Рекс Стаут - Где Цезарь кровью истекал Страница 13

Хотите верьте, хотите нет, но Лили уже расположилась за дальним от входа столиком возле полотняной стены. Скрывая удивление, я величаво продефилировал к ней по посыпанному опилками полу. В светло-коричневом трикотажном костюмчике, с синим шарфом и в изящной синей шляпке, она выглядела в окружении простоватых сельских жителей, как газель среди стада гернзейских коров. Я сел напротив и поделился с ней этой мыслью. Лили зевнула и заметила, что, представив себе форму ног газели, к сожалению, вынуждена вернуть мой комплимент на доработку. Не успел я придумать остроумную реплику, как нас прервала методистка в белоснежном фартуке, которой не терпелось выяснить, что мы желаем есть.

— Два куриных фрикасе с клёцками, — заказала Лили Роуэн.

— Подождите, — запротестовал я, — здесь написано, что у них есть говядина, запечённая в горшочках, и телячьи…

— Нет, — Лили была непреклонна, — фрикасе с клёцками готовит миссис Миллер, которую четыре раза бросал муж из-за её несносного характера и все четыре раза возвращался из-за её кулинарных способностей. Так, во всяком случае, рассказал мне вчера Джимми Пратт.

Методистка ретировалась. Лили улыбнулась уголками рта и словно невзначай обронила:

— Вообще-то я пришла только для того, чтобы посмотреть, как вы удивитесь, увидев меня. Вы же не только не удивились, но ещё вдруг принялись сравнивать мои ноги с газельими.

Я пожал плечами.

— Придирайтесь, придирайтесь. Признаюсь, мне приятно, что вы пришли, так как в противном случае я не узнал бы об этом фрикасе. Нападки из-за ног — чистое кокетство. У вас необычайно стройные ножки, и вам это известно так же, как и мне. Ноги нужны для того, чтобы на них ходить или любоваться ими, но не рассуждать о них, тем более в методистской цитадели. Вы, кстати, католичка? Знаете, в чём разница между католиком и рекой, текущей в гору?

Она не знала, я рассказал, и мы разговорились. Принесли фрикасе, и первый же кусочек с подливкой заставил меня затрепетать: каким чудовищным характером должна обладать миссис Миллер, чтобы вынудить мужа раз за разом бросать её. Это всерьёз меня озаботило, поэтому, когда несколько минут спустя я заметил, что в палатку вошли Вульф и Чарлз Э. Шенкс и устроились за столиком в стороне от нас, я извинился, подошёл к ним и рассказал о фрикасе. Вульф кивнул с серьёзным видом.

Я дожёвывал последний восхитительный кусочек, как вдруг Лили спросила, когда я уезжаю в Нью-Йорк. Я ответил, что всё зависит от того, в котором часу в среду огласят решение судей на конкурсе орхидей; в любом случае мы уедем либо в среду вечером, либо в четверг утром.

— Мы, конечно, увидимся в Нью-Йорке, — как бы между прочим заметила Лили.

— Да? — Я проглотил остатки риса. — А зачем?

— Просто так. Но я уверена, что мы увидимся, потому что, если бы я вам не нравилась, вы не держались бы так грубо. Кстати, вы меня заинтриговали ещё до того, как я разглядела ваше лицо. Вы тогда шли через пастбище. У вас довольно своеобразная походка. Вы ходите, словно… Даже не знаю, как сказать…

— Своеобразно — вполне сойдёт. А как вам понравилась моя своеобразная техника прыжков через забор после бега наперегонки с быком? Кстати, о быках: насколько я понимаю, пир отменяется?

— Да, — девушка вздрогнула, — естественно. Сегодня же отправляюсь домой… Когда я ехала сюда, у забора толпились зеваки. Они кишели повсюду, даже там, где стояла ваша машина… где мы встретились вчера вечером. Спасибо, что там дежурил полицейский, не то они разбрелись бы по всему пастбищу.

— Несмотря на быка?

— Бык в дальнем конце. Там, где его привязал Мак-Миллан. — Лили поёжилась. — Никогда не приходилось видеть подобного… Я вчера чуть не потеряла сознание… А зачем они задают все эти вопросы? Почему хотят знать, была ли я с вами? Какое это имеет отношение к тому, что бык забодал Клайда?

— Так положено, когда расследуют смерть от несчастного случая. Берут показания у всех очевидцев. Кстати, если они решат начать дознание, вам не позволят уехать сегодня. Вас спрашивали, видели ли вы Клайда после ужина? До встречи со мной.

— Да. Но я его не видела. Почему их это интересует?

— Не знаю. — Я положил в чашечку с кофе сахар и размешал. — Может быть, подозревают, что вы отняли у него последнюю надежду и он полез к быку, чтобы покончить жизнь самоубийством. Им порой такое в головы взбредёт… Они спросили, не из-за вас ли Клайд заявился в дом к Пратту?

— Да… — Она посмотрела на меня и тут же опустила глаза. — Этого я тоже не понимаю. Почему они решили, что он пришёл повидаться со мной?

— Возможно, отец Клайда их навёл. Вчера вечером, узнав, что вы здесь, он чуть не лопнул от злости. Такое впечатление, словно вы являлись ему в ночных кошмарах. Я, конечно, далёк от мысли, что с такой смазливой внешностью вам место в кошмарах, но впечатление осталось такое.

— Он просто зануда, — Лили небрежно махнула рукой, — и не имеет права злословить обо мне. Тем более при вас. — Она одарила меня оценивающим взглядом. — При тебе, Эскамильо.

У меня вдруг руки зачесались дать ей оплеуху. Под её взглядом я ощутил себя картофелиной, с которой счищают кожуру.

— А что он говорил? — как ни в чём не бывало спросила Лили.

— Ничего особенного, в основном всё сводилось к тому, что он хотел бы свернуть вам шею. Я понял, что вы когда-то дружили с его сыном. Думаю, он не преминул сообщить об этом полиции и шерифу. Потому их и заинтересовало, не по вашу ли душу пожаловал Клайд.

— Вовсе нет. Скорее он предпочёл бы увидеться с Каролиной.

Неожиданный поворот! Но я скрыл удивление и безмятежно осведомился:

— Вы имеете в виду мисс Пратт? Разве между ними что-то было?

— Да. — Лили вытащила пудреницу и принялась изучать в зеркальце свою наружность с целью её возможного усовершенствования. — Кажется, они были помолвлены. Вы, вероятно, не знакомы с историей отношений между семьями Осгудов и Праттов. Осгуды богатели в течение многих поколений, ведя род от некоего генерала, участника американской революции. Их родственники в Нью-Йорке презирают нуворишей вроде Пратта. По-моему, всё это чушь. Моя мать была официанткой, а отец, иммигрант, зарабатывал на жизнь прокладкой канализационных труб.

— Надо же, по вам и не скажешь. Пратт вчера говорил, что родился в старой хибаре на месте, где теперь стоит его новый дом.

— Да, его отец служил у отца Осгуда конюхом. Клайд рассказывал мне об этом. Молодой Пратт был помолвлен с фермерской дочерью, красавицей Марсией, а Фредерик Осгуд, вернувшись домой после колледжа, отбил её у Пратта. Она родила ему Клайда и Нэнси. Пратт уехал в Нью-Йорк и вскоре научился делать деньги. Он так и не женился и стал выискивать способы досадить Осгуду. Приобрёл здесь землю, начал строиться и вот, похоже, нашёл способ наступить Осгуду на хвост.

— И тогда, — подхватил я, — Клайд занялся изучением истории семейной розни и пришёл к выводу, что для примирения ему следует жениться на племяннице Пратта. Конечно, в таких случаях лучше дочь, но и племянница тоже подходит.

— Нет, это всё Нэнси придумала. — Лили Роуэн захлопнула пудреницу. — Зиму она провела в Нью-Йорке, пропадая в лучших ночных клубах, и как-то повстречала Джимми и Каролину. Ей взбрело в голову, что неплохо бы познакомиться с ними поближе, и вот, когда приехал Клайд, она устроила совместную встречу. Вскоре она сошлась с Джимми, а Клайд — с Каролиной. Затем, однако, Клайд увлёкся мною, и это, видимо, отразилось на взаимоотношениях Нэнси и Джимми.

— Вы были помолвлены с Клайдом?

— Нет, — она стрельнула в меня глазами, лукаво улыбнулась и глубоко вздохнула, так что контуры груди чётко обрисовались под блузкой. Она опять взялась за чистку картофелины. — Нет, Эскамильо. Я вряд ли выйду замуж. Брак — это всего лишь экономическая сделка, а я, слава богу, уже обрела экономическую независимость. Представляете, как повезёт тому счастливцу, который мне приглянётся…

Я колебался, что делать: отшлёпать её, а потом расцеловать, или наоборот — сперва расцеловать, а потом… Потом спросил:

— Клайд вам очень нравился?

— Только какое-то время. — Она повела плечами. — Сами знаете, что случается, когда романтические поначалу отношения начинают тяготить. Он настаивал, чтобы мы поженились. Не думайте, что я такая бессердечная, вовсе нет. Просто Каролина ему больше подходит — так я ему и сказала. Я надеялась, что они поладят. Даже рассчитывала на это. Вот почему я сказала, что он, возможно, приехал повидаться не со мной, а с Каролиной.

— Возможно. Вы её спрашивали?

— Боже упаси!! Чтобы я спросила Каролину о Клайде? Я не осмелюсь даже упомянуть Клайда при ней! Она меня ненавидит.

— Разве не она пригласила вас приехать?

— Верно, из хитрости. Её брат Джимми подружился со мной, и она прикинула, что если он поближе рассмотрит меня здесь, в деревне, то поймёт, какая я легкомысленная и коварная.