Она растворилась в воздухе - Уайт Этель Страница 11

— Я встречусь с ней сегодня вечером, — быстро ответил он.

— Хорошо. Скажете ей, что, возможно, я смогу найти для нее хорошую работу? Кое-что в ее духе… Эта девушка никогда не будет стоять за прилавком или сидеть за пишущей машинкой. Ей нужна яркая, насыщенная жизнь. Мне-то кое-что известно о девушках, ведь у меня самого есть дочь.

— А какого рода эта работа?

— Компаньонка дочери Уильяма Стерлинга. Я повстречал их на «Куин Мэри»[9].

— Вы имеете в виду того самого Стерлинга? Миллионера?

— Миллионера, как бы не так! Этот малый — мультимиллионер! Он подарил жене бриллианты стоимостью в четверть миллиона фунтов и сделал это запросто — как мы дарим нашим женам дешёвенькие бриллиантовые браслеты.

Фом начал понимать, что привычка Кросса использовать превосходную степень типична для таких экстравагантных людей. Автоматически Кросс преувеличивал стоимость всего, так же как и свои эмоции.

— Но как вы могли порекомендовать ему мисс Грин? Вы ведь ничего о ней не знаете.

— О, миссис Стерлинг конечно наведет о ней справки. Но она может положиться и на мое мнение — я умею судить о людях. Я вижу, что это девушка с сильным характером. Я тогда почти потерял контроль над собой, и она дала мне в глаз!

— Она всего лишь влепила вам пощечину, — поправил его Фом.

— Неважно, она спасла меня… Я увижусь с миссис Стерлинг сегодня днем. Скажите Грини, пусть позвонит ей вечером и назовет мое имя. Миссис Стерлинг не станет звонить ей сама. Грини лучше сделать это, пока не поздно: уже завтра на это место выстроится очередь в целую милю.

— Я постараюсь донести до нее, что это важно, — пообещал Фом, начиная понимать, что заявления Кросса не стоит воспринимать слишком серьезно. Чтобы доказать самому себе, что не ревнует к этому фигляру, он небрежно добавил: — Но почему бы вам самому не увидеться с ней?

Ненадолго в трубке воцарилась тишина, за ней раздался звук похожий на рев оленя в брачный сезон, после чего хриплый голос Кросса:

— Я не могу заставить себя снова войти в тот дом. Это только разбередит мои раны. Я должен обо всем этом забыть.

— Я понимаю.

— А вот мне это не по силам. Не могу понять, приличное ли это место. Майор показался мне джентльменом. Но люди такого типа не должны заниматься бизнесом — он слишком мягкосердечный… Когда Грини вернулась наверх, он сказал мне, что она часто недоплачивает за аренду, но он не хочет выгонять ее.  А теперь просто запишите номер миссис Стерлинг и проследите, чтобы Грини позвонила ей.

Повесив трубку, Фом дал бухгалтеру задание выписать счет от «Гердлстон энд Гриббл» Рафаэлю Кроссу. В силу того, что дело было официально закрыто, он попытался забыть его, однако оно снова и снова всплывало в его памяти, заставляя ощущать смутное беспокойство. Вероятно, это было признаком неудовлетворенного любопытства.

Ему хотелось увидеть исчезнувшую Эвелин Кросс во плоти и услышать все подробности того, как ей удалось ускользнуть из Померании Хаус. Помимо этого, он хотел развеять то смутное недоверие, испытываемое им по отношению к Рафаэлю Кроссу, которое сохранилось у него, несмотря на то, что новый покровитель Виолы поручил ему приятное задание.

Он переключился на новое дело, в котором его клиенткой была удалившаяся на пенсию учительница, подвергшаяся шантажу из-за болтливости говорящего попугая. Фом работал над этим делом с усиленной энергией, во многом из-за того, что вымогателем был юноша со светлыми вьющимися волосами.

Освободившись довольно поздно, он отправился в Померанию Хаус. Сыщик вошел прямиком в холл и почувствовал резкий запах краски. Помимо этого, было и другое свидетельство работы маляра — красный резиновый ковер на лестнице носил на себе его грязные следы.

— Работы в шестнадцатом номере уже начались? — спросил Фом у Пирса.

— Не только начались, но и практически закончились. Они быстро выполнили работу — мадам сходила с ума из-за того, что была выдворена из своей комнаты. Подрядчику пришлось прислать всех своих рабочих. На данный момент осталось только поклеить обои. Вы хотите увидеть майора?

— Нет, мисс Грин.

— Она у себя. Идите прямо наверх.

Поднимаясь по лестнице, Фом обогнал рабочего, несшего рулон обоев, а когда он достиг лестничной площадки, из шестнадцатой комнаты выглянул подрядчик. Он узнал детектива и остановился поболтать.

— Мы справились вовремя, — сказал он, удовлетворенно взглянув на часы. — Ребята постарались на славу. Хотите взглянуть на комнату до того, как мы расставим все по местам?

Фом с первого взгляда на комнату понял, что расходов тут не пожалели, хотя результат на его вкус получился слишком вычурным. Позолоченная лепнина разделяла белые стены на панели, украшенные золотыми геральдическими лилиями, а обои переливались на свету словно парча.

— Старушка выбрала лучшие обои в каталоге, — сообщил Фому подрядчик. — Майор предупредил ее, что теперь она обязательно должна продлить аренду этой комнаты. Джентльмену, что был здесь вчера, придется сполна заплатить за свою нервозность. Я, конечно, попытался урезонить мадам, но майор поддержал ее. Не знаю, какая муха его укусила. На пьяного он был не похож.

— Что ж, давайте надеяться, что обои приклеены надолго, — заключил Фом.

— Да цена у них такая, что они должны провисеть сто лет, — отозвался подрядчик.

Когда Фом постучал в дверь пятнадцатой квартиры, сердитый голос пригласил его войти. Он удивился, увидев, как Виола пнула табурет так, что он отлетел в другую часть комнаты. Впрочем, одета она была не для игры в футбол — на ней был весьма аккуратный костюм и забавная маленькая шляпка, опасно сдвинутая набекрень.

Когда она узнала посетителя, досада в ее взгляде сменилась приветливостью.

— О, это вы! Я думала, что это майор. Я так зла на него, что готова взорваться.

— В чем дело?

— Не могу видеть, как надувают людей, особенно если им не везет. А эти скунсы нагло наживаются на беде бедного Рафа, выжимают из него деньги. Гойя привела свою комнату в порядок, не думая о расходах, а майор подначивал ее. Я никогда больше не стану с ним разговаривать. Я бы съехала отсюда сегодня же, если бы не задолжала ему… Что в этом смешного?

— Кросс думает, будто майор — слишком мягкий человек для бизнеса.

— Бедный ягненочек, он его еще узнает. Ведь майор такой лишь с виду… Ну так что же, Эвелин вернулась?

— Она вернется. У меня к вам предложение от Кросса.

Пересказывая его, Фом снова наблюдал за сменой выражений на лице Виолы. Сперва ее живой интерес перешел в надежду, а затем угас, оставив после себя недоверие. Когда он закончил свой рассказ, она скептически рассмеялась:

— Он снова преувеличивает. Мультимиллионер, не меньше? Как по мне, звучит фальшиво. Не считаете ли, что это похоже на торговлю «белыми рабынями»?[10] Раньше таких предложений мне не поступало. Ладно будем считать, что я недостаточно белая… А жаль, кто знает каких высот я бы достигла в этой специальности.

Она бессильно плюхнулась в кресло и, скинув туфлю на высоком каблуке, принялась осторожно массировать стопу.

— Сегодня я обошла в поисках работы все магазины женской одежды в Уэст-Энде. Не повезло.

— Почему же вы не уедете домой? — спросил Фом.

— Потому, что я хочу действительно жить. Вы не знаете, на что похож мой дом. Да сытая жизнь, жуй четыре раза в день сколько хочешь — но ходи по грязным улочкам и разноси церковные бюллетени до отупения. Я лучше буду голодать, не ведая, что ждет меня впереди — лишь бы иметь возможность чувствовать.

— Будь я Кроссом, я сказал бы, что слышал это миллион раз. Ваш отец не выдает вам небольшое пособие?

— Нет. Он говорит, что меня с нетерпением ждут дома. Это ультиматум.

— Что ж, как насчет того, чтобы поужинать? Нам лучше обсудить предложение Кросса за едой.

Они поужинали в старомодном ресторане — одном из тех, где наличие вкусной еды компенсирует отсутствие зрелищ. Столы, расставленные в отгороженных альковах, багровые отблески света и никакого оркестра. Сидя в теплоте и уединении в самом укромном уголке Фом рассказал Виоле о сообщении, полученном от Эвелин Кросс.