Клод Изнер - Три изысканных детектива (сборник) Страница 13

Бертиль Пио задыхалась от едва сдерживаемого смеха. Рука старика дрогнула, подобралась к чашке и ухватила ее за ручку.

— Что ж, сегодня я проявлю великодушие. Но это в последний раз, ты слышал? Если осмелишься появиться тут завтра, отправишься прямиком в раковину!

Фортунат де Виньоль торжественно осушил чашку, облизнул губы и вздохнул.

— Каналья, ты чертовски вкусен…

Представление закончилось, и Бертиль Пио поспешно отступила. Почти в тот же миг старик осторожно подкрался к двери, выскользнул за порог и на цыпочках двинулся по коридору к лестнице. Спустившись на первый этаж, он потрусил к вестибюлю, где располагался вход в подвал. Де Виньоль нырнул туда. На полке его поджидали свеча и коробок спичек.

Внизу, у лестницы, в нос ему ударил запах плесени. Просторный подвал с арочными сводами загромождали сундуки и поломанная мебель. Старик прошел в дальний угол к небольшой дверце, вставил тяжелый ключ в замочную скважину, повернул, толкнул дверцу и оказался в маленьком помещении, где стояло такое густое зловоние, что ему пришлось зажать нос платком.

— Немного денег, и все наладится…

Он шумно вдохнул понюшку табаку.

— А вот и вы, мои верные друзья… К ноге, ребята, к ноге… Артуа! Мортимер! Ногаре! А где Эвре? Держу пари, бегает по бабам… Ату его!

Он обращался к чучелам четырех собак — трем спаниелям и сеттеру, — стоящим у подножия алтаря, где горела свеча, лежала веточка самшита и стояли статуэтки святых. Де Виньоль заглянул в глубокое жестяное корыто, заполненное подтаявшим льдом. Там лежал окоченевший труп ретривера. Капельки воска, упавшие со свечи, застыли в воде расплывчатыми пятнами.

— Мой бедный Ангерран, держись. Еще два-три дня, и я раздобуду деньжат, чтобы заплатить таксидермисту.

И он вышел.

— Нет, я определенно должен пополнить запасы табака. Мошна не оскудеет, если я возьму шесть су. — Де Виньоль протиснулся к узкому шкафу, протянул руку, нащупал завернутый в ткань предмет, вытащил его, поставил свечу на стул, развернул сверток. Из его горла вырвалось хриплое карканье. Нет! Не может быть! Это чья-то злая шутка! Какой злодей мог… — Изыди, Сатана! Проклятье! Это… это…

Фортунат де Виньоль, охваченный ужасом, не мог подобрать слов. Весь дрожа, он уставился на омерзительный предмет.

— Нет! — взвизгнул он, содрогнулся от отвращения, забыв закрыть шкаф, быстро завернул предмет в кусок ткани, подхватил свечу и бросился вон из погреба.

Фортунат де Виньоль вернулся в свою комнату, тщательно запер дверь и положил зловещий сверток на газету «Девятнадцатый век». Он хотел было уже завернуть его в бумагу, но спохватился.

— Постой-ка, это может мне пригодиться, — с этими словами он развернул ткань, скрывавшую отвратительный предмет, и встряхнул ее над кроватью.

— На этот раз дело плохо, Фортунат, — сказал он, обращаясь к самому себе, — пора действовать, и незамедлительно, не то… Содом и Гоморра!

Он завернул в газету то, что скрывала ткань, и на цыпочках прокрался к кухне. К его удовольствию, она была пуста. Старик осторожно приоткрыл крышку мусорного бака, и через секунду сверток оказался погребен под картофельными очистками и куриными косточками.

Послышались неторопливые шаги Бертиль, и Фортунат поспешно вернулся в комнату. Сердце у него так и колотилось, но он ликовал. Благодаря своему бесстрашию он избавил домочадцев от ужасной участи. Старик не спеша вымыл руки, очищая себя от скверны, вылил мыльную воду в ведро, и тут взгляд его упал на кусок материи, которую он бросил на покрывало.

— Прекрасный шелк!.. Но следует быть осторожнее, осторожнее с роковым даром… Нужно себя обезопасить.

Он поклонился на юг, затем на восток, бормоча каббалистическое заклинание. Потом плюнул на ладони, потряс ими в воздухе, и только потом решился повязать узорчатую ткань на манер шейного платка. Погляделся в зеркало, поправил узел и, удовлетворенный, отошел к своему привычному наблюдательному пункту у окна.

Пока под недоверчивым взглядом консьержа шпион фотографировал тощую девчонку старьевщика, последний наполнял телегу добычей, изъятой из мусорных баков.

— Возвращайся в ад, к дьяволу! — пробормотал Фортунат де Виньоль, глядя на газетный сверток в его руках. И когда старьевщик, его дочь и ослик покинули двор, осторожно приоткрыл дверь.

Виктор уже собирался уходить, когда заметил странного старика, выскочившего откуда-то из-за угла ему навстречу.

— Кто это? — шепотом спросил он консьержа.

— Тесть покойного.

Виктор, протянув руку, устремился к этому персонажу, одетому по моде 1850-х годов: в приталенный сюртук желтого сукна, канареечный жилет, брюки в бело-бежевую полоску и сапоги со шпорами.

— Мои глубочайшие соболезнования, месье.

— Благодарю, вы очень добры, но не оплакивайте его: переселение в страну кротов прошло легко и безболезненно. Он лежит на льду, который меняют каждое утро.

Виктор, изумившись странным методам работы сотрудников морга, хотел было уточнить, что именно имеет в виду де Виньоль, и тут обратил внимание на его шейный платок.

«Похоже на…»

Воспоминание само пришло к нему. Слова Кэндзи насчет того куска японского шелка…

— Эти птицы… Это журавли или аисты?

— Ш-ш-ш! Не привлекайте внимание великого мастера ордена, ведь я обязан этим подарком самому Жаку де Моле. [53]Но теперь бояться нечего, ибо я провел над ним обряд экзорцизма. Скажите, у вас есть эстампы? — прошептал он, косясь на Бертиль Пио.

— Месье Фортунат, вам нельзя выходить из своей комнаты! — воскликнула та.

— А! Вы видите? Я заложник собственного зятя и племянника. Эти папские приспешники объединились против меня. Расскажите об этом миру, месье, и достаньте мне картинки обнаженных женщин для пополнения моей коллекции. У меня имеются прекрасные образчики, художники оценили бы. Ах, шестидесятые годы! Тогда дамочки были в теле, но без капли лишнего жира! — Это был камень в огород кухарки, которая уже теряла терпение.

— Месье Фортунат…

— Иду, иду. У меня была привычка пополнять свою коллекцию у Альфреда Кадара, торговца эстампами с улицы… улицы… Не забудьте обо мне, месье! Обнаженная натура!

Тут Бертиль Пио схватила его за руку и потащила в дом.

— Окажите услугу, месье! Не забудьте: обнаженная натура! — кричал тот.

Виктор, спрятав фотоаппарат в сумку, подошел к консьержу, безмолвно наблюдавшему за этой сценкой.

— А что, тело месье дю Уссуа действительно собираются забальзамировать?

— Я же говорил вам, старик тронутый. Он имел в виду своего пса.

Виктор вышел на улицу как раз в тот момент, когда на обочине остановился экипаж. Укрывшись за телегой с гравием, он увидел двух дам в вуалях, одетых в русском стиле; одна была стройнее и ниже, другая — выше и полнее. Вслед за ними из экипажа появился мужчина, которого Виктор сразу узнал: это был кузен Антуана дю Уссуа, которого он видел в музее.

Он подождал, пока все трое скроются в подъезде, и отправился восвояси. На улице Пикардии, возле руин башни тамплиеров, воспользовался тем, что движение было не слишком плотным, и пересек проезжую часть. Какой-то велосипедист с воплем «Берегись!» едва не сбил его, но Виктор и ухом не повел: его мысли были заняты шейным платком с изображениями долгоногих белых птиц.

Бросив небрежное «Добрый день!» Жозефу, который мужественно отражал атаку трех покупателей, Виктор поднялся в квартиру Кэндзи и постучал в дверь. Открыла ему Айрис, одетая в мужское кимоно из черного шелка.

— Отец в городе, покупает книги. Я собиралась принять ванну. Что у вас за вид! Входите же. Чаю?

Виктор молча последовал за ней в кухню и, когда она наполнила чайник, не осмелился сказать, что предпочел бы кофе. Он глядел, как она достает чашки и блюдца, поправляет скатерть, садится напротив, и со стыдом вспоминал, как поначалу считал ее любовницей Кэндзи, тогда как она оказалась тому дочерью и его собственной сводной сестрой. Очаровательная, дерзкая, прагматичная и мечтательная одновременно — эта девушка была неповторима. Виктора вдруг затопила горячая волна нежности. Когда он заговорил, голос его дрогнул:

— Как это странно… что мы с вами дети одной женщины… Благодаря вам я оказался связан с Японией.

— О, моя душа — не японка! Она англичанка — в том, что касается обычаев и традиций, и француженка — если говорить об идеалах. Знаете, отец лелеет мечту оформить мне французское гражданство. И уже предпринял для этого некие шаги.

— Отличная идея! Судьба готовит нам столько удивительных открытий… Подумать только — у нас с вами есть родственники в тысяче километров отсюда, в Стране Восходящего Солнца! Таинственной, мало кому известной, хранящей свои тайны с семнадцатого века…