Эрл Гарднер - Смерть таится в рукаве Страница 11

— Это было в два сорок пять?

— Да.

— Следовательно, в это время, если верить заявлению жильца, обнаружившего труп, Мандра, вероятно, был еще жив, и дверь в коридор он открыл уже после ухода девушки-китаянки.

— Да, — неуверенно сказала Синтия, — если свидетель говорит правду и дверь действительно была заперта, когда он выходил наружу. Но ведь можно предположить, что дверь была не заперта и потом просто приоткрылась из-за сквозняка. К тому же просто невозможно представить себе, чтобы девушка пожелала спокойной ночи мертвецу.

— Однако мы еще не говорили о той женщине, которая пришла к Мандре в одиннадцать тридцать.

— В два часа, — продолжила Синтия, — один молодой человек, художник, который также живет в этом доме, видел, как какая-то молодая женщина быстро спускалась по лестнице. В руках, прямо перед собой, она держала написанную маслом картину, поэтому лица ее он рассмотреть не смог, единственное, что он разглядел как следует, — это ее ноги. Краска на холсте, по всей видимости, еще не высохла, поэтому женщина держала картину за края. Картина была довольно большая, и женщине было очень неудобно ее нести. Поэтому художнику пришлось даже прислониться к перилам, чтобы женщине было легче пройти. Поскольку он художник, на холст он обратил особое внимание. Это был великолепно выполненный портрет Джекоба Мандры. Задняя часть головы сливалась с темным, почти черным фоном. Лицо было ярко освещено, однако главным в портрете были глаза.

— Так было, значит, два часа?

— Да.

— Таким образом, если это была та молодая женщина, которая зашла в квартиру Мандры в одиннадцать тридцать, можно предположить, что либо Мандра все же нарушил свой обычай и выпустил ее из квартиры через дверь, ведущую в коридор, либо телохранитель уснул: ведь мог же он в конце концов вздремнуть ненадолго.

Синтия положила газету на стол и вновь пристально посмотрела на него.

— Вот и все факты, которыми располагает полиция, — сказала она. — Уайт клянется, что он ни на секунду не отлучался и что никто не мог выйти из комнаты так, чтобы он этого не заметил.

— Итак, ты пересказала мне содержание статьи. Но, может быть, ты знаешь что-нибудь такое, о чем в газете не говорится?

— Я так и знала, что ты задашь мне этот вопрос.

— Предвидя вопрос, ты, может быть, загодя подготовила ответ на него?

Она кивнула:

— Да, если ты имеешь в виду какую-нибудь ложь, которая очень похожа на правду.

— Что ж ты такое придумала? Надеюсь, что-нибудь действительно интересное?

— Не надейся, Филин, потому что на этот раз я скажу тебе правду.

— Правду?..

Она глубоко вздохнула, словно готовясь к чему-то мучительному и неизбежному, махнула рукой, улыбнулась и сказала:

— Что-то не получается, ты лучше задавай мне вопросы.

— Ты была знакома с Мандрой?

— Да.

— А Альма?

— Нет.

Он вопросительно поднял брови. Она покачала головой и настойчиво повторила:

— Нет, она действительно не знала его.

— А как же портрет? — спросил он. — Ведь это она его написала.

— Нет, это я.

— Ты?

Она кивнула.

— Я уже давно начала писать этот портрет. Вчера вечером, приблизительно в одиннадцать тридцать, я зашла к Мандре. Портрет был почти закончен. Сэм Уайт впустил меня в квартиру. Я ушла за час до убийства Мандры. И это меня художник встретил на лестнице.

— Полиции известно, что ты была у Мандры?

— Конечно, — ответила она. — Они ищут меня весь день, а я от них скрываюсь, потому что мне страшно. Они просто не могут не знать обо мне. Ведь меня видел Сэм Уайт. И потом — этот платочек…

— Это твой платочек?

— Да, мой.

— Ты забыла его у Мандры?

— Похоже, что забыла.

— Ну а теперь расскажи мне все по порядку — с самого начала до самого конца. Итак, что связывало тебя с Мандрой?

— Он оказывал на меня какое-то гипнотическое влияние.

— А власть какую-нибудь он над тобой имел?

— Почему ты думаешь, что он мог иметь надо мной власть?

— Я не думаю, я просто чувствую.

Это случилось месяц назад. Я ехала на машине, при этом была не то чтобы пьяна, а так, выпила самую малость. Ну и сбила человека. Но, клянусь тебе, я не виновата. Я прекрасно вожу машину даже после нескольких коктейлей, но попробуй объясни это судье или присяжным. Не поверят. Честное слово, Филин, никакого наезда не было. Я в этом почти стопроцентно уверена. Навстречу мне ехала какая-то машина, а сзади, на расстоянии примерно ярдов ста, — другая. Даже не знаю, откуда он появился, этот мужчина, — на нем был темный костюм. Он выпрыгнул как бы ниоткуда, из мрака ночи, и остолбенел прямо перед моим автомобилем, словно загипнотизированный светом фар. Я ехала не быстро, ты ведь знаешь, я вообще никогда быстро не езжу. Но там, на этой дороге, висит знак ограничения скорости до пятнадцати миль в час, ну и никто, конечно, не обращает на него внимания. Я развила скорость миль двадцать пять, от силы тридцать, в час. Машина, которая ехала за мной, двигалась примерно с такой же скоростью, а та, что шла навстречу, намного быстрей. Был плотный туман, дорога мокрая, скользкая. Я, конечно, могла затормозить, но подумала, что это ему все равно не поможет. Этот человек, он оказался прямо перед моей машиной. Как он туда попал? Машина, которая шла навстречу, была уже очень близко, и мне просто некуда было свернуть. Я все же попыталась сделать хоть что-нибудь, резко крутанула руль влево, потом вправо, машину занесло, и я уж было подумала, что благополучно проскочила, так и не задев его, но вдруг почувствовала, как о машину что-то ударилось, что-то живое. Ну, знаешь, как бывает, когда наезжаешь на цыпленка или кролика.

Она замолчала, и по глазам ее было видно, сколь тягостно для нее это воспоминание.

— Ты подошла к нему? — спросил Терри лишенным всякого выражения голосом.

— Нет. Конечно нет, — выпалила она, — ну что ты задаешь глупые вопросы. Не забывай — я ведь не затормозила, а просто попыталась объехать этого человека. Машина задела колесами бордюр тротуара, и ее здорово занесло в сторону. А теперь представь себе такую картину: на дороге три машины — моя, та, что ехала за мной, и та, что навстречу. Справиться с управлением мне удалось не сразу; когда я наконец остановилась, я сразу же вылезла из машины и посмотрела назад. Машина, которая следовала за мной, тоже остановилась, из нее вышел какой-то человек и стал поднимать сбитого мной мужчину. Водитель той машины, которая двигалась мне навстречу, вероятно, не видел, что произошло, и промчался мимо. Не забывай, я выпила два или три коктейля, этого, конечно, недостаточно, чтобы я опьянела, но достаточно, чтобы от меня пахло спиртным. Если б ты только знал, Филин, как я себя чувствовала тогда. Я была ужасно напугана. Это не тот рассудочный страх, какой я испытываю сейчас, это что-то вроде панического ужаса, который испытываешь, когда кто-нибудь неожиданно бросается на тебя из темноты и тебе хочется бежать без оглядки… Да вряд ли ты поймешь, что я имею в виду. Ну, в общем, что бы там ни было, я ужасно испугалась.

— И укатила прочь?

— Ну зачем так, Филин! Я вылезла из машины и бросилась назад к месту происшествия. Я готова была сделать все, что угодно, только бы помочь этому человеку. Когда я подбежала ближе, я увидела, как водитель остановившейся машины, — а это был седан, — затаскивает пострадавшего на заднее сиденье. Помню, я сказала тогда: «Этот человек, он сильно пострадал? Я не заметила его. Он прыгнул прямо под колеса». И представляешь, Филин, этот водитель повернулся ко мне и стал на меня орать. Кричал, что я пьяная, что ехала слишком быстро, что виляла из стороны в сторону, кричал, что заявит на меня в полицию. Я дико разозлилась, но меня слишком волновало, что с тем человеком, которого я сбила, поэтому я сдержалась и промолчала. Владелец седана сказал, что он врач и что он отвезет пострадавшего к себе в больницу, которая находится совсем рядом — всего в нескольких кварталах. Он протянул мне свою визитную карточку с именем и адресом, на ней значилось: «Доктор Седлер».

— Визитная карточка у тебя сохранилась?

— Нет, но его имя зарегистрировано в телефонном справочнике. Я потом проверила.

— Ну и что произошло дальше?

— Этот доктор Седлер сел в свою машину и велел мне следовать за ним, заявив, что намерен сообщить о случившемся в полицию. Он развернул машину и уехал. Знаешь, Филин, он даже не поинтересовался, как меня зовут. И ехал он на довольно приличном расстоянии от моей машины и уж наверняка не мог разглядеть ее номерные знаки. Он не требовал показать ему ни водительских прав, ни каких-либо других документов. Он собирался довезти пострадавшего до больницы и оказать ему немедленную медицинскую помощь. Он из тех фанатиков, которые думают, что если женщина может позволить себе выпить всего один коктейль, то она уже порочна и все такое прочее. От меня немного пахло спиртным. И этого ему было достаточно, чтобы раскричаться так, будто я неслась как сумасшедшая, будто я совершенно пьяная. Вернувшись к своей машине, я внимательно осмотрела ее и не обнаружила на ней ни одной вмятины. Я подумала, что человек этот вряд ли пострадал сильно, и решила не ехать за этим врачом, мне не очень-то хотелось, чтоб он орал и шантажировал меня. Поскольку я застрахована на случай дорожного происшествия, я решила подождать и ничего не предпринимать, пока не выяснится, насколько сильно пострадал мужчина, которого я сбила. Я села в машину и поехала домой. Теперь я знаю, что мне нужно было сделать тогда. Нужно было позвонить моему домашнему врачу и попросить его тотчас же отправиться к доктору Седлеру и самому произвести осмотр пострадавшего. Кроме того, надо было попросить его проверить меня на содержание алкоголя в крови, но я была так напугана, что ничего не соображала.