Иван Бушман - Холодное блюдо Страница 13

— Румянцев, — кивнула Людмила. — И что?

— Я слышал только реплики Завгороднего, — пожал плечами Сергей. — Он ему что-то предложил. Последнее было: «И что ты хочешь от меня?» и «Я подумаю».

— Встретиться, — мрачно предположил Дымов. — И там убьет его, как Сорокина.

— Румянцев, говорите?! — вскочила вдруг Марина. — А какое имя-отчество у него?

— Павел Константинович, — ответила Людмила. — А теперь-то что?

Не ответив, Марина снова опрометью выскочила из кабинета, хлопнув дверью.

— Опять двадцать пять, — в изумлении повертел головой Сергей. — Кажется, сегодня какие-то сбои в Матрице. Я эту картинку уже, по-моему, наблюдал. Игорь, теперь тебе полагается сказать, то она умная, хоть и блондинка, а потом Марина снова завалится сюда с чем-нибудь сногсшибательным.

— Она правда умная, хоть и блондинка, — послушно сказал Дымов. Подумал и добавил: — И красивая.

Марина, и правда, тут же появилась с кипой бумаг в руках. Кажется, это были разнообразные чеки.

— Вот где я это видела! — торжествующе сказала она, доставая один из чеков и выкладывая на середину стола. Все тут же склонились над ним, едва не стукнувшись головами.

Это был валютный перевод на десять тысяч долларов трехдневной давности, их аванс. Мухин перевел деньги с карточки «Сосьете Женераль» прямо в офисе, воспользовавшись их аппаратом для беналичого расчета.

На длинном чеке, в самом низу, было четко обозначено имя обладателя счета: «Rumyantzev Pavel».

Ну-ка, посмотрим… — сказал Дымов и метнулся к своему ноутбуку.

— Это что у нас получается? — прищурившись, сказал Игорь. — Это у нас получается, что никакого «клиента Мухина» не существует. Есть только сам Мухин, вернее — Румянцев. И все наши наработки шли ему, чтобы расправиться с врагами юности.

— Так и есть, — откинулся от компьютера назад Игорь. — Никакого адвокатского бюро «Мухин и партнеры» на свете нет и никогда не было. Нас провели, товарищи. Мы работали на убийцу.

— На убийцу ли? — усомнилась Людмила. — Шевчука никто, вроде как, не убивал, его просто взяли с поличным. Может, этот Румянцев на самом деле…

— Шеф, а от Завгороднего идет сигнал! — сказал вдруг Дымов, показывая на наушники. — Что с ним-то?

Сергей вытащил наушники из разъема, и звук пошел на динамики ноутбука.

… - Ты был прав, — говорил Завгородний. Голос у него был надломленный, истерический, к тому же почти заглушаемый всё нарастающим ревом мотора. Кажется, он говорил сам с собой, и к тому же был нетрезв.

— Ты был прав, Паша! Мы сделали ошибку тогда, все трое, нам так показалось правильнее — ну подумаешь, месяц не могли смотреть друг на друга и год вздрагивали при упоминании имени «Павел». А Сорока вообще…черт, и тут ты прав, привычка обвинять других вместо себя въелась так глубоко! Так глубоко, Паша! Но к черту ее.

Детективы молча слушали монолог Завгороднего. По щеке Людмилы покатилась одинокая слезинка — ее «шестое чувство» уже, кажется, знало, что будет дальше.

— Я предал тебя, Пашка. Я сделал тогда ошибку, и вся моя жизнь повернулась в какую-то не ту сторону. Дурацкий бизнес, нелюбимая жена, нелюбимые дети… наверное, всё из-за того дня. Одна ошибка поломала всю жизнь, понимаешь, да? Впрочем, ты-то понимаешь.

Он некоторое время помолчал. Впрочем, рев мотора почти совсем заглушал его голос.

— К чертям свинячьим такую жизнь! — крикнул Михаил. — Уж лучше пусть будешь жить ты! Это будет… хотя бы… честно!

Раздался оглушительный удар, и сразу же — запись прервалась. Микрофон вышел из строя.

— …он не убийца, — закончила Люда. — Граф Монте-Кристо, вот он кто. Благородный мститель.

Эпилог

— …Интересно, вот откуда у Румянцева столько денег? — задумчиво спросила Людмила, глядя, как строители выравнивают шпатлевкой стены их кухни.

В квартире Сергея и Людмилы уже третьи сутки бушевал ремонт. Трудолюбивые строители южных кровей приходили рано утром и уходили вечером. Вой и стук инструмента не смолкали целый день, Людмила, надзиравшая за процессом, выносила по десятку пакетов мусора ежедневно.

— Я наводила справки, — пояснила она свою мысль. — В конце восьмидесятых у него, конечно, был собственный бизнес, тогда это называлось «кооператив», но он же восемнадцать лет провел в тюрьме! А освободился всего несколько месяцев назад.

— Я тоже наводил справки, — лениво отозвался Сергей. — Правда, по другим каналам — по своему первому месту работы. Там мне сразу пояснили ситуацию. Бизнес у Румянцева был небольшой, но довольно прибыльный. Кроме того, он прекрасно знает французский язык. Так что всё просто: в восемьдесят девятом году, во время одного из визитов во Францию он положил все свои валютные сбережения на счет во французском банке. И за восемнадцать лет ему накапал немаленький процент. Вот и весь фокус.

— Ну точно Монте-Кристо, — усмехнулась Людмила.

Измазанный в побелке строитель поглядел на часы, что-то гортанно воскликнул и принялся слезать со стремянки. Было восемь вечера — час, когда ремонтные работы в их квартире заканчивались. Людмила проводила рабочего человека и поставила разогреваться нехитрый ужин.

— А у наших Марины с Игорем, кажется, начинается роман, — сообщила она Сергею, повязывая фартучек. — Я вчера видела, как они слушают какую-то музыку в одних наушниках на двоих и целуются.

— Да? — удивился Сергей. — Вечно эти вещи проходят мимо меня. Ну, дай им бог. Может, поженятся, детей заведут…

Он тут же пожалел о последней фразе, но было уже поздно.

— Сере-еж… — протянула Людмила

— Милая, не начинай снова… — попытался уйти от темы Корсак. — Надо же сначала заработать, ремонт….

Тут он сообразил, что ремонт через два дня подойдет к концу, а на счету агентства лежит нетронутыми почти полмиллиона рублей.

— Ага, попался, — улыбнулась Людмила. — Иди руки мой и к столу.

— Есть, сэр, будет исполнено, сэр! — без энтузиазма ответил он и пошел мыть руки.

До отправления поезда «Сапсан» по маршруту Санкт-Петербург — Хельсинки оставалось еще полтора часа. Элегантный седоватый господин в дорогом костюме присел за столик ресторана и раскрыл меню в кожаной папке. Как раз остается время пообедать…

Додумать мысль до конца ему не получилось. В бок господину уткнулось что-то твердое, и тут же веселый голос рядом произнес:

— О, Паша, сколько лет, дружище! Присяду, не возражаешь?

— Присаживайся, — отозвался седоватый в тон. — Рад встрече.

Корсак сел на стул рядом с Румянцевым, всё так же «дружески» приобняв его за плечи. В ребра «адвокату» недвусмысленно упирался ствол.

- Я же сказал в последнем разговоре — «увидимся», — хищно усмехнулся Корсак. — Вот и увиделись. Прошу без резких движений, а то у меня совсем изношенные нервы. Не дай бог, пальну. Вам же этого не хочется, правда?

— Вот не знал, что детективам разрешили огнестрельное, — светски улыбнулся Румянцев, совершенно, кажется, не реагируя на угрозу. — Или это у вас самоделка, о четырех-то стволах? Грозно выглядит.

— Нет, это не самоделка, — усмехнулся в ответ Сергей. — Это травматический пистолет «Оса», усиленная версия, гражданским ее не продают. Пули в патронах металлические, с такого расстояния пробьет насквозь не хуже огнестрела.

- А как же камеры? — показал под потолок Румянцев. — Мы сидим прямо под камерой слежения. Вас же опознают. Недорабатываете, товарищ детектив.

— В проводах камер торчит по специальному приборчику, который транслирует им благостную закольцованную картинку, — бесстрастно пояснил Корсак. — Вы даже можете увидеть отсюда один, если присмотритесь — он торчит из провода во-он там. И дружески помаргивает нам лампочкой.

— Отлично, — оценил Румянцев. — Браво. Всё-таки, вы отличные специалисты. Но возникает резонный вопрос — что вам, собственно, от меня нужно? Деньги вы получили, свои обязательства перед вами я исполнил. Вам нужно еще денег?

— Мне нужно, скорее, «еще поговорить», — сказал Корсак. — У нас, как у «отличных специалистов», возник резонный вопрос — какого черта нас использовали втемную? Зачем вы придумали какого-то заказчика, врали нам? Мы этого, знаете ли, не любим.

— Знаете, вам больше идет образ Ната Пинкертона, чем Шерлока Холмса, — рассмеялся вдруг Павел. — Силовые акции и шпионаж, а не аналитическая работа. Это же вы меня толкнули на этот путь вранья, не помните?

— В смысле — я толкнул? — не понял Корсак. — Когда это?

— В нашу первую встречу. Когда проявили свою «выдающуюся» дедукцию и решили, что я работаю на какого-то клиента. Честно говоря, я тогда говорил «нам» без особенного умысла, мне так просто казалось весомее — как-никак, я представлял «Мухина и партнеров», а не одного себя. Но вы пошли еще дальше и сами придумали весь этот спектакль, мне осталось лишь согласиться и подыграть.