила его, что не возражает.

Что-то, однако, шевельнулось в глубине ее сознания – какая-то важная ассоциация. Корь... Конечно же, корь. Что-то связанное с корью.

Почему, каким образом этот дом на канале связан с корью?..

Конечно же, это Антея! Антея – крестница Таппенс, а ее дочь Джейн закончила свой первый семестр в школе-интернате. Должен был состояться праздник «Раздача наград», и Антея позвонила ей, Таппенс, и рассказала, что ее младшие подхватили корь, у них сыпь; оставить их дома не с кем, а Джейн будет так огорчена, если никто не приедет на праздник, – не может ли поехать Таппенс?..

И Таппенс ответила: конечно, у нее нет никаких определенных планов. Она поедет в школу, возьмет Джейн и свезет ее куда-нибудь, накормит обедом, а потом они вернутся в школу и будут смотреть спортивные состязания и принимать участие в других развлечениях. К тому же там будет специальный школьный поезд.

Все вернулось, она все вспомнила с необычайной отчетливостью, даже платье, которое на ней было, – легкое летнее платье с васильками!

Дом она видела на обратном пути.

На пути туда она всю дорогу читала журналы, которые купила на вокзале, а на обратном пути читать было нечего, и она смотрела в окно, пока не задремала, утомившись от событий этого дня и от того, что отчаянно болели ноги.

Когда она проснулась, поезд шел вдоль канала. Местность была довольно лесистая, иногда встречались мостики, вилась лента дороги, мелькали отдаленные фермы; но населенные пункты не попадались.

Поезд стал замедлять ход без всякой видимой причины – вероятно, был закрыт светофор. Дернувшись, он остановился возле горбатого мостика, перекинутого через канал, – канал, похоже, был заброшен, им больше не пользовались. На другом берегу, совсем рядом с водой, стоял дом. Таппенс тогда подумала, что никогда не видела ничего прелестнее этой картины: милый аккуратный домик, освещенный золотыми лучами предвечернего заходящего солнца.

Вокруг не было видно ничего живого – ни собаки, ни скотины. Ставни, однако, не были закрыты. В доме, вероятно, жили, но в данный момент там никого не было.

«Надо навести справки насчет этого дома, – подумала Таппенс. – Как-нибудь приехать сюда и взглянуть на него. Именно в таком доме мне хотелось бы жить».

Поезд дернулся и медленно двинулся дальше.

«Нужно будет посмотреть название близлежащей станции, – решила Таппенс, – чтобы знать, где находится этот дом».

Однако поблизости никакой станции им так и не попалось. В то время на железной дороге проводилась реконструкция – какие-то станции закрывались, в некоторых случаях даже сносились постройки, а заброшенные платформы зарастали травой. Поезд продолжал идти вперед – двадцать минут, полчаса, однако не было видно никаких ориентиров. Только вдалеке, среди полей, виднелся шпиль сельской церкви.

Потом они проезжали по заводскому району – высокие трубы, ряд типовых жилых домов. А затем снова пошли поля.

«Как будто бы этот дом мне просто приснился! – подумала Таппенс. – А может быть, действительно я видела его во сне? Сомневаюсь, что мне когда-нибудь случится сюда вернуться, чтобы еще раз на него посмотреть, – слишком сложно. Но все-таки очень жаль. Возможно... Может быть, когда-нибудь я его еще увижу – чисто случайно».

И она о нем забыла и не вспоминала до тех пор, пока не увидела висящую на стене картину, которая воскресила забытые воспоминания.

И вот теперь, благодаря случайному слову, оброненному Альбертом, все наконец прояснилось.

Впрочем, говоря по правде, говорить о конце было рано: настоящие поиски только начинались.

Таппенс выбрала три карты, путеводитель и разные другие материалы.

Она уже приблизительно знала, где нужно искать. Большим крестом пометила школу, в которой училась Джейн, – школа находилась на боковой ветке. Она, должно быть, спала, когда поезд с этой боковой ветки перешел на главную.