Лин Гамильтон - Китайский алхимик Страница 13

— Ты ведь говоришь по-китайски. Мандаринское наречие? — спросила я, досыта наевшись.

— Да, и немного по-кантонски.

— И что же сказал швейцару тот парень в черном, достаточно влиятельный, чтобы избегать видеокамер и допросов вместе с остальными?

— Парень в дорогих ботинках? Он сказал что-то вроде: «Хватайте этого молодого человека». А что?

— А что бы ты сказал в подобных обстоятельствах?

— «Держите вора», наверное. Согласен, это прозвучало довольно двусмысленно, но думаешь, швейцар не стал бы хватать парня с серебряной шкатулкой под мышкой?

— Не знаю. Они оба были примерно одного возраста, Дэвид и грабитель.

— Куда ты клонишь, Лара?

— Обещаешь не смеяться? Я думаю, что человек в черном тоже замешан в краже.

— Стоп! Китайская армия. Будь осторожна.

— Ты ведь не собираешься обсуждать это с ними?

— Конечно, нет, но почему тебе это пришло в голову? Не потому ведь, что он исчез так быстро после происшествия и не пришел на следующий день, как все остальные? Возможно, ему надо было на службу. Не знаю, может, у него взяли показания дома или на работе в качестве уступки. Нельзя считать его преступником лишь потому, что он избежал самых скучных часов, что довелось мне здесь провести.

— Это еще не все. Он якобы смотрел на картину. Но дело в том, что стоял он не в том месте. Это была картина с мелкими деталями. Все остальные подходили намного ближе, чтобы ее рассмотреть. Я внимательно разглядывала запись на видеопленке: где стояла я, где ты, а где все остальные, а потом сама подошла к картине. Этот человек стоял слишком далеко.

— Может, он просто не знает, как надо правильно смотреть на картины? И какое значение имеет его неопытность в данном деле?

— Я думаю, он встал так, чтобы сотрудник не мог видеть серебряную шкатулку.

— Ему не надо было этого делать, — возразил Бертон. — Этот идиот не оторвал бы глаз от экрана, даже если бы началось землетрясение в девять баллов. Здание вокруг начало бы рушиться, а он бы по-прежнему пялился в монитор.

— Да, но ты не можешь быть в этом уверен, если собираешься похитить шкатулку. Нельзя рассчитывать на то, что за компьютером в этот день окажется любитель игр.

— Нет, но, к моему сожалению, можно рассчитывать на плохую охрану. Они тут пока ничего не умеют. Чтобы перевозить предметы искусства, арендуют купе в поездах. Остается надеяться, что грабители не знают, что перед ними, когда взламывают двери купе, или их интересует нечто иное, нежели предметы искусства.

— Скорее всего, так оно и есть. Возможно, ты прав, и я просто раздражена, потому что этот парень воспользовался служебным положением и избежал двух утомительных встреч с полицией.

— Это Китай, Лара, — напомнил Бертон.

— Я, наверное, это уже в десятый раз слышу.

— Запомни.

Несмотря на то что Бертон прочел мне лекцию и был уверен, что я все выдумываю, мы провели довольно приятный вечер, избегая тяжелых разговоров о Дори и имени моего клиента. Расстались мы друзьями, Бертон сказал, что на следующий день мы не увидимся, так как ему надо рано ехать в аэропорт, и попросил позвонить, когда я вернусь домой.

Я не ожидала снова увидеть Бертона в Пекине, но, как мне вскоре предстояло узнать, он редко делал то, что говорил. Для себя я решила, что, если мне придется прождать еще пару дней, я могу сходить на аукцион, даже если не буду ничего приобретать. А тем временем решила развлечься осмотром достопримечательностей. Естественно, я начала с Запретного города, который должен увидеть каждый, кто приехал в Пекин. Я вошла с южной стороны, через площадь Тяньаньмынь, у Ворот Небесного Спокойствия, украшенных огромным портретом председателя Мао. Если вы хотите увидеть его самого, то вам надо пройти в очереди мимо его хорошо сохранившейся мумии в Мемориальном зале Мао. Я это сделала один раз, и мне хватило. В начале нашей совместной жизни я рассказала Клайву о своем приключении, и он предложил устроить мировое турне, осматривая захоронения вождей во всем мире: Мао, затем Сталина в Москве, а где возможно, посещая внушительные мавзолеи с захороненными в них диктаторами, как, например, мавзолей супругов Перон в Аргентине. Теперь, когда я стала старше и мудрее, эта мысль не показалась мне такой забавной, но напомнила то время, когда нам с Клайвом было хорошо вместе. Надо добавить, что поездку мы так и не совершили. Вместо этого мы собирали часы с изображениями бывших диктаторов на циферблате, в случае с Мао особенно внушительную модель, где рука вождя изображала секундную стрелку. К сожалению, при разводе Клайв получил коллекцию часов, и теперь, когда они на нем, он высоко закатывает рукав рубашки и многозначительно смотрит на время.

Запретный город получил свое название потому, что на протяжении долгой истории был императорским дворцом, в который был закрыт доступ почти всякому, и обычный горожанин даже не мог приблизиться к этому месту. Теперь здесь можно свободно прогуливаться, что именно я и делала, восхищаясь огромными площадями, сверкающей красной отделкой залов, великолепными резными лестницами, внушительными курильницами в форме журавлей и черепах и, конечно же, тронным залом с троном в виде дракона. Чем дальше углубляешься в Запретный город, проходя через одну огромную площадь к другой, тем ближе становишься к императору, Сыну Неба.

Я направлялась к самой пышной из императорских резиденций, Дворцу Небесной Чистоты, когда мне показалось, что вдалеке мелькнул Бертон с группой людей в форме, возможно, военных или полицейских. Я заметила не столько самого Бертона, сколько яркий голубой шарф и белокурую голову. Я начала пробираться ближе, но группа разошлась, и я уже не видела никого, хотя бы отдаленно похожего на Бертона. Я напомнила себе, что в этот день он собирался лететь домой. Еще рано, но рейсы были с полудня, так что у него не осталось бы времени на осмотр достопримечательностей. И потом, не один Бертон носил голубые шарфы. Я могла и ошибиться.

Несмотря на все великолепие зданий, моим любимым местом в Запретном городе был сад в его северной части. Я побродила по книжному магазину и купила несколько деревянных гравюр, которые мне бы хотелось повесить в своем антикварном салоне. В общем, я приятно проводила время. Однако меня не оставляло чувство вины. Майра сообщила, что до моего отлета все расходы будут оплачиваться, но мне хотелось, чтобы сама поездка не пропала даром, принимая во внимание то, что мне не удалось приобрести серебряную шкатулку, и я принялась искать другие сокровища, чтобы привезти домой. Если мне это удастся, я скажу Майре, что последние несколько суток моего пребывания в отеле оплачу сама. С этой мыслью, немного успокоив совесть, я отправилась по магазинам.

Улица Люличан, находящаяся чуть юго-западнее Запретного города, представляет собой довольно милую, засаженную деревьями улочку для пешеходов и мотороллеров, обрамленную старыми домами, — по крайней мере, так они выглядят. Как и большинство пекинских улиц, она была выровнена не так давно, но ее реконструировали, и выглядит она настоящей. Считается, что это главное средоточение антикварных лавок, но настоящих сокровищ здесь не так уж и много, больше кустарных изделий. Думаю, это такая псевдоисторическая улочка с псевдодревностями. Однако это не уменьшает ее привлекательности, особенно хороши магазины, торгующие старыми книгами и приборами для каллиграфического письма, чернильницами, штемпельными подушечками и красивыми кистями из натурального волоса всех размеров, в том числе преогромными, которые вывешены в витринах. Есть тут кое-что интересное, например, кожаные куклы для театра теней. Некоторые из них действительно старые, другие новые, потрясающе выполненные. Я передала свою любовь к куклам из кожи Дженнифер и решила в подарок ей купить две особенно прелестные.

Самое привлекательное в этой улочке то, что вы удаляетесь от небоскребов и видите город таким, каким он был когда-то. Тут есть базары, чайные домики и обычные маленькие магазинчики, помимо приманок для туристов, а если вы забредете чуть дальше, что я и сделала, поскольку стоял ясный зимний день, холодный, но солнечный, то вы окажетесь на Дачжалань Лу — настоящей улице с магазинами, торгующими шелком, и огромной китайской аптекой.

Я неспешно шла вперед в прекрасном настроении, когда увидела, что, возможно, было вполне предсказуемо, Бертона Холдиманда, который выходил из аптеки и надевал очки от солнца. Несмотря на то что на нем была хирургическая маска, я сразу узнала Бертона. Я своими ушами слышала, как он заявил, что вылетает рано утром, и теперь была полностью уверена, что он солгал. Возможно, из-за своей предубежденности по отношению к нему, я решила, что Бертон ведет себя подозрительно. Он осторожно огляделся по сторонам, прежде чем зашагать в ту сторону, откуда я только что пришла. Он был чем-то очень озабочен. Я последовала за ним. К счастью, на улицах было полно народа, поэтому я оставалась незамеченной. Вскоре мы опять вышли на улицу Люличан, где Бертон заходил в каждый антикварный магазин, даже тот, который имел весьма отдаленное отношение к древностям. Ожидание было бы крайне тягостным, если бы он задерживался в магазине подолгу, но в каждой лавке, невзирая на ее размеры, он проводил всего несколько минут, лишь бегло оглядывая представленный товар. В руке у него был листок бумаги, который он складывал всякий раз, когда выходил на улицу, и вскоре я уже догадалась, чем он занят. Наконец, когда мы обошли около дюжины магазинов, мне все надоело, и я решила, что пора выходить из подполья.