Эллери Куин - Смерть в Голливуде Страница 13

— Кто-кто?!

— Эллери Куин.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— У меня на это нет ни времени, ни желания.

— Ладно, сейчас спущусь.

Физиономия скрылась. И тут же в воздухе просвистел какой-то предмет и повис, едва не задев Эллери за нос. Перед его изумленным взором раскачивалась веревочная лестница. Мускулистая мужская нога высунулась из листвы, следом другая. Затем появилось и все остальное. Через секунду молодой человек крепкого сложения стоял как раз в том месте, где обрывались цепочки следов.

— Я очень взволнован нашей встречей, — церемонно произнес он.

И ладонь Эллери была схвачена и сдавлена до хруста в костях прежде чем он успел даже охнуть. Но осталась цела. Эллери подумал, что сегодня его правой руке изрядно досталось. Он никак не мог решить, чьи железные лапы причинили ей больший ущерб: Альфреда Уоллеса или этого чудовища, чуть не раздробившего ее на мелкие кусочки. Сын Делии возвышался над Эллери на шесть дюймов, красивый, рослый гигант, косая сажень в плечах, осиная талия, мускулатура, достойная мистера Америка, и загар, не уступающий обитателям Гавайских островов… Вся эта роскошь предстала смущенному взгляду Эллери, а общую картину дополняли коричневые узкие плавки, целомудренно прикрывавшие положенное место. Улыбка гиганта излучала молодость и силу, и Эллери почувствовал себя почти дряхлым стариком.

— Я решил сначала, что вы репортер, мистер Куин, охотник за новостями. Не выношу этих надоедливых парней, они отравляют мое существование. Но что же мы стоим здесь? Добро пожаловать ко мне в дом.

— Знаешь, Мак, как-нибудь в другой раз, — холодно ответила Лаурел и взяла Эллери под руку.

— Ох уж эта мне закомплексованность! Ну почему ты не можешь просто расслабиться, Лаур, и вести себя совершенно свободно?

Эллери смог, наконец, включиться в разговор:

— Знаете, я не думаю, что буду желанным гостем в доме вашего отчима, Мак.

Гроув рассмеялся:

— А-а, так вы уже имели счастье познакомиться с ним. Но я приглашаю вас посетить не его, а мой дом, — и указал рукой прямо вверх.

Тут вмешалась Лаурел:

— Ладно, Эллери, пойдем. Тут есть на что посмотреть. А то со слов вы и не поверите.

— В дом? Ваш? — Эллери робко взглянул по направлению вытянутой руки Мака. К его ужасу гигант начал быстро карабкаться по веревочной лестнице, гостеприимно приглашая следовать за ним.

Это действительно оказался дом. Высоко на дереве. Правда, всего одна комнатка, если уж быть точным, и не слишком просторная. Но зато как положено: четыре стены, соломенная крыша, прочный пол, беленый потолок, два окна и небольшой настил перед входом вместо крыльца. С настила свисала веревочная лестница. Макгоуэн гордо именовал его «парадным подъездом» и уверял, что он очень надежен, если вести себя, конечно, осмотрительно…

Мак любезно пояснил, что дерево — Quercus agrifolia — дуб, почти восемнадцать футов в обхвате у подножия, и «взгляните только на эти листья, мистер Куин! Они такие плотные, что об их край можно порезаться!» Эллери, который уже вытащил пару-другую этих маленьких колючих дьяволов у себя из-за шиворота, согласно кивнул. Дом же действительно был построен на славу, в развилке толстых сучьев, и выглядел достаточно надежно.

В ответ на радушное приглашение хозяина Эллери осторожно сунул голову в дверь домика, озираясь вокруг, как турист в этнографическом музее. Все пространство стен и пола занимали — Эллери не сразу подобрал нужное слово — разнообразные приспособления для жизни на деревьях.

— Простите, что я не могу пригласить вас обоих внутрь, — сказал молодой человек. — Трое — слишком много для моего скромного жилища. Лучше расположимся снаружи. Хотите выпить? Бургундское? Виски? — Не дожидаясь ответа, Макгоуэн сложился вдвое и проскользнул внутрь. Через секунду послышалось позвякивание бутылок.

— Лаурел, почему они не изолируют бедного юношу? — прошептал Эллери. — Я имею в виду — в соответствующее учреждение?

— А на каком основании?

— Что же, по-вашему, его поведение нормально? — чуть не закричал изумленный Эллери.

— Понимаю вас, мистер Куин, — раздался веселый голос юного гиганта, появившегося в дверях своего жилища со стаканами в руках. В них плавали кубики льда. — Конечно, мистер Куин, на первый взгляд все это кажется не совсем нормальным. Но такое впечатление складывается только потому, что основная масса людей как раз и живет в ненормальном, иллюзорном мире, где все понятия перевернуты с ног на голову. — Он сунул огромную руку в дверь и достал еще один стакан.

— То есть основная масса — это мы? В иллюзорном мире, вы сказали? — Эллери залпом проглотил почти половину стакана. — Ну, а вы сами, конечно же, живете в мире подлинных ценностей?

— Давайте не будем заводиться, — устало сказала Лаурел. — Эллери, это его любимый конек. Если он сядет на него, то не слезет до вечера. А я вот хотела насчет записки…

— Я единственный человек в мире, который в состоянии здраво смотреть на вещи, — заявил молодой человек, растягиваясь вдоль настила и свесив ноги вниз. — Судите сами. Ну чем занимаетесь вы, обычные люди? Все живете в своих обычных домах, читаете свои обычные газеты, смотрите все то же самое обычное кино или телевизор, выходите на свои обычные прогулки, разъезжаете в своих обычных автомобилях. Неужели вы не видите, насколько иллюзорен такой образ жизни? Какой ценой дается ваша обычная повседневность? Что стоит за всей этой благополучной видимостью? Вы понимаете, о чем я говорю?

— Не совсем. Будьте добры, выразитесь яснее, — попросил Эллери, опрокидывая еще четверть стакана. Тут только он заметил, что пьет бургундское, которое терпеть не мог. Но сейчас ему было не до этого.

— Мы живем, — продолжал юный гигант, — в особое время, время кризиса болезни, в просторечии, именуемой цивилизацией или историей человечества. Вы вот погрязли в своих мелких преступлениях, убийствах и прочем. Все расследуете, расследуете… А того не видите, что человечество стоит на пороге самого массового убийства людей со времен Всемирного потопа. Атомная бомба — это еще цветочки! А вот уже созревает плодородная ягодка, по сравнению с которой ядерная цепная реакция — или черт знает что там еще происходит — звучит не громче хруста печенья! Одна современная штучка будет способна отравить всю воду на земном шаре. А нервно-паралитические газы? А бактериологическое оружие, от которого нет и не может быть защиты? И черт знает что еще… Вы что же думаете, человечество сумеет удержаться от соблазна попользоваться всем этим? Нет, мой друг, не сможет… Названия всех этих дьявольских изобретений и составят эпитафию на коллективной могиле человеческого рода. Стоит только кому-нибудь где-нибудь в какой-нибудь Югославии, Корее или Иране вдруг нажать кнопочку, и… — пшик! Все. Конец.

И все идет к тому, — Макгоуэн ткнул стаканом в сторону невидимого сквозь листву окружающего мира. — Города опустеют. Почва будет отравлена на сотни лет вперед. Домашние животные выродятся или одичают. Насекомые мутируют и невероятно размножатся. Будет начисто нарушено равновесие в природе. Разруха, эпидемии, миллионы гектаров, зараженных радиацией, да и атмосфера — тоже. Дороги придут в запустение, телефонная связь прервется, моторы заржавеют. Хранилища библиотек покроются плесенью. Разжиреет воронье и прочие пожиратели трупов… И густой лес покроет прекрасные аллеи Голливуда… что, может быть, само по себе не так уж и плохо. Вот что у вас впереди. Тридцать тысяч лет эволюции человека — псу под хвост. Рассеются как дым, за одно мгновение. Атомная цивилизация уничтожит сама себя. Но, естественно, кое-кто и спасется… я, например. Спрашивается — как же следует поступать в виду подобной перспективы? Очень просто. Вернуться туда, откуда мы пришли. Братья — на деревья! Железная логика, по-моему. И вот я здесь. Готов ко всему.

— Ну а теперь дайте мне взглянуть на записку, — сказала Лаурел.

— Чуть позже, — ответил Эллери и опрокинул остатки из стакана, слегка при этом поморщившись. — Логика-то железная. За кое-каким исключением.

— А именно? — снисходительно поинтересовался Макгоуэн. — Дайте, я еще вам налью.

— Спасибо, пока хватит. Ну, например, один момент, который заставляет меня сомневаться в ваших словах. — Эллери указал на сетку проводов, идущих во всех направлениях от крыши хижины.

— Для существа, разом перечеркнувшего тридцать тысяч лет эволюции человека, вы странно снисходительны к таким достижениям прогресса, как… — Эллери наклонился и заглянул в дверь домика, указывая рукой на линию электропередачи, идущую к крыше, — так вот, например — электрическое освещение, электроплитка, холодильник, прочие кухонные принадлежности… Я уж не говорю о… — Эллери указал на лабиринт труб и трубочек, — о водопроводе, снабженном, насколько я могу судить, микроионизатором и деинтоксикатором, ну и так далее. Все эти вещи разбивают в пух и прах ваши аргументы, Мак. Вы уж не сердитесь, но это так. На мой скромный взгляд единственное, что отличает ваш дом от дома вашего отчима, — так это меньшие размеры и приподнятый на тридцать ярдов над землей фундамент.