Орсон Уэллс - Мистер Аркадин Страница 11

Мне недосуг было заниматься заботами или угрозами Мили. Я слишком хорошо знал, как женщины скоры на угрозы, но они не торопятся их выполнять. Моя мать, например, дважды пыталась кончить жизнь самоубийством, но так, что ее всегда успевали спасти. В первый раз — чтобы заставить отца заплатить за мое образование. Поэтому я проявил полное бесчувствие к попытке Мили шантажировать меня.

Итак, я вышел в путь в прекрасном настроении, под чужим именем и неузнаваемый в своем домино.

Мне не раз доводилось пересекать, границы, но никогда сердце мое не билось так сильно, как в тот миг, когда я переходил воображаемую линию, дальше которой Райна не позволяла мне ее провожать. Все другие гости были на машинах, так что, взбираясь по крутой тропе, я чувствовал себя кем-то вроде бедного родственника. Но мне было приятно сознавать, что на сей раз контрабандой руководила сама хозяйская дочь.

В холле, освещенном двадцатью факелами, которые держали лакеи, одетые в ливреи, первым я увидел Рутли. Он был в бархатной шляпе и белых чулках. Его окружала группа таких же идиотов.

Я посмотрел на него, слегка улыбаясь. Он заметил меня, туманно вспомнил, что где-то встречал, и, поскольку чувствовал неловкость от того, что не мог припомнить, где и когда, обратился ко мне особенно сердечно:

— Привет, дружище! Обалденный вечер, а?

Мы вместе проследовали мимо мажордома, собиравшего пригласительные билеты.

Народищу собралось уйма. Почти все вырядились персонажами картин Гойи, согласно девизу нынешнего праздника. Гости еще не обвыклись в своих костюмах, и потому особенная суета царила возле зеркал. Глаз то и дело натыкался на обилие бархата, золота и тончайшего шелка. От меня, однако, не ускользнуло, что некоторые из присутствующих, задрапированные в болеро и шарфы, куда больше напоминают персонажей великого художника, чем им, вероятно, хотелось. От этой толпы так и несло эгоизмом, алчностью, завистью; я размышлял о том, какой костюм следовало бы выбрать мне, будь у меня на то время, и как бы я сам в нем выглядел. На мой взгляд, наилучший костюм — смокинг, в котором никто не выделяется и в котором я чувствую себя чертовски уютно.

— Наденьте маску, — посоветовал Рутли. — Во второй гостиной это обязательно.

Сам он нацепил маску из красного атласа, с длинным смешным носом. Я надел свою. Навстречу мне шла Эльза Максвелл, одетая самим Гойей: бриджи до колен и алая перевязь не очень-то вязались друг с другом. Бегума была прелестна в облике герцогини Альбы. Пожалуй, если бы я выбирал наряд для себя, оделся бы Годоем, фаворитом королевы. Нет. У него был ужасный характер. Эдакий весельчак, любитель запускать змеев. Но где же Райна? Вот и она — разговаривает с пожилой дамой, серый цвет лица которой как нельзя лучше гармонировал с ее пепельным шарфом. На лицо моей милой спускалась мантилья, украшенная жемчугом. Розовая юбка была расшита серебром и подоткнута так, что открывала ноги в кремовых чулках. Сквозь прорези голубой атласной полумаски блестели глаза. Я узнал по костюму, кого она изображала — юную девушку с картины «Свадьба».

— Да здравствует невеста, — прошептал я, проходя мимо нее.

Она улыбнулась и вскоре подошла ко мне.

— Я ждала тебя. Идем.

Двое верзил охраняли вход в большую залу, скрестив перед дверью алебарды. Они были обнажены до пояса, их тела натерты маслом, а головы венчали марокканские тюрбаны.

— Причуда Людоеда, — объяснила Райна с извиняющейся улыбкой.

Гости дивились впечатляющей мускулатуре гигантов.

— Что же я должен делать? Бороться с ними насмерть?

Дело обстояло не так страшно, но и не совсем безопасно.

Гостей не пропускали без двух-трех огромных рюмок водки.

— Отец это придумал, чтобы люди побыстрей развеселились. А то на этих великосветских вечерах все так долго раскачиваются. И не успеют как следует разойтись, как пора ехать домой.

Первую рюмку я выпил довольно охотно. Вторая обожгла желудок.

— Довольно варварский обычай, — признала Райна. — Он ведь и сам настоящий дикарь. А таким способом выбивает слабаков.

Я выпил третью рюмку. Щеки мои горели, голова пошла кругом. Я посмотрел на букетик тубероз, приколотый у Райны к вырезу блузки.

— Ты ему понравишься, — сказала она. — Я правда в это верю.

Наконец-то меня пропустили. Мавры подняли свои алебарды. Райна вернулась встречать гостей.

Мне ни капельки не хотелось знакомиться с Грегори Аркадиным. Я хотел танцевать с Райной. Хотел увести ее на балкон. Хотел…

Ворот моего домино больно обхватил горло. Кто-то наступил на волочащийся за мной конец плаща, и я как будто попал в капкан. Я повернулся, ожидая услышать извинения. Вместо этого я сам сказал тому, кто крепко прижимал к полу мой хвост:

— Прошу прощения.

Он был задрапирован в тяжелую ткань, ярусами спускающуюся с плеч, под которой виднелось еще какое-то просторное одеяние. Что бы он ни надел на себя, как бы ни скрывался под маской, в тени треугольной шляпы, сомнений в том, что это за человек, не было. Подчеркнутая массивность безошибочно подсказывала единственно правильный ответ. Я попытался найти какую-нибудь вежливую фразу.

— Мистер Арк…

Он перебил меня:

— Это маскарад. Никаких имен, пожалуйста. — Он освободил меня из капкана, но повернулся так, что я оказался зажатым в угол. От водки я отупел. К тому же ужасно хотелось пить.

— Я видел, вы беседовали с Райной, — начал Аркадин.

Я совсем не был готов к разговору с родителем моей девушки. И отчаянно старался восстановить равновесие.

— Вы последнее время часто видитесь.

Это трудно было оспоривать. Мы ни от кого не таились.

— Да, почти ежедневно. Мы случайно познакомились…

— Случайно?

Короткие фразы Аркадина били по голове, как удары молота. Голова раскалывалась от боли. «Выбивает слабаков». Что до Райны, так тут я себя слабаком не проявил.

— Да, ряд счастливых обстоятельств… не вполне случайных.

Я…

— Вы, и Рутли, и многие другие.

Он стоял совершенно неподвижно. Черная безликая масса. Над кружевом сорочки я видел лишь его квадратную бороду.

— Вас сотни. Это неизбежно. Она богата.

Райна хотела, чтобы я понравился ему. Вряд ли она всерьез верила в успех этого предприятия. Он был настроен абсолютно враждебно. Лучше бы он презирал меня. Но я не собирался уступать без боя.

— Эти охотники за приданым, знаете ли.

— Да, конечно.

Удивляюсь, как я мог стоять перед Аркадиным, когда все плыло у меня в глазах. Может, он добавил в водку наркотик? Едва ли. Я видел, что другие пили ее со смехом. Да и я в этом деле не последний. Но три рюмки, да такой крепкой, на пустой желудок… Он повторил мои слова, но в оскорбительно-насмешливом тоне:

— Да, конечно. Конечно, вы знаете.

В бальной зале уже танцевали. Райна танцевала с Рутли. Она заметила нас, и лицо ее теперь было обращено в нашу сторону. Аркадин увидел это и сказал:

— Идемте.

Он раскрыл какую-то дверь и вывел меня в коридор. Мы ушли оттуда, где разгорался бал. Прошли комнату, где гости переодевались в маскарадные костюмы, она была пустой. Вошли в спальню, огромную, мрачную, тихую. Широкая кровать была задернута шелковым пологом. Меня обволакивал запах духов Райны, и я почти осязаемо почувствовал ее присутствие.

— Это ее комната. — объявил Аркадин.

Он стоял на пороге, оглядывая комнату, которая казалась одновременно роскошной и простой. В высокой вазе стояли белые розы.

— Это ее постель.

Мы прошествовали к кровати. Горничная уже приготовила постель к ночи, угол одеяла был отвернут, на атласных простынях была вышита ее монограмма. На подушке лежал желтый конверт.

— Она найдет это, когда придет сюда, — сказал Аркадин. — Я хочу, чтобы она прочла это.

Виски мне как будто сдавил железный обруч. Кровь больно стучала в голове.

— А вы можете прочесть теперь.

Лампа у изголовья мягко светила. Я прочитал имя, написание е сверху округлым летящим почерком. Это было мое имя. Гай ван Страттен. И ниже слова: Секретное досье.

В голове у меня стало проясняться, и сразу же, откуда-то снизу, во мне начал подниматься страх. Страх прочистил мне мозги. Я был готов к сражению.

— Ну так что? — спросил я со смешком.

Аркадин взял конверт в руки и мусолил его пальцами. Они были толстые и квадратные.

— На конверте вы названы ван Страттеном, — сказал он, и голос его был спокоен, как у учителя, объясняющего урок ученикам, — потому что именно этим именем вы пользовались последнее время и под этим именем вас знает Райна.

— Моего отца звали Сэмюэл Стритер, — сказал я в ответ, принимая такой же безразличный тон.

Он слегка пожал массивными плечами.

— Личность вашего отца достоверно не установлена, — поправил он меня. — Давайте будем считать, что Сэмюэл Стритер взял на себя отцовские функции в отношении вас.