Найо Марш - Смерть в белом галстуке Страница 12

— Почему это?

— Что?

— Почему-у-у!

— Не мешайте! — вновь завопила Люси Лорример. — Я разговариваю.

— Никогда там не был, — заявил лорд Роберт. — Женские выдумки.

Хэлкет-Хэккеты натянуто улыбались. Люси Лорример, перегнувшись через Дэйвидсона, вдруг проголосила:

— Не забудьте про завтрашний вечер!

— Кто? Я? — переспросил лорд Роберт. — Конечно нет.

— Ровно в восемь тридцать.

— Да помню-помню. Но как вы могли подумать, что я был в Австралии…

— Я не разглядела, что это вы, — закричала Люси Лорример. — И не забывайте! — В этот момент музыка резко оборвалась — так же резко, как и началась, — и голос Люси пронзительно разнесся по всему залу. — Иначе это будет первая ночь, когда вы меня разочаруете.

Она откинулась в кресле, хихикая и обмахиваясь веером. Лорд Роберт с комическим видом вновь повернулся к танцующим.

— Ну, Люси, знаете ли! — заметила леди Аллейн.

— В мире нет создания более рассеянного, — добавила Люси Лорример.

— Вот тут я возражаю, — сказал лорд Роберт. — Прежде всего, я создание привычек. Честное слово! Я мог бы рассказать вам, если это вам не слишком прискучит, что именно я буду делать, как себя вести с точностью до минуты и как я в результате попаду точно ко времени на прием к Люси Лорример.

— Мне сейчас пришло в голову, что это четверть девятого, так что возьмите такси, — сказала Люси Лорример.

— Ничего подобного.

Неожиданно к разговору присоединилась миссис Хэлкет-Хэккет.

— За пунктуальность лорда Роберта я могу поручиться, — громко сказала она. — На свидания он приходит всегда вовремя.

Она засмеялась, но несколько пронзительнее, нежели требовалось, и по непостижимой причине тут же создалась атмосфера неловкости. Леди Аллейн неприязненно посмотрела на нее. Люси Лорример резко замолкла посреди какой-то запутанной фразы. Дэйвидсон поднял на лоб очки и уставился на нее. Генерал Хэлкет-Хэккет произнес свое «Что!», и это получилось у него громко и выму-ченно. Лорд Роберт с преувеличенным вниманием рассматривал свои пухлые ручки. Необъяснимую напряженность развеяло появление сэра Герберта Каррадоса все с той же незнатной протеже семейства Хэлкет-Хэккет. Она прижимала ко рту свой большой носовой платок из шифона и обескураженно смотрела на свою опекуншу. Каррадос, державший ее за локоть, являл собой воплощение британского рыцарства.

— У нас неприятность, — сказал он лукаво. — Миссис Хэлкет-Хэккет, боюсь, вы будете на меня в обиде!

— Что вы, сэр Герберт! — возразила миссис Хэлкет-Хэккет. — Это совершенно невозможно.

— Что! — сказал генерал.

— Не успела эта юная леди, — продолжал Каррадос, сжимая ее локоть, — начать со мной танец, как у нее разболелся зуб. И это ужасно неприятно, причем для нас обоих.

Миссис Хэлкет-Хэккет взглянула на свою подопечную и в самом деле с гневным недоумением.

— Что случилось, дорогая? — спросила она.

— Боюсь, мне лучше поехать домой. Леди Каррадос взяла ее за руку.

— Это действительно неприятно, — сказала она. — Может быть, мы что-нибудь поищем…

— Нет-нет, ради бога, — ответила девушка. — Мне правда лучше пойти домой. Я… Я уверена, так будет лучше. Честное слово!

В этот момент генерал вдруг стал человеком. Он встал, обнял девушку за плечи и сказал, обращаясь к леди Каррадос:

— Лучше домой. Что? Бренди и гвоздичное масло. Чертовски неприятное происшествие. Вы нас простите? — Затем он обратился к жене. — Я отвезу ее домой. Ты оставайся. Вернусь за тобой. — Следующая его фраза была обращена к воспитаннице. — Пошли, дочка. Надень свою шаль.

— Тебе, дорогой, нет необходимости возвращаться, — сказала миссис Хэлкет-Хэккет. — Я доберусь сама. Оставайся с Розой.

— Если вы позволите, — пролепетал лорд Роберт, — я бы с огромным удовольствием, Хэлкет-Хэккет, отвез бы домой вашу супругу.

— Нет-нет, — начала было миссис Хэлкет-Хэккет, — ради бога, не надо…

— Да, — оборвал ее генерал. — Это в самый раз. Что? Доброй ночи. Что?

Они раскланялись, обменялись рукопожатием, и сэр Герберт вышел проводить обоих, в то время как миссис Хэлкет-Хэккет принялась за долгие и витиеватые объяснения и извинения перед леди Каррадос.

— Бедный ребенок! — прошептала леди Аллейн.

— И правда, бедный, — пробормотала и Трой.

Миссис Хэлкет-Хэккет окончательного ответа на предложение лорда Роберта не дала, и теперь, стоило ему взглянуть на нее, она поспешно заговорила с Дэйвидсоном.

— Мне придется эту бедняжку отвести к дантисту, — сказала она. — Будет ужасно, если в самый разгар сезона у нее раздуется лицо. Хотя ее мать, моя ближайшая подруга, она мне этого не простит. Какая трагедия!

— Несомненно, — сухо ответил сэр Дэниел.

— Н-ну, — сказала Люси Лорример, подбирая концы своих вуалей, — я буду ждать вас в восемь двадцать семь. Только мы с братом, ну, вы же знаете, он оказался в стесненных обстоятельствах. Я не прочь поужинать. Где миссис Хэлкет-Хэккет? Полагаю, мне следует поздравить ее с балом, хотя должна сказать, что я всегда считала величайшей ошибкой…

Тут уж громко заговорил сэр Дэниел Дэйвидсон, заставив тем самым ее замолчать.

— Позвольте мне проводить вас, — завопил он, бросив отчаянный взгляд на миссис Хэлкет-Хэккет и леди Каррадос, — и накормить вас ужином!

С этими словами он увел Люси Лорример.

— Бедная Люси, — сказала леди Аллейн. — Она никогда не имеет ни малейшего представления о том, где она находится. Я бы не хотела, Ивлин, чтобы он ее задерживал. Что тут такого, если она и воспользовалась фактически вашим гостеприимством?

— Последуем их примеру, Ивлин, — сказал лорд Роберт, — и все станет яснее. Трой, дорогая, как насчет некоего молодого человека, претендующего на вас? Не потанцевать ли нам?

— Конечно, дорогой Банчи, — ответила Трой, и оба присоединились к танцующим.

Леди Каррадос, сказав, что через десять минут встретит лорда Роберта в комнате для ужинов, направилась через толпу танцующих в дальний конец бальной залы, где догнала сэра Дэниела и Люси Лорример.

Леди Аллейн с тревогой посмотрела ей вслед и увидела, как она завладела Дэйвидсоном. Он тут же переключился на нее, взял ее под руку и принялся за ней ухаживать. Леди Аллейн заметила, что, разговаривая с Ивлин, Дэйвидсон внимательно оглядел ее и что, слушая его, Ивлин Каррадос улыбается и кивает ему. Говорил он, как обычно, горячо, и, когда Люси Лорример крикнула ему что-то, он передернул плечами и с неохотой пошел за ней. Через несколько секунд из бальной залы ушла и леди Каррадос.

Лорд Роберт спросил у миссис Хэлкет-Хэккет, не согласится ли она «сделать тур» вместе с ним вокруг бального зала. Она извинилась, сославшись на то, что это было бы не совсем ловко:

— Мне казалось, я говорила, что этот тур я обещала… Мм… мне так неловко… О! Вот он уже идет!

На дальнем конце бального зала появился капитан Уитерс. Миссис Хэлкет-Хэккет тотчас встала и поспешила ему навстречу. Не говоря ни слова, Уитерс обнял ее за талию и, глядя прямо перед собой, повел ее в танце.

— Где Рори? — спросил лорд Роберт у леди Аллейн. — Я ожидал, что он придет сегодня сюда. Он отказался с нами отобедать.

— Он занят в Скотленд-Ярде. Рано утром он отправляется на север. Банчи, а ведь это ваш капитан Уитерс, да? Тот человек, которого мы видели на приеме у Хэлкет-Хэккетов?

— Да.

— У нее что — интрижка с ним, как вы думаете? Во всяком случае, они так смотрят друг на друга.

Поджав губы, лорд Роберт пристально рассматривал собственные руки.

— Это не праздное любопытство, — заметила леди Аллейн. — Меня беспокоят эти женщины. Особенно Ивлин.

— Ну, не думаете же вы, что Ивлин…

— Нет, конечно. Но обе они выглядят так, будто их что-то гнетет. Если я не ошибаюсь, Ивлин была близка к обмороку. Это заметил и ваш приятель Дэйвидсон и, полагаю, сделал ей соответствующее внушение. Банчи, поверьте мне, она дошла до последней черты.

— Сейчас же иду за ней и увожу ее в комнату для ужинов.

— Идите. И будьте около нее как самый близкий человек. Сюда идет моя Сара.

Лорд Роберт поспешил прочь. Пока он пробирался среди танцующих пар, пока старался не наступить на ноги сидящим матронам, прошло некоторое время, и внезапно в нем возникло ощущение, будто некий бесцеремонный и незваный гость одним движением раскрыл все окна, и через них на весь этот тесный, аккуратный мирок хлынул поток яркого и беспощадного света. И людей, которых он более всего любил, он увидел в этом новом свете изменившимися и ничтожными. Он увидел своего племянника Доналда — столкнувшись с ним в холле, тот отвернулся от него, — и нашел его испорченным, эгоистичным юношей, лишенным достоинства и жизненных устремлений. Он увидел Ивлин Каррадос и обнаружил в ней женщину, терзаемую воспоминаниями о постыдном прошлом и теперь ставшую легкой добычей шантажиста. Воображение его разыгралось, и во многих из тех, кого он представил себе, он разглядел беспринципность, какою славился Уитерс, напыщенность, отличавшую Каррадоса, и глупость, которая была свойственна старому генералу Хэлкет-Хэккету. Эти переживания ввергли его в сильнейшую депрессию, ставшую для него подлинным кошмаром. Многие ли из этих женщин могут, на его взгляд, по-прежнему считаться «добродетельными»? А дебютантки? Они возвратились к своим опекуншам, которые за ними досматривают, матронам, которые направляют их жизнь, женщинам, чья собственная частная жизнь выглядит на редкость грязной в том потоке безжалостного света, пролившегося на мир лорда Роберта. Этих девушек опекают, по договоренности, в течение трех месяцев, но именно за эти три месяца они наслушиваются о таких вещах, какими в их возрасте ужасалась и возмущалась его сестра Милдред. И еще он удивлялся, не были ли викторианская и эдвардианская эпохи лишь странными причудами в истории человеческого общества, а их правила благопристойности — столь же искусственными, сколь губная помада современной женщины. Сама мысль об этом показалась лорду Роберту до такой степени непристойной, что он в первый раз в жизни почувствовал себя старым и одиноким. «Все это история с Доналдом и игра с шантажистом», — подумал он, то и дело увертываясь от очередной пары, отплясывавшей румбу. Наконец лорд Роберт добрался до двери. Он зашел в комнату отдыха, куда можно было попасть прямо из бальной залы, увидел, что Ивлин Каррадос там нет, и вышел на лестницу. На ступеньках сидели несколько пар. Лорд осторожно миновал их, в том числе своего племянника Доналда, который смерил его взглядом так, словно видел впервые.