Агата Кристи - Багдадская встреча Страница 13

Виктория сказала, что сходит и выяснит. Она не сразу сумела найти помещение «Британских заграничных авиалиний», оно оказалось совсем в другом конце здания и представляло собой довольно просторный зал.

Та, маленькая контора, по-видимому, работала только в часы послеобеденного перерыва, решила Виктория. А опасения миссис Клиппс насчет доплаты за лишний багаж действительно подтвердились, и это ее сильно раздосадовало.

Глава 8

В городе Лондоне, в Сити,[64] на шестом этаже высотного административного здания находится контора граммофонной фирмы «Валгалла». В ней за конторским столом сидел мужчина и читал книгу по политэкономии. Раздался телефонный звонок. Он поднял трубку и произнес негромким равнодушным голосом:

– Граммофонная фирма «Валгалла».

– Говорит Сэндерс.

– Сэндерс, Начальник реки? Какой реки?

– Реки Тигр. Докладываю насчет А. Ш. Мы ее потеряли.

Последовала минута молчания. Затем негромкий равнодушный голос раздался опять, но уже со стальной ноткой:

– Я не ослышался?

– Мы потеряли Анну Шееле.

– Без имен. Это очень серьезная оплошность с вашей стороны. Каким образом?

– Она вошла в больницу, я вам докладывал. Ее сестра легла туда на операцию.

– Ну и?

– Операция прошла удачно. Мы ожидали, что А.Ш. вернется в «Савой». Номер «люкс» она за собой оставила. Но она не вернулась. Наблюдение за больницей мы продолжали, она не выходила. Мы решили, что она находится внутри.

– А ее там нет?

– Только сейчас мы это выяснили. Уехала. В машине «Скорой помощи». Назавтра после операции.

– Сознательно обманула вас?

– Похоже на то. Я бы голову дал на отсечение, что она не подозревала о слежке. Мы приняли все меры. Работали втроем, и когда…

– Можете не оправдываться. Куда ее отвезла машина «Скорой помощи»?

– В Университетскую хирургическую клинику.

– Что вы там выяснили?

– Что к ним была доставлена пациентка в сопровождении медицинской сестры. Очевидно, сестра и была Анна Шееле. Куда она делась после того, как доставила больную, там не имеют понятия.

– А больная?

– Больная ничего не знает. Ее везли под морфием.[65]

– Значит, Анна Шееле в одежде медицинской сестры преспокойно вышла из Университетской клиники и сейчас находится неизвестно где?

– Да. Если она возвратится в «Савой», то мы…

– Она не возвратится в «Савой».

– Проверить другие отели?

– Да, но я полагаю, это ничего не даст. Она, конечно, предусмотрела такой шаг с вашей стороны.

– Тогда какие будут инструкции?

– Проверьте порты – Дувр, Фолкстон[66] и прочие. Проверьте авиалинии. Особое внимание обратите на рейсы в Багдад, все заказанные билеты на предстоящие две недели. Билеты, конечно, будут не на ее имя. Проверьте всех, кто летит в Багдад, – если возраст подходит.

– Ее вещи остались в «Савое». Возможно, она попытается их получить.

– Она не сделает ничего подобного. Если вы дурак, то уж она-то не дура! Сестра ничего не знает?

– Мы в контакте с ее личной сиделкой. Сестра считает, что А.Ш. находится в Париже по делам Моргенталя и живет там в отеле «Ритц». Она полагает, что А.Ш. двадцать третьего числа улетает обратно в Штаты.

– Иными словами, А.Ш. ее ни во что не посвятила. Этого следовало ожидать. Продолжайте держать под контролем авиарейсы. Это единственное, что осталось. Она должна попасть в Багдад, и иначе как по воздуху ей не успеть, и вот еще что, Сэндерс…

– Что?

– Чтобы больше никаких проколов. Вам дан последний шанс реабилитироваться.

Глава 9

Молодой сотрудник Британского посольства мистер Шривенхем, переминаясь с ноги на ногу, смотрел на небо – над багдадским аэродромом, гудя, кружил самолет. А на земле разыгралась песчаная буря. Пальмы, здания, люди потонули в густом коричневом мареве. Буря началась внезапно.

Лайонел Шривенхем с отчаянием произнес:

– Десять к одному, они не смогут приземлиться.

– Что же они будут делать? – спросил его приятель Хэролд.

– Наверно, полетят в Басру. Там как будто бы ясно.

– Встречаешь знатного гостя?

Молодой мистер Шривенхем застонал в голос:

– Да уж, мое везение. Новый посол еще не прибыл на место. Советник Лэндаун находится в Англии. Райе, советник по Востоку, болен, у него дизентерия, высоченная температура. Бест в Тегеране. И все хозяйство целиком на мне. Такой переполох из-за этого господина. Уж и не знаю почему. Даже ребята из секретной службы и то забегали. Он знаменитый путешественник, изъездил весь мир, главным образом – на верблюдах по недоступным местам. Что в нем такого особенного, в толк не возьму, но, выходит, важная птица, раз я обязан выполнять его малейшие капризы. Теперь увезут его в Басру, вот он небось обозлится! Прямо не знаю, как распорядиться насчет него: чтобы сегодня вечером посадили его на багдадский поезд или завтра доставили сюда военным самолетом?

Мистер Шривенхем снова вздохнул, совсем сникнув под бременем обиды и ответственности. Все три месяца, что он работает в Багдаде, его постоянно преследуют неудачи. Если он теперь опять сядет в лужу, то, пожалуй, можно ставить крест на своей карьере, которая так многообещающе начиналась.

Самолет снова с ревом пронесся над головами.

– Так и есть, решил не садиться, – с горечью сказал Шривенхем. И вдруг оживился: – Эй, смотрите-ка, по-моему, он идет на посадку.

А через несколько мгновений авиалайнер солидно подрулил к тому месту, где стоял по стойке «смирно» мистер Шривенхем, приготовившийся к встрече знатного гостя.

Непрофессиональным взглядом он еще успел заметить на трапе девушку «вполне ничего», но тут же вынужден был по долгу службы ринуться навстречу грозному господину в развевающемся плаще.

«Маскарадный разбойник», – подумал про себя Шривенхем.

А вслух произнес:

– Сэр Руперт Крофтон Ли? Я Шривенхем, из посольства.

Сэр Руперт поздоровался не слишком приветливо, но это Шривенхема нисколько не удивило: человек только что описывал круги над городом, не зная даже вообще, удастся ли приземлиться.

– Ужасная погода, – продолжал он исполнять свои обязанности. – У нас в этом году то и дело такие бури… Я вижу, мешки при вас? Тогда идемте со мной, сэр, ваши вещи погрузят в автомобиль.

А потом, когда отъехали от аэропорта:

– Я уже думал, что вы полетите на другой аэродром, сэр. Впечатление было такое, что посадка невозможна. Не ждешь – не гадаешь, и вдруг на тебе – песчаная буря.

И тут сэр Руперт, важно надув щеки, произнес:

– Это была бы катастрофа, молодой человек, настоящая катастрофа. Нарушение моих планов возымело бы самые бедственные и далеко идущие последствия, имейте в виду.

«Как бы не так, – неуважительно подумал Шривенхем, – эти шишки воображают, что от их дурацких затей зависят судьбы мира».

А вслух почтительно ответил:

– Легко могу себе представить, сэр.

– У вас есть сведения о том, когда ожидается прибытие посла в Багдад?

– Точная дата пока неизвестна, сэр.

– Жаль, если я с ним разминусь. Мы не виделись с… сейчас вам скажу… да, после Индии, с тысяча девятьсот тридцать восьмого года.

Шривенхем почтительно промолчал.

– Одну минуту. Здесь ведь служит Райс, я не ошибся?

– Не ошиблись, сэр. Он советник по Востоку.

– Толковый работник. Знающий. Рад буду с ним повидаться.

Шривенхем кашлянул.

– Видите ли, сэр, Райс сейчас болен. Лежит в больнице на обследовании, с острой формой гастроэнтерита.[67] Это посерьезнее, чем обычное багдадское расстройство.

– Что такое? – резко повернул к нему голову сэр Руперт. – Острый гастроэнтерит? Гм. Заболел внезапно?

– Да, сэр. Позавчера.

Сэр Руперт нахмурил брови. Напыщенное самодовольство с него вдруг слетело. Он стал другим человеком, попроще. И озабоченнее.

– Гм, не знаю, – пробормотал он. – Приходит в голову, что….

Шривенхем смотрел вежливо-вопросительно.

– Я думал, может быть, это «зелень Шееле», – загадочно пояснил сэр Руперт.

Шривенхем, недоумевая, промолчал. На подъезде к мосту Фейсала машина свернула влево к Британскому посольству.

Неожиданно сэр Руперт наклонился к водителю.

– Остановитесь-ка на минутку, – распорядился он. – Да-да, вот тут, с правой стороны. Где продают горшки.

Автомобиль плавно подъехал к тротуару и встал.

Здесь находилась туземная лавчонка, доверху заваленная грубыми серыми горшками и кувшинами.

Приземистый европеец, разговаривавший с лавочником, при приближении машины отошел в направлении моста. Шривенхему показалось, что это был Кросби из «И.П», с которым он раза два встречался.

Сэр Руперт выскочил на тротуар и подошел к прилавку. Здесь, взяв в руку один из серых горшков, он оживленно заговорил с лавочником по-арабски – слишком быстро и слитно для Шривенхема, который до сих пор разбирал арабскую речь с трудом и имел довольно ограниченный словарь.