Джон Карр - Убийство арабских ночей Страница 11

— Беритесь за дело. Мартин, остаетесь здесь и присматриваете за мисс Уэйд, пока я не вернусь. Этот телефон неисправен, не так ли? — Девушка с мрачным видом сидела в кресле красной кожи, и я повернулся к ней: — Теперь мне бы хотелось, чтобы вы успокоились на пару минут… если вы не против. С вашим братом связались и его доставят сюда. Все будет в порядке. Я скоро вернусь.

Выходя, я слышал, как она произнесла несколько слов, которые мои дядя с тетей в Белфасте сочли бы неприличными. Направляясь к выходу, я остановился в центре той деловой активности, которая кипела вокруг дорожного экипажа. Роджер кончил фотографировать распростертое тело, но Кросби еще возился с отпечатками пальцев, а доктор Марсден продолжал осматривать труп. Кинжал был извлечен из раны. Кросби держал его, обернув носовым платком: зловещее изогнутое лезвие длиной чуть больше десяти дюймов, заостренное с обеих сторон и с острым кончиком. Оно уже было вытерто.

— Отпечатков на ней хватает, сэр, — сказал Кросби, показывая на рукоятку слоновой кости. — Но они стерты и перекрывают друг друга, словно рукоятку держали несколько человек. Я увеличу их и прикину, смогу ли что-нибудь выяснить. Несколько четких отпечатков имеются и внутри кареты… Есть и кое-что еще. Похоже, имя этой личности Раймонд Пендерел. Из его жилетного кармана выпали пара визитных карточек, и то же имя вытеснено на шляпе.

Он протянул две измазанные кровью визитные карточки, незамысловатый шрифт которых говорил, что они отпечатаны в мастерской на углу, где стоит лишь подождать, и набор готов. Я посмотрел на молчаливого доктора Марсдена, который только хмыкнул.

— Пока сказать мне особенно нечего, — сообщил он. — Погиб он от этого оружия; удар был нанесен прямо в сердце, и умер он мгновенно. — Он с трудом поднялся. — Время смерти… хм-м. Когда вы его нашли? В двадцать пять минут первого. Так. Сейчас четверть второго. Я бы сказал, что он умер между половиной одиннадцатого и половиной двенадцатого, с некоторым отклонением в ту или иную сторону. — Он помолчал. — И вот еще что, Каррузерс. Это уже вне моей компетенции, но я вам кое-что подскажу. Вы обратили внимание на форму клинка? Мало кто из людей, не обладающих медицинскими знаниями, мог так точно рассчитать место удара, чтобы попасть прямо в сердце. Лезвие было или исключительно удачно направлено, либо убийца не сомневался, куда бить.

Встав рядом с трупом на колени, я обыскал его карманы. Они были пусты, если не считать нескольких медных монеток, пачки с десятью сигаретами и смятой газетной вырезки. Она была из колонки светских сплетен; сообщение было напечатано в самом верху газетной полосы, и сохранилась дата — «Авг., 11». Чуть больше месяца назад. Текст гласил:

«Сегодня, не в силах переносить суровый климат Ирака, в Англию вернулась мисс МИРИАМ УЭЙД. Она молода, красива, чужда условностям и наводит ужас на всех хозяек гостиниц. По слухам, восемнадцать месяцев назад, перед отъездом, она обручилась с СЭМОМ БАКСТЕРОМ, сыном лорда АББСЛИ, который некогда был видным представителем золотой молодежи, а ныне считается восходящей звездой британской дипломатической миссии в Каире. Наследующей неделе предполагается прибытие ее отца ДЖЕФФРИ УЭЙДА, ученого и коллекционера, чьи выдающиеся усы всегда привлекали внимание на ученых сборищах. Есть основания считать, что следы дворца калифа в Багдаде могут быть…»

Вырезка, которую я, сложив, спрятал в своем блокноте рядом со зловещей запиской, найденной у Маннеринга, не вносила ясности в вопрос, кто же был представителем золотой молодежи — лорд Аббсли или его сын; но скорее всего, речь шла о последнем. Еще одно звено в цепи событий. Но что касается Раймонда Пендерела, на одежде его не было ни малейших следов, из которых явствовало бы, кто он такой и где живет. От одежды шел легкий запах камфоры, словно она довольно давно была пересыпана нафталином, а на внутреннем кармане был нашит ярлычок «Годьен, английский портной, бульвар Мальзерб, 27, Париж». Вот и все.

Оставив Роджеру и Кросби указания поискать следы около лифта в помещении куратора, я отправился на поиски Рональда Холмса. У обочины стояла полицейская машина, в которой Грегори Маннеринг отчаянно спорил с констеблем Джемисоном. Я торопливо прошел мимо, чтобы не вступать в перепалку, и направился по Пэлл-Мэлл. Город казался совершенно вымершим, пустые мостовые мерцали в свете уличных фонарей, а далекие гудки машин звучали так, словно те проезжали мимо. К Пэлл-Мэлл-Плейс вел небольшой дворик с газоном, выходивший на улицу, перекрытую арочным туннелем. Миновав его, я обнаружил скопление темных зданий, среди которых высилось узкое многоквартирное строение с неоновой вывеской «Принс-Регент-корт». Внутри тянулся длинный холл, в конце которого размещалась клетка автоматического лифта. Консьержа не было видно, но за панелью телефонной станции зевал сонный юноша в ливрее, усыпанной пуговицами. Представляться мне не хотелось.

— Вечеринка у мистера Холмса все еще продолжается? — спросил я.

— Так точно, сэр, — ответили пуговицы, тщетно пытаясь придать голосу военную четкость. Он потянулся за соединительным штекером. — Ваше имя?

Для усиления эффекта я пустил в ход монету.

— Минуту! Не сообщайте обо мне. Я постучу в двери и скажу, что пришли из полиции. Значит, я поднимаюсь. Этаж D, не так ли?

Парнишка покорно улыбнулся. Он сказал, что мне нужно на этаж Е, а там я уж все услышу. Переступив порог лифта, я остановился, словно мне что-то пришло в голову.

— Как давно они там?

— Весь вечер, — ответили пуговицы. — Часов с девяти. Не споткнитесь, сэр.

Когда лифт, поскрипывая, доставил меня наверх, я в самом деле услышал отзвуки веселья. Коридор, выкрашенный зеленой краской, был маленьким и полутемным, но в нем хватало места разминуться. Из-за двери в дальнем конце доносились слабые, но четко различимые звуки губной гармоники, с которыми сливались приглушенные голоса, полные истового религиозного рвения. Пели они торжественно и слаженно. Вот такой текст:

Мы армия Фреда Карно,Пехота сплошных идиотов.Мы драться не можем, не можем шагать.Что Господу Богу с нас взять?И когда мы…

Я громко постучал дверным молотком; так громко, что обитатели квартиры решили — кто-то явился с протестом по поводу шума, ибо пение сразу же прекратилось, словно поперхнувшись. Донеслись какой-то шорох и скрип, звук открываемых дверей и шаги. Входную дверь открыл худой человек со стаканом в руке.

— Мне нужен, — начал я, — мистер Рональд Холмс…

— Я тот, кто вам нужен, — сказал он. — Что случилось?

Он посторонился, и в прихожую упал свет из холла. На нем были большие очки в роговой оправе.

Глава 5

КЛЮЧ ОТ ВИТРИНЫ С КИНЖАЛОМ

Он отступил в комнату, и я проследовал за ним. Комната была небольшой, пустоватой и опрятной, и концерт давали явно не здесь. Из-за закрытой двери доносились смех и отдельные ноты, которые кто-то старательно пытался воспроизвести на губной гармонике. Тут горела только единственная лампа под большим желтым абажуром, бросавшая отблески на полированную поверхность стола и на лицо хозяина.

Он слегка приподнял брови, не скрывая вежливого любопытства — и ничего больше. Он был среднего роста, худ и слегка сутулился. На продолговатой голове аккуратно лежали завитки коротко подстриженных светлых волос. Из-за стекол очков на меня смотрели спокойные голубые глаза; у него было вытянутое худое лицо с острыми чертами, на котором читалось легкое смущение. На нем был темный сюртук свободного покроя и мятый черный галстук. Ему могло быть лет тридцать с небольшим, но, когда он повернулся к свету, я заметил, что лоб, покрытый испариной, прорезан тонкими морщинками. Хотя пьяным назвать его было нельзя, чувствовалось, что он уже принял дозу спиртного. Откашлявшись, он переступил с ноги на ногу, посмотрел на стакан, покрутил его в длинных пальцах и снова поднял на меня взгляд. Его вежливый голос звучал как-то странно — в нем слышались и смущение и решимость.

— Да? — осведомился он. — Что-то случилось? Послушайте, а я вас знаю? Мне кажется, мы встречались…

Из-за двери донесся женский голос. Обыкновенный голос, который внезапно перешел в ворчливый, но радостный вопль.

— Это ты, Ринки? — раздалось из-за двери. — Ринки, ты просто задница! Я спрашиваю, это ты-ы-ы? — И, подчеркивая свои слова, женщина яростно лягнула какую-то пустую деревянную емкость.

— Да успокойся ты там! — неожиданно рявкнул Холмс, повернув голову. — Это не Ринки. — Он снова повернулся и с терпеливой вежливостью посмотрел на меня.

— Итак? Как я говорил, ваше лицо кажется мне знакомым, но…

— Не думаю, что мы встречались, мистер Холмс. Я детектив-инспектор Каррузерс и пришел расспросить вас о событиях, которые сегодня вечером имели место в музее Уэйда.