Рекс Стаут - Ниро Вульф и умолкнувший оратор (сборник) Страница 13

Вульф вернул пакет О’Нилу, и тот сунул его в карман.

– Почтовые служащие с каждым годом становятся все более небрежными, – заметил я. – Марка в углу проштемпелевана, а остальные нет.

– Как? – О’Нил вытащил пакет из кармана и осмотрел его. – Ну и что?

– Ничего, – успокоил его Вульф. – Просто мистер Гудвин любит похвастать своей наблюдательностью.

Я обиделся на Вульфа за его манеру делать мне замечания в присутствии посторонних и только было раскрыл рот, чтобы выразить свое возмущение, как снова раздался звонок. О’Нил опять последовал за мной, словно проходил испытательный срок в должности привратника.

Пришел человек из фирмы «Стенофон». О’Нил рассыпался перед ним в благодарностях, извинился, что нарушил его воскресный отдых и так далее и тому подобное, а я помог внести в дом аппарат. Он был не так уж тяжел, потому что О’Нил объяснил по телефону, что нам нужен не весь диктофон, а только та часть, которая воспроизводит звук. Человек, доставивший аппарат, за пять минут проинструктировал нас, как им пользоваться, и откланялся.

Проводив гостя, я вернулся в кабинет. Вульф бросил на меня многозначительный взгляд и сказал:

– А теперь, Арчи, подай мистеру О’Нилу пальто и шляпу. Он хочет уйти.

О’Нил рассмеялся или, во всяком случае, попытался рассмеяться.

Желая испытать его, я сделал к нему два быстрых шага. Он отскочил.

– Так вот оно что! – хрипло сказал он. – Захотели перехитрить О’Нила? Не советую!

– Фу! – Вульф погрозил ему пальцем. – Разве я обещал, что разрешу вам прослушать валики? Было бы неэтично позволить официальному лицу из Ассоциации промышленников слушать конфиденциальные записи директора Бюро регулирования цен, даже после его смерти. Итак, сэр? Вы предпочитаете удалиться сами или…

– Я не уйду отсюда!

– Арчи!

Я направился к О’Нилу. На этот раз он не сдвинулся с места. Судя по выражению его лица, он был готов на все. Я ласково сказал:

– Пойдемте, пойдемте с Арчи… Вы весите не меньше ста восьмидесяти фунтов, и мне будет тяжело нести вас на ручках.

Он провел удар правой, целясь мне в челюсть, или, по крайней мере, пытался это проделать, но был слишком медлителен. Я стал заходить к нему сзади, чтобы он оказался между мной и дверью, но он развернулся и лягнул меня по колену. Не скажу, что мне было больно, но я терпеть не могу, когда меня пинают ногами. Я слегка стукнул его левой чуть пониже уха, и он отлетел к книжным полкам. Я счел, что теперь он все понял, но он снова набросился на меня, и мне пришлось воспользоваться правой. О’Нил повалился на пол.

Я попросил Вульфа позвонить Фрицу, чтобы тот отпер дверь, и, увидев Фрица в прихожей, подхватил моего поверженного противника за лодыжки и выволок на крыльцо. Фриц вынес ему пальто и шляпу и запер дверь.

– Он член исполнительного комитета Ассоциации промышленников или только председатель банкетной комиссии? Никак не могу вспомнить, – спросил я, вернувшись в кабинет.

– Не люблю драк, – брезгливо сказал Вульф. – Я не велел тебе его бить.

– Он первый пытался ударить меня. Даже ударил. В следующий раз сами расправляйтесь со своими посетителями.

Вульф вздрогнул при одной мысли об этом:

– А ну-ка, заведи машину.

Глава 15

Прослушивание десяти валиков заняло у нас больше часа, не считая перерыва на ленч.

Я поставил первый валик, как рекомендовал наш инструктор, но не прошло и нескольких секунд, как Вульф попросил уменьшить скорость. Мне приходилось слышать выступления Ченни Буна по радио и телевидению, и все же я с трудом узнал его голос. На диктофоне он звучал значительно выше, хотя произношение было более отчетливое.

Письмо оказалось длинным, не менее чем на три страницы через один интервал, и заняло весь первый валик. Заправляя второй, я заметил:

– Вам не кажется, что Бун отправлял свои послания на реактивных ракетах и ждал, что ответы прибудут к нему на молнии?

Вульф кивнул и мрачно посмотрел на перекидной календарь:

– Да, тут что-то не так… Бун не мог продиктовать это двадцать шестого марта, в день, когда был убит. Если его письмо адресовано всем управляющим, то это включает Западное побережье. Он требует, чтобы ему дали ответ к двадцать восьмому марта. Даже если бы авиапочта работала исправно, на всю эту переписку потребовалось бы минимум пять дней. Следовательно, это письмо продиктовано им не позднее двадцать третьего марта, а то и раньше… Будь оно проклято. Я-то надеялся… – Вульф сжал губы и хмуро поглядел на чемоданчик. – Та женщина сказала, что Бун дал ей чемоданчик номер четыре?

– Вы имеете в виду мисс Гантер?

– А кого же еще, черт побери, я могу иметь в виду?!

– Я и подумал, что вы имеете в виду мисс Фиби Гантер. Если так, то да. Она сообщила, что всего чемоданчиков двенадцать и что Бун дал ей тот, на крышке которого оттиснута цифра «четыре». При этом он сказал, что в нем лежат валики, надиктованные им в вашингтонской конторе перед отлетом в Нью-Йорк… Мы так разочарованы, что не будем слушать дальше? Или все же продолжим?

– Продолжай.

Мы прослушали все валики. Ничего интересного на них не было, хотя некоторые действительно содержали сведения, не подлежащие огласке. Впрочем, я не дал бы за них и десяти центов. На этих валиках тоже имелись доказательства того, что они были надиктованы до двадцать шестого марта.

Я не мог осуждать Вульфа за то, что он пал духом.

Как все-таки оказалось, что в чемоданчике № 4 лежат валики, надиктованные задолго до двадцать шестого марта? Самое простое объяснение – что Бун, торопясь на самолет, по ошибке захватил не тот чемоданчик. Но главное, пожалуй, заключалось в другом: могло ли вообще содержание валиков, надиктованных Буном двадцать шестого марта, пролить свет на тайну его смерти?

Вульф откинулся в кресле.

– Я был ослом, согласившись взяться за это дело, – сказал он. – У меня не хватает места для орхидей «каттлея», а я мог бы продать пятьсот экземпляров и выручить двенадцать тысяч долларов. – Он помолчал. – Запиши все, что есть на валиках, отнеси чемоданчик мистеру Кремеру и расскажи, как мы его заполучили.

– Рассказать ему все?

– Да. Но перед уходом напечатай еще кое-что. Возьми блокнот. Это письмо отправишь всем, кто был у нас в пятницу вечером. Записывай. – Он сморщил лоб, подыскивая подходящие слова, и принялся диктовать: – «Любезно приняв мое приглашение, Вы в пятницу вечером явились свидетелем того, что заявление мисс Гантер о забытом ею в гостиной банкетного зала отеля „Уолдорф“ чемоданчике вызывало определенное недоверие…» Абзац. «В связи с этим сообщаю Вам об имевшем сегодня место событии». Абзац. «Мистеру О’Нилу была прислана по почте квитанция на получение в почтовом отделении Центрального вокзала посылки, которая оказалась вышеупомянутым чемоданчиком № 4. Однако большинство валиков, находившихся в нем, было надиктовано мистером Буном до 26 марта. Извещаю вас об этом ради восстановления справедливости в отношении мисс Гантер».

– Все? – спросил я.

– Да.

– Кремер придет в ярость.

– Бесспорно. Первым делом отправь письма, затем отнеси чемоданчик и пригласи сюда мисс Гантер.

– Гантер, Фиби Гантер?!

– Да. Ты что, оглох?

– Это опасно. Не рискуете ли вы, возлагая на меня такое поручение?

– Рискую, но мне нужно ее повидать.

– Что ж, за последствия будете отвечать вы.

Глава 16

Я позвонил на квартиру Фиби Гантер, но никто не ответил. Выведя из гаража машину, я в первую очередь поехал на Восьмую авеню на почту отправить письма, а потом на Двадцатую улицу.

На десятой минуте разговора с Кремером я услышал:

– Очень интересно, будь я проклят!

Еще через десять минут опять:

– Очень интересно, будь я проклят!

Это с полной очевидностью свидетельствовало, что Кремер по горло увяз в болоте. Будь он поблизости от сухого берега, он бы принялся козырять передо мной своими прерогативами и проклинать нас с Вульфом за задержку улики на девять часов четырнадцать минут, угрожать и предупреждать. Но сейчас был даже такой момент, когда мне показалось, что он вот-вот поблагодарит меня. Совершенно очевидно – он был в отчаянии.

Я ушел от Кремера, храня один экземпляр записи в кармане, потому что он был предназначен не для него. Если я должен привезти Фиби Гантер к Вульфу, сделать это было нужно до того, как в нее вцепится Кремер. Хотя вполне естественно, что сперва он захочет узнать, что записано на валиках, – и тогда мне давалась некоторая отсрочка. Но если… Короче говоря, я постарался как можно скорее оказаться на Пятьдесят пятой улице.

Привратник позвонил наверх, опять удивленно воззрился на меня и сказал, что меня просят подняться. Фиби открыла мне дверь и пригласила войти. Я положил пальто и шляпу на стул и последовал за ней в комнату, и там, в темном углу, опять сидел Элджер Кэйтс, как и в прошлый раз.