Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник) Страница 11

– Господи милосердный! – запыхавшись, произнесла миссис Гринхилл, когда они с Эди убрали наконец горячую воду, холодные компрессы, лед, нюхательные соли, бренди, капли, тазы, полотенца, одеколон, грелки с горячей водой, одеяла, жженые перья и еще в изобилии всякого добра, полезного и бесполезного, что две переполошившиеся женщины натащили в библиотеку, чтобы привести в чувство хозяина, который вдруг осел в кресле с синими губами, сам весь белый как мел. – Спаси нас Бог, я уж думала, он отошел!

– И мне показалось, что уже не жилец, – пискнула перепуганная Эди. – А на вид-то каков был, а? Страсть Господня!

– Эди, – пала грузная миссис Гринхилл на ненадежный кухонный стул, – подите-ка принесите мне чайную ложку бренди из буфета в столовой. Совсем сил нет.

– А если заметит? – с сомнением спросила Эди.

– Да не пожалеет он для меня ложечки бренди, – отмахнулась миссис Гринхилл.

От самой уже двери Эди вернулась, видимо, не договорив.

– И подумать только, пришел в себя и не разрешил нам вызвать врача! Раньше, случись с ним такое, первым делом принялся бы названивать, верно?

– Да в последнее время он сам на себя не похож, – кивнула миссис Гринхилл, обмахиваясь грелкой для чайника. – Я тоже это заметила.

– С самого того дня, как я припоздала с чаем, а он не сказал ни слова. Помните, что я тогда сказала? И читает теперь не так много, как раньше. Часами сидит и руки свои потирает. Должно быть, думает. Ох, у меня прямо мурашки по коже, правда, когда я вижу его таким! А как он на меня порой смотрит! Поневоле решишь, что…

– Довольно, Эди. Сбегайте-ка лучше за бренди. Не одному мистеру Тодхантеру худо сейчас в этом доме.

Однако мистеру Тодхантеру было уже не худо. Хотя и впрямь успев было подумать, что настал его час, он, к своему изумлению, пришел в себя, отдышался и с целехонькой аневризмой принялся читать короткую заметку под заголовком, который едва его не убил.

4

В заметке без затей сообщалось, что мистер Исидор Фишер, американский эксперт в области эффективности производства, приглашенный для реорганизации концерна «Объединенная периодика», сбит грузовиком на Флит-стрит, у самого здания концерна, по пути на обед, и умер на месте.

Четыре дня ушло на расследование обстоятельств происшествия, в результате чего выяснилось следующее.

Мистер Фишер шел по улице не один, а в компании молодого человека, также сотрудника «Объединенной периодики», по имени Беннет; они направлялись пообедать.

По всему судя, мистер Фишер и Беннет переходили Флит-стрит, причем последний находился со стороны приближающегося транспорта. Они обошли сзади стоявший у тротуара автобус, и Беннет увидел, что к ним приближается грузовик. Он отступил, при этом загородив собой обзор Фишеру, и тот, в увлечении разговором не заметив грузовика, продолжал двигаться вперед. Беннет схватил его за руку и попытался оттащить на себя, но было поздно. Поскольку грузовик ехал без превышения скорости, сам Беннет, проявив обычную осмотрительность, без труда успел отскочить.

Свидетель, шофер автобуса, подтвердил показания Беннета и водителя грузовика. Он все видел, и ему показалось, что, заметив наконец грузовик, Фишер как будто бы не отпрянул, а, напротив, кинулся под колеса. Но это шофера не смутило, ему и прежде случалось наблюдать, как ведут себя пешеходы: им вроде бы кажется, что разумнее пробежаться вперед, чем отступить. По его мнению, виноват в случившемся был только сам Фишер.

Таким образом, причиной смерти признали несчастный случай, а всех участников оправдали – кроме погибшего, который не мог опротестовать вердикт.

Мистер Тодхантер у себя в библиотеке внимательнейшим образом изучил краткий отчет. Сам по себе несчастный случай был до того прост и зауряден, что, право же, никаких оснований не имелось прийти к тому выводу, к которому пришел мистер Тодхантер. Тем не менее он был убежден в своей правоте. Едва увидев заголовок статьи, мистер Тодхантер сразу с уверенностью, не поддающейся объяснению, понял, что смерть Фишмана была не случайна. Рука, протянутая якобы затем, чтобы спасти его… была протянута совсем для другого. Не оттащить его от колес, а толкнуть под колеса.

В горьком раскаянии мистер Тодхантер осыпал себя упреками.

Его слабость и трусость – вот что превратило славного молодого Беннета в убийцу. Револьвер находился в распоряжении мистера Тодхантера целых двадцать четыре часа, когда Фишман погиб. Куплен он был для немедленного уничтожения Фишмана. Не будь его владелец существом таким никчемным и малодушным, Беннету не пришлось бы идти по жизни с грузом убийства, отягощающим душу. Он, мистер Тодхантер, мог бы избавить его от такой участи – если б не спасовал.

Мистер Тодхантер обхватил ладонями свою лысую голову и застонал от сознания собственного бессилия. Уж он ли не мечтал принести пользу!

Почему мистер Тодхантер был так уверен в том, что молодой Беннет толкнул Фишмана под грузовик, когда они второй раз шли вдвоем пообедать, объяснить невозможно. Никому другому такое и в голову не пришло.

Но на самом деле мистер Тодхантер был совершенно прав.

Глава 4

1

Фишмана с дороги убрали.

Несмотря на свое раскаяние, мистер Тодхантер не мог не почувствовать, что некоторым образом у него камень с души свалился. Ему совсем не хотелось убивать Фишмана. Не хотелось убивать вообще никого, как бы гадок человек ни был. Не из того теста сделан мистер Тодхантер, чтобы убивать, теперь это ясно. Он понял, что обманывался в себе. Эта мысль его удручила, но у прозрения имелась и обратная сторона. Покой, вот к чему, в сущности, стремился мистер Тодхантер, и покой был ему по карману. Он предпринял попытку, она не удалась. Ничего не поделаешь!

По мере того как укреплялся его фатализм, мистер Тодхантер даже народы Италии и Германии хладно предоставил их судьбам и смирился со своей тихой кончиной.

Однако жизнь его потеряла всякий аромат, сделавшись вдруг невыносимо пресна.

Да, мистер Тодхантер жестоко обманулся в себе. Это ведь он, никому другому такое и в голову бы не пришло, безрассудно вообразил, что способен к великим свершениям. И как, совсем было настроив себя на подвиг, не впасть в уныние, осознав вдруг, что пружина, двигавшая тобой, – жеваная бечевка, не более! Все равно как если бы прыгун в высоту, взяв длинный разбег, чтобы перескочить через планку, обнаруживает, что она установлена не на шести футах над землей, а на шести дюймах.

Жизнь, хоть и пресная, текла мирно. Мистер Тодхантер стал поспокойнее, нервы перестали его донимать, днем он, как встарь, посиживал в саду, ночью спал крепче.

– А приступ тот, сдается мне, ему на пользу пошел, – поделилась Эди с миссис Гринхилл. – После него он как будто даже поздоровел.

– Будем надеяться, больше он нам такого не выкинет, – с чувством ответила экономка. – Я и сама-то едва в живых осталась, верно вам говорю.

И вот после того, как мистер Тодхантер совсем было справился со своим умственным несварением, вернулся к привычной, устроенной жизни и даже уже начал поглядывать на свои странные порывы как на своего рода заскок, вызванный шоком, одна случайная встреча вновь вырвала его из рутинного хода вещей и наложила свой отпечаток не только на короткий остаток его жизни, но и на жизнь нескольких других человек.

Встреча эта произошла на аукционе «Кристи». Мистер Тодхантер иногда приходил туда побаловать себя зрелищем того, как меняют хозяев ценности этого мира. В тот раз на торги была выставлена чаша семнадцатого века, с момента своего изготовления принадлежавшая одной безвестной церквушке в Нортгемптоншире. Готическая раннеанглийского стиля колокольня, как им и полагается, стояла на грани обрушения, священник решил, что колокольня церкви нужнее серебряной чаши, и добился разрешения обратить серебро в цемент.

У мистера Тодхантера был школьный товарищ, некто Фредерик Слайтс, которого он имел обыкновение уничижительно называть «этот тип Слайтс». Уничижение имело под собой ту подоплеку, что мистер Тодхантер, когда ему случалось упомянуть в разговоре мистера Слайтса, опасался, что его заподозрят в желании похвастаться знакомством со знаменитостью, – ибо мистер Слайтс писал романы, и, по мнению мистера Тодхантера, романы отличные. Этого мнения, однако, широкая публика не разделяла: мало кто из читателей слышал о мистере Слайтсе; так что в уничижении, выраженном даже из лучших побуждений, особой нужды не было.

Фредерик Слайтс и мистер Тодхантер изредка ужинали вместе и в гостях друг у друга, разумеется, сталкивались с другими людьми. Эти другие вылетали из головы мистера Тодхантера в ту же секунду, как они поворачивались, чтобы уйти, поскольку мистер Тодхантер с трудом запоминал имена, лица и даже особые приметы. Но, как выяснилось, другие не так легко забывали мистера Тодхантера; вот и перед аукционом, когда он безмятежно рассматривал чашу, выставленную на зеленом сукне, кто-то поприветствовал его, назвав по имени, и в ответ на вежливый, но недоуменный взгляд напомнил, что они встречались в прошлом году у Слайтса.