Пьер Сувестр - Ночной извозчик Страница 13

Когда заведующий отделом фонографов ушел, в кабинет явился директор кинозала, что еще больше, понятно, взволновало г-на Шаплара и Жюва.

Уже с давних пор, по распоряжению г-на Шаплара, в самом центре «Пари-Галери» был открыт великолепный кинозал. Посетители магазина могли бесплатно смотреть фильмы, зал был всегда переполнен, и киносеансы шли ежедневно с огромным успехом. Меж тем директор кинозала прибежал к г-ну Шаплару в страшном возбуждении. Он был вне себя, растрепанный, запыленный, и если судить по его багровому лицу, его вот-вот мог хватить удар. Он был так взбешен, что даже заикался.

— Сударь… сударь… — прохрипел он, — случилось что-то неслыханное, возмутительное, мы опозорены… весь наш магазин… надо к черту гнать всех наших служащих! Представьте себе, месье, что, после того как показали первые четыре части, фильм прервался… следующий ролик кто-то, по-видимому, разрезал и к нему подклеил другую пленку, и вот мы, вместе со зрителями, ничего не увидели на белом полотне экрана, кроме абсолютно идиотской фразы, ничего общего не имеющей с фильмом, а именно.

Жюв и г-н Шаплар одновременно прервали его:

— Ладно, ладно, — говорил г-н Шаплар, — хватит.

А Жюв бормотал:

— Будь оно все проклято, дело осложняется.

Дело и впрямь, осложнялось.

Вслед за директором кинозала пришел заведующий отделом тканей.

— Просто безобразие, — сказал он, — кто-то ночью развернул рулоны и мелом написал на ткани те самые невразумительные слова, которые привлекают всеобщее внимание к стеклянному куполу главного зала; все меня расспрашивают, все хотят знать, в чем дело… Могу ли я, с вашего разрешения, спросить вас, что это означает?

Потом наступила очередь старшей продавщицы парфюмерного отдела. Таинственная надпись повторялась на визитных карточках, наклеенных на коробки с зубным порошком поверх рекомендации к употреблению.

После этого г-ну Шаплару принесли шесть телеграмм, отправленных из шести различных почтовых отделений и повторяющих тот же приказ, то же грозное требование: «Немедленно освободите Раймонду или вам не миновать страшных бед». События следовали одно за другим с такой скоростью, что г-н Шаплар и Жюв едва успевали сообразить, как вести себя дальше.

Однако после седьмой телеграммы Жюв поднялся с места.

— Сударь, — сказал он, — надо немедленно разработать план действий, если мы хотим разобраться в этом невероятном происшествии; дело обстоит, возможно, куда серьезнее, чем вы думаете и даже чем думал я сам часа два тому назад… Не скрою от вас, я порядком встревожен, но это не причина для бездействия, следует действовать. Итак, качнем!

— Но что же делать? Что делать? — спросил г-н Шаплар.

— Прежде всего обойти магазин, осмотреть весь «Пари-Галери» и вместе попытаться что-то обнаружить…

Г-н Шаплар был с этим вполне согласен. Таким образом, они с Жювом обошли все галереи, посетили отдел обуви, отдел хозяйственных товаров, отдел фотопринадлежностей, спустились на первый этаж, поднялись на пятый, но ничто не наводило их на нужный след. Зато повсюду им сообщали о найденных карточках все с тем же грозным требованием, которого г-н Шаплар не мог выполнить, ибо не был виновником похищения.

Наконец Жюв, в сопровождении директора, оказался в отделе писчебумажных товаров.

— Черт возьми! — буркнул Жюв, увидев, как навстречу им бросился продавец, заметивший хозяина «Пари-Глери», — опять нам поднесут ту же историю…

Но он ошибался.

Продавец поклонился г-ну Шаплару и очень спокойно спросил:

— Разрешите, сударь, задать вам вопрос?

— Конечно, друг мой, — ответил г-н Шаплар, готовый теперь ко всему.

— Итак, сударь, могу ли я вас просить привести мне доводы, которые вызвали ваше недовольство моей работой?

— Недовольство вашей работой? — переспросил г-н Шаплар. — Что такое с вами, друг мой? Почему вы так решили?

— Но, судзрь, просто потому, что вы распорядились переделать всю выставку товаров на моих полках…

— Я распорядился переделать?

Г-н Шаплар говорил с большим удивлением. Продавец, видимо, очень этому обрадовался.

— Если это сделано не по вашему приказанию, сударь, я уж и не знаю, кто себе позволил…

— Ну-ка, покажите, — перебил его Жюв.

Продавец только этого и хотел; он повел г-на Шаплара и Жюва к книжному прилавку и указал на него.

— Смотрите, — сказал он, — смотрите, сударь, что это значит? Весь выпуск автодорожных карт разложен в совершенно непонятном порядке. Вроде бы какой-то замысел есть, но какой — не пойму, как ни стараюсь.

Продавец был вне себя, и совершенно справедливо. Это был человек со вкусом, умело и тщательно располагавший товары своего отдела. Но в этот день прилавок, на который он указал г-ну Шаплару и Жюву, был в полном беспорядке и не имел никакого вида. Вместо того чтобы развернуть карты и разложить их на видном месте, дабы привлечь внимание и интерес покупателей, их оставили сложенными в конвертах и даже, как ни странно, нагромоздили эти конверты друг на друга стопками различной высоты.

Г-н Шаплар при виде этого пожал плечами.

— Напутал кто-то из служащих, вот и все, — заявил он тихим голосом, глядя на Жюва. Но внезапно добавил. — Что с вами такое?

Жюв сперва страшно побледнел, потом покраснел. Казалось, его что-то внезапно осенило. Он стал считать:

— Одна, две, шесть, десять, четырнадцать, двадцать… Двадцать карт в первой стопке… И всего одна по второй! Так… Бьюсь об заклад, в третьей их окажется тринадцать, в четвертой — восемнадцать… Чтоб мне провалиться!

Г-н Шаплар снова спросил, приходя все в большее волнение:

— Но скажите же, господин Жюв, объясните, что случилось… Что вы такое увидели на этом прилавке, кроме чьей-то очевидной ошибки?

Но г-н Шаплар умолк в полном изумлении, не закончив фразу, ибо Жюв возразил саркастическим тоном:

— Ошибка? Полноте, сударь. Такое расположение предметов на прилавке не ошибка, это подпись! Ах. в хорошую переделку мы попали, и это еще далеко не конец! Слушайте, вот вам добрый совет: идите-ка домой и будьте осторожны… Никого не принимайте, не выходите из дому, ни с кем не встречайтесь, а завтра я снова приду сюда к вам… в десять часов утра.

С этими непонятными для несчастного г-на Шаплара словами, произнесенными повелительным тоном, Жюв приготовился было уйти. Г-н Шаплар побежал за ним.

— Но все-таки, — сказал он с умоляющим видом, — может быть, вы мне скажете?

Но полицейский ускорил шаг, покидая собеседника.

— Нет, нет, ничего подобного! Ничего я вам не скажу, я еще не вполне уверен, и к тому же ничего нельзя сделать до завтра… Итак, до завтра… Да завтра в десять часов, месье!

По правде говоря, прощание это было таким внезапным, таким резким, таким ошеломляющим, что г-н Шаплар не решился настаивать и отпустил Жюва, не зная, что и думать, к спрашивая себя, не снится ли ему кошмар или полицейский вовсе лишился рассудка.

А Жюв, вернувшись домой, занялся престранным делом.

На глаза у Фандора, которому он подробно изложил все события, заставив того серьезно задуматься, Жюв выписал одну за другой все буквы алфавита, а затем пометил каждую из них цифрой, в соответствии с ее местом в алфавите.

— Понимаешь, — говорил он Фандору, — понимаешь, малыш, я уже был порядком удивлен этими необычайными надписями… поэтому, увидев дурацкое нагромождение автодорожных карт, я был настороже, взволнован, готов вот-вот все понять. И, право слово, догадался я довольно быстро. К тому же это весьма несложно: вот, смотри, я закончил картинку! Первая стопка состоит из двадцати карт, двадцать — это число, соответствующее месту буквы Ф в алфавите, хорошо; вторая стопка состояла всего из одной карты: единица — это А. В третьей их тринадцать: тринадцать — это К; продолжай в том же духе — восемнадцать, четырнадцать, двенадцать, один, семнадцать — вот количество конвертов с картами, находившихся в остальных стопках и, если эти фигуры заменить соответствующими буквами, я получу — т… о… м… а… с… Ясно, просто, четко!

— Да, — очень тихо сказал Фандор, — вы правы, Жюв, все зловеще ясно: эти буквы, поставленные в ряд, образуют подпись, подпись Фантомаса!

Жюв опустил голову. Фандор после недолгого молчания заговорил опять:

— Итак, по вашему мнению, Жюв, таинственные события в «Пари-Галери» обязаны своим появлением Фантомасу?

Жюв ответил ему без колебаний, твердо и уверенно:

— Да, ты прав, эта подпись не допускает возражений, нечего тешить себя иллюзиями: тут действует Фантомас и заняться нам надо Фантомасом. — И, помолчав, добавил: — И ведь самое страшное, Фандор, то, что после открытия, сделанного мной у книжного прилавка, после этого невероятного способа, выбранного Фантомасом, чтобы поставить свою подпись, мы должны неизбежно прийти к единственному выводу — схватка будет еще более отчаянной, более ожесточенной, чем когда-либо.