Стенли Эллин - Случай для психиатра. Легкая добыча. Одержимость кровью Страница 12

— Как ты делаешь?

— Как я делаю что?

— Ставишь в глупое положение. Боже, внезапно оказывается, что я завидую старине Грандалю из-за того, что публикуется его полное собрание сочинений. И ты заставляешь проглотить столько ерунды без всякого соуса.

Алкоголь начал производить свое действие. Фаза депрессии закончилась и началось его падение. Он заулыбался, восхищенно закивал головой.

— И я не одинок. Еще в Нью-Йорке Макманус сказал мне: «Пит в Лондоне пытается уговорить этого педераста Нэйджа обновить каталог. Он постарается вправить ему мозги». Я отправился оттуда в Лондон и услышал от Нэйджа: «Старина Питер великолепен. Если бы ему не удалось обвести вокруг пальца этого чертова Макмануса, мы бы обанкротились». Ты запутал их, а они это обожают. Но знаешь что, Пит?

— Что?

— Однажды они встретятся, поразмыслят, заметят, что старина Пит здорово их провел, и это станет концом старины Пита. Не так ли?

— Ложь. Я всего-то им сказал…

— Для их же блага, я знаю. Дерьмо.

— Если тебе так больше нравится.

— Мне нравится. А теперь очередь за Джоанной, верно?

Я ждал подобного, поэтому не показал вида, ошеломленно переспросив:

— Джоанной?

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, старик. Я имею в виду ту потаскушку, ‘большой кусок дешевого мяса, с которой ты был у газетного киоска. С которой ты слегка разминался у витрины с порнографией.

— Ты смеешься, Винс! Ты и вправду подумал, что эта девица проститутка?

— Да это видно с первого взгляда!

Винс озлобился. Он вновь уселся в кресло и уставился на меня, поднося стакан к губам.

— Можешь бить меня ниже пояса, но не делай из меня дурака, старик.

— Если хочешь знать, эта девушка работает на торговую фирму.

— Ну и что?

— И если ты решишь преподнести подарочек своей жене, а сам не слишком разбираешься в женском белье, подобные ей дамы приводят тебя в нужные места и помогают выбрать то, что нужно. Не даром, конечно. Коммерсанты выделяют им процент с выручки.

Теперь он насмехался в открытую.

— Не будь циничным, Винс, это тебе не к лицу, — одернул я его, взяв свой бумажник, чтобы достать накладные Герды. — Я действительно очень признателен тебе за напоминание, ибо сам чуть было не забыл. Видишь ли, я заказал множество всяких мелочей для Джоан, но хочу вручить их сам, потому я перешлю их в Нью-Йорк на твой адрес самолетом. А вернувшись, я приду их забрать и это будет потрясающе — распаковать их перед Джоан!

— Надо же! — буркнул он, но уже мягче.

Я передал ему накладные. Он внимательно изучил одну из них.

— Черт побери, Пит, видя эту кралю…

— Ты плохо смотрел, да еще в дурном настроении, Винс. Скажи, Бетси будет дома, когда все это придет?

— Да, естественно. Ребята идут в школу, и ей придется оставаться дома. Но скажи, что за дела с этими покупками? Что за барахло?

— Маленькие поленца.

— Что?

— Для разжигания огня. Ночные сорочки, сексуальное нижнее белье. В кружевах. Чтобы напомнить, что не время гасить огонь.

— Ну? И все для этого?

— Ну да, иногда создается такое впечатление, что моя жена проводит все время в бумазейном пеньюаре и бигуди. Я полагаю, что это из-за совместно прожитых тринадцати лет; супружеская жизнь давно стала привычкой.

— Ты, конечно, вправе говорить подобное, но чтобы женщина типа Джоан… Клянусь, Пит, твоя жена становится все очаровательнее. Из года в год она словно молодеет. Поэтому мне просто странно, чтобы столь сексуальная особа, как она…

— Я знаю. Потому я и устроил закупку подобных туалетов. Это не столь дорого, как супружеские раздоры.

— Вот те на! Послушай, Пит, ты не возразишь, если я введу Бетси в курс дела? Ибо она тотчас спросит про эту кипу.

— Как хочешь! Расскажи ей все, что сочтешь нужным. Между нами нет секретов, не так ли? Только прошу тебя, не вскрывай коробки. Я хочу сделать это сам.

— Ну что ты, что ты… конечно…

Его взгляд и голос померкли. Он всего лишь завистливый негодяй, и сейчас он представляет себя на необитаемом острове с моей женой то разглядывающим набедренную повязку на ее теле, то бросающимся к ее ногам. И я готов поклясться, что сцена появится в ближайшем романе. С тех пор как он познакомился с моей женой, во всех его книгах появляется расписываемая в деталях сцена с некоей евреечкой со смоляными кудрями и объемистой грудью, позволяющей поразвлечься с собой. Мы с Джоан знаем, о ком идет речь, и даже давняя и добрая знакомая Бетси Кенна знает это, ибо она заставила мужа сменить Нью-Йорк на Сан-Франциско, по словам Бетси, единственный цивилизованный город Соединенных Штатов.

Но мнение Винса, конечно, диаметрально противоположно.

Мои судьи все так же сидят на своих местах в застывших позах, устремив взор в одну точку, с широко раскрытыми от ужаса ртами. Они мертвы. Чучела набитые. Я пытаюсь приблизиться, чтобы прощупать у них пульс, поднести к приоткрытым ртам зеркало и убедиться в отсутствии дыхания.

Доктор, как мне показалось, преобразился. Все такой же маленький и хилый, но уже без признаков недоброжелательства или попыток совершить насилие. Вполне возможно, что его волнует иная проблема, а не я. Он держит в обеих руках клюшку для гольфа под свой размер, клюшку в миниатюре. И посылает лежащий перед ним мяч.

— Мэтр?

В противоположном конце комнаты Ирвин Гольд послушно опускает стакан на пол и кладет его горловиной к доктору. Герр доктор сводит ноги вместе и прочно упирается в ковер, опустив клюшку напротив мяча. Он наклоняется вперед, шевелит ногами, будто готовящийся к прыжку кот. Потом бьет по мячу, и тот катится по ковру прямо в лунку. Отличный удар.

Дрожь нетерпения, словно от укусов муравьев, пробегает по коже.

— Господин председатель…

— Прошу вас, минуточку.

Голос его невыразителен. Он кладет на ковер новый мяч.

Удар клюшкой.

Отлично.

Удивленный, недоверчивый, я смотрю на этот жалкий турнир, у него в руке невообразимым чудом появляется третий мяч. Меня поедают муравьи. Будто взрыв, из меня вырывается протест.

— Ради Бога! Вы говорили, что нельзя терять время!

Он повернулся ко мне и любезно улыбнулся.

— Вы, кажется, забыли, Пит? Это святая пятница.

— И что дальше?

— Ах, пятница, пятница! Всего лишь Три года, а вы не помните, что это за день для меня? День игры в гольф, Питер. Шесть дней в неделю, включая и соблазнительный солнечный уик-энд, клиенты выплескивают свои неврозы в мои всевнемлющие уши. Но пятница, Питер, день отдыха для моей клиентуры, а для меня сейчас еще и время чаепития. Ну что? Теперь вы вспоминаете?

Да, я припоминаю. Пятница. Ник возвращается из школы, чтобы провести уик-энд со мной. Он приходит в три тридцать, у него свой ключ, он входит в квартиру, идет в гостевую комнату, чтобы снять куртку и галстук, а затем непременно заходит в ванную комнату. А там труп женщины, кровь, револьвер…

— Вы что-то побледнели, друг мой, — заметил психиатр.

— Я должен уйти. Мне необходимо попасть домой до прихода Ника.

— Невозможно.

— И это говорите вы!

Я хочу подняться, пытаюсь оторваться от стула, но не способен на это. Кресло слишком гостеприимно. Я сражаюсь, борюсь, делаю неимоверные усилия и чувствую, как по лбу течет пот. Врач наблюдает за мной с фальшиво сочувствующим видом, да еще ободряет меня.

— Отлично. Сделайте еще небольшое усилие. Вот так. Ну же! Ах, что за невезение. Еще разок.

Я даже не злюсь на него. У него действительно вид человека, старающегося помочь мне, успокоить, не давить на меня. Ирвин Гольд, со своей стороны, кажется, забавляется моими безуспешными попытками.

— Вы слышали, чемпион? Ну же, еще небольшое усилие! Поднимитесь же! Что с вами происходит?

Я делаю последний безнадежный рывок, и возникает впечатление, что разрываются все мышцы. Напрасно. Я бессильно разваливаюсь в кресле.

— Вы видите? — говорит герр доктор. — Это невозможно.

— Что вы со мной сделали? Что за наркотик вы использовали?

— Отнюдь, мой друг.

— Гипноз? Да, нет? Вы загипнотизировали меня?

— Называйте это как хотите. Факт в том, что вы не сможете увильнуть от этих слушаний до тех пор, пока не будут воссозданы все обстоятельства вашей жизни. Если бы не мои усилия, то, как вы заметили недавно, этот процесс пошел бы по другому руслу. Точно, Пит. А это означает, что он не сможет завершиться прежде, чем вы всё скажете присяжным заседателям.

— Называя имена, — добавил Гольд.

— Объясняя причину ваших действий, — прибавил доктор.

— Имя этой женщины, — продолжил Гольд, — Ну же, Хаббен. Скажите его нам! Вы просто заставляете нас попусту терять время. Боже, а мне еще нужно сделать столько важных вещей!

— Например, подружиться с Ником…

— Ему нужен будет товарищ, если не станет вас, Хаббен. Даже больше чем товарищ — отец вроде меня. И не стоит возражать, что я не способен быть им. И не тычьте мне в нос своими футбольными способностями. Просто у мамы вашего сына есть человек, который полностью удовлетворяет ее в постели все семь дней в неделю, три недели в месяц. Не считая утра в субботу и воскресенье. Признайте это. Он и есть образец отца, в котором так нуждается ваш сын, не так ли?