Эрл Биггерс - Китайский попугай Страница 12

Наконец машина подъехала к большому красивому дому, окруженному высокими деревьями. Это был настоящий оазис среди обширной пустынной равнины.

– Вот мы и на месте! – сказал Холли и, понизив голос, поинтересовался: – А оружие вы захватили?

– Откуда оно у меня? – удивился Боб. – Не брал я никакого оружия.

– И я тоже. Тогда осторожней, и да поможет нам Бог! Выйдя из машины, журналист распахнул ворота.

Машина въехала во двор. Теперь можно было рассмотреть ранчо Мэддена. Внушительного вида двухэтажный дом был построен в испанском стиле, типичном для старой Калифорнии. Вдоль всего фасада тянулась длинная низкая галерея, крыша которой затеняла четыре окна, светившиеся сейчас теплым желтым светом. Холли и Иден поднялись по каменным ступеням и остановились перед массивной входной дверью.

Иден громко постучал. Прошло довольно много времени, прежде чем дверь приоткрылась и в щели показалось чье-то лицо.

– Кто там? Что надо? – поинтересовался грубый мужской голос. Из глубины дома доносились скачущие звуки фокстрота.

– Я хочу видеть мистера Мэддена, – сказал Боб.

– А кто вы такой?

– Это я скажу мистеру Мэддену. Он дома?

– Дома, но не желает никого видеть.

– Ну меня-то он наверняка захочет принять, мистер Торн, – резко возразил Иден. – Я не ошибаюсь, вы мистер Торн, секретарь Пи Джи Мэддена? Извольте немедленно доложить мистеру Мэддену, что к нему приехали с Пост-стрит в Сан-Франциско.

Дверь тут же широко распахнулась. На пороге действительно стоял Мартин Торн собственной персоной, безуспешно пытаясь изобразить приветливую улыбку на своем постном худом лице.

– Ох, извините. Пожалуйста, входите. Мы как раз ждем вас.

Заметив Холли, Торн помрачнел, но не отважился преградить ему путь.

– Прошу, господа, входите. Я оставлю вас на минуту.

Секретарь скрылся в глубине дома, и гости остались одни в огромной гостиной. Контраст между пустынным пейзажем снаружи и этой роскошной комнатой поражал. Стены гостиной были обшиты дубовыми панелями, на которых красовались ценные гравюры. Лампы на низких столиках под изящными абажурами освещали мягким светом свежие иллюстрированные журналы и даже воскресное издание нью-йоркской газеты всего лишь двухдневной давности. В одном конце гостиной в огромном камине пылали круглые поленья, в другом – радиоприемник самой современной модели наполнял комнату звуками веселого фокстрота.

– Очень, очень уютно, – заметил Боб и, указав на противоположную камину стену, добавил: – А если вы считаете, что мы напрасно не захватили оружия, вот удобный случай вооружиться.

– О! Это знаменитая коллекция оружия Мэддена, – объяснил журналист. – Мне как-то Вонг ее показал. Каждый экземпляр заряжен, учтите! Если вам придется отступать, лучше всего в этом направлении. Вы заметили, этот неприятный тип даже не сказал, что доложит о нас Мэддену?

– Да, я обратил на это внимание.

Боб внимательно рассматривал обстановку гостиной и ломал голову, куда же мог подеваться Чарли Чан.

Ждать им пришлось довольно долго. Высокие часы в углу комнаты медленно и торжественно пробили девять. Поленья в камине уютно потрескивали. Из радиоприемника по-прежнему слышалась веселая танцевальная музыка.

Вдруг дверь за их спиной резко распахнулась. Оба быстро обернулись. Первым вошел Торн, а вслед за ним на пороге комнаты появился, возвышаясь, как гранитный утес, Пи Джи Мэдден собственной персоной!

– Рад приветствовать вас, господа, в своем доме, – низким голосом сказал он и, обращаясь к секретарю, с раздражением бросил: – Выключи эту проклятую музыку, Мартин! Транслируют бал в одной из гостиниц Денвера. Все танцы у них на уме, нет чтобы делом заняться!

Торн послушно выключил радио.

– А теперь, – сказал хозяин ранчо, – я хотел бы знать, кто из вас, господа, посланец с Пост-стрит?

Молодой человек выступил вперед.

– Меня зовут Боб Иден, с вашего позволения, сэр. Александр Иден – мой отец. А это ваш сосед, мистер Вилл Холли, редактор газеты «Эльдорадо таймс». Он был столь любезен, что согласился доставить меня сюда на своей машине.

– Очень рад. – Мэдден вежливо пожал гостям руки. – Прошу сюда, ближе к огню. – И сам пододвинул гостям кресла. – Торн, подай сигары!

– Я, собственно, только на минутку, – начал журналист. – Поскольку у мистера Идена к вам какое-то дело, не буду мешать. Но прежде чем уехать, я хотел бы попросить вас, сэр…

– В чем дело? Слушаю, – неприязненно бросил финансист, откусывая кончик сигары.

– Вряд ли вы меня помните, сэр…

Рука Мэддена с зажженной спичкой застыла в воздухе. Внимательнее взглянув на журналиста, он произнес:

– У меня отличная память на лица, и вас я уже где-то видел. Может, здесь, в Эльдорадо?

Холли отрицательно покачал головой:

– Нет, это было двенадцать лет назад в Нью-Йорке, на Сорок четвертой улице, в одном подозрительном заведении недалеко от ресторана «Дель Монико». Однажды зимним вечером…

– Минутку! – прервал его миллионер. – А еще говорят, что я старею! Но я отлично помню, как вы тогда подошли ко мне, представились и попросили дать интервью, а я послал вас к черту!

– Поразительная память!

– Да, не жалуюсь. Я тогда частенько проводил там вечера, но в один прекрасный день обнаружил, что крупье жульничает. Почему вы меня не предупредили, что там дело нечисто?

Журналист пожал плечами.

– Не слишком-то вы располагали к задушевной беседе. Поскольку же я не бросил журналистики, может быть, вы все-таки согласитесь дать мне интервью?

– Я никогда не даю интервью! – резко заметил миллионер.

Холли попытался настаивать:

– Какая жалость! Для меня, провинциального журналиста, это был бы шанс отличиться. Интервью с самим Мэдденом обязательно напечатают в одной из центральных нью-йоркских газет! «Миллионер на отдыхе! Ранчо в пустыне! Финансово-экономический прогноз Пи Джи Мэддена!» Я так и вижу эти броские заголовки!

Мэдден был неумолим.

– Исключено. Своим принципам я не изменю!

– Может, все-таки можно сделать исключение для мистера Холли? – Боб попытался помочь журналисту. – Он с такой готовностью помог мне, был так любезен, на ночь глядя отправился в пустыню, чтобы привезти меня к вам. Он заслуживает того, чтобы раз в жизни сделать для него исключение.

Казалось, Мэдден немного смягчился.

– Ну что же, поскольку ради моих интересов вы затратили столько времени и сил, проделали такой путь, полагаю, я должен, со своей стороны… Но не рассчитывайте на многое, это будет всего несколько слов об экономических перспективах в начавшемся году.

– Вполне достаточно, уверяю вас! – воскликнул обрадованный журналист. – Громадное спасибо!

– Не стоит благодарности. Эти несколько фраз я продиктую Торну, и завтра в середине дня вы можете приехать за ними.

– Очень хорошо! Спасибо еще раз. А теперь разрешите откланяться.

Вилл Холли пожал руку хозяину. Когда он прощался с Бобом, его глаза, казалось, говорили: «Ну видите, все в порядке. Я очень рад».

У двери он обернулся.

– До свидания. До встречи завтра в полдень. Журналист вышел, и Мэдден нетерпеливо наклонился к Бобу:

– А теперь к делу, молодой человек. Жемчуг, конечно, у вас с собой?

Очень глупо чувствовал себя Иден в этот момент. Здесь, в теплой, уютной гостиной, все их прежние опасения и подозрения показались вдруг совершенно беспочвенными, абсурдными.

– Честно сказать… – смешавшись, начал он.

Неожиданно в глубине комнаты распахнулась стеклянная дверь, и вошедший слуга с охапкой поленьев остановился между Иденом и камином. Это был маленький полный китаец, одетый в старые, потрепанные брюки, вельветовые туфли и блузу в кантонском стиле. Наклонившись к камину, он незаметно обернулся и бросил на Боба Идена предостерегающий взгляд. Глаза китайца – живые и проницательные – в желтом отсвете огня казались черными бусинками. Это были глаза Чарли Чана.

Бросив поленья в огонь, слуга-китаец бесшумно удалился.

– Жемчужное колье, – настойчиво повторил Мэдден, – вы привезли его?

Мартин Торн подошел ближе.

– У меня нет его с собой, – медленно, раздельно произнес Боб Иден.

– Как это? Вы не привезли его?

– Нет.

– Что за шутки! – вышел из себя Мэдден. – Жемчуг мой, я купил его, так где же он?

Посланец ювелирной фирмы Иденов оказался в трудном положении. Надо было что-то срочно придумать. И он попытался:

– Согласно вашему категоричному распоряжению колье должно быть доставлено в Нью-Йорк…

– Ну и что? Я вправе изменить собственное распоряжение.

– Безусловно, сэр. Но поймите и отца. Ювелир, оперирующий большими ценностями, просто обязан быть осмотрительным. Это закон нашего бизнеса. В данном случае некоторые факты побудили отца проявить особую осторожность…

– Какие еще факты, черт возьми?

Боб молчал. Есть ли смысл снова все рассказывать? Вроде бы сидящий перед ним человек – лицо заинтересованное и, как никто другой, должен понять угрожавшую ему же опасность, но уж очень это лицо не располагало к откровенности – жесткий взгляд, угрюмое выражение, вся фигура так и пышет враждебностью. Нет, с таким откровенничать не стоит. Да и факты, собственно говоря, не такие уж убедительные.