Король сыщиков - Автор Неизвестен Страница 13

Первый случай был с мистером Грином, миллионы которого унаследовал его племянник, лорд Стоунфилд. Второй — с мистером Полли, молодым, очень богатым человеком, сыном одного нью-йоркского торговца. Труп его всплыл в гавани ниже Цепного моста, и по различным признакам можно было установить, что он был сброшен именно оттуда. Гибель мистера Барри стала уже третьим подобным случаем.

Пинкертон видел связь между первым и третьим случаями, лорд Стоунфилд был племянником мистера Грина и состоял в дружеских отношениях с четой Барри. Очевидно, человек он был достаточно ушлый и по отношению к Лилиан Барри поставил себя так, что внушил ей к себе глубокое уважение. Таким образом, если бы ему довелось когда-либо выступить в роли претендента на ее руку, то у него могло быть больше шансов, чем у других поклонников. Несколько странно было то, как он повел себя с Мэри: ведь она долго прослужила у него, а с тех пор, как она поступила в дом к Барри, он перестал ее замечать.

За свою многолетнюю практику Пинкертон не раз отмечал, что преступники в своем стремлении скрыть следы преступления нередко заходят слишком далеко и именно этим выдают себя.

Пинкертон не сомневался, что первая и третья жертвы преступлений на Цепном мосту лежат на совести лорда Стоунфилда По всей вероятности, и во втором случае, когда погиб молодой Полли, не обошлось без его участия Так что план действий был у него уже готов.

Глава III

Трезвый пьяница

Вечерело. Движение на улицах Нью-Йорка понемногу стихало. С каждым часом улицы становились все пустыннее, а в богатом квартале, где находился великолепный дом миллиардера Барри, все погрузилось в глубокий сон. Лишь изредка проходил торопливо запоздалый пешеход. Вот из-за угла, шатаясь, вышел какой-то пьяный бродяга. Дойдя до дома Барри, он постоял там некоторое время, держась за садовую ограду, осмотрелся, проворчал что-то себе под нос, перешел на другую сторону улицы, упал и разлегся у подъезда виллы, явно намереваясь расположиться там на ночлег.

Вскоре у дома Барри появился еще один человек, который, судя по костюму, также не принадлежал к числу обитателей этого дома.

Уличный фонарь осветил его лицо. Грубые черты поражали неприятным и недобрым выражением.

Засунув руки в карманы, он шел и насвистывал какую-то мелодию. Перед домом Джона Барри он остановился и вдруг сменил мотив: это были первые такты известной американской народной песни. Очевидно, условный знак: не успел он пройти и двадцати шагов, как дверь дома отворилась, и на улицу быстро выскользнула горничная Мэри.

— Том! — крикнула она, догоняя его.

Бродяга, лежавший в тени у подъезда, приподнялся и проводил парочку внимательным взглядом. Он собрался уже совсем встать и перековылять на другую сторону, но в эту минуту они сами перешли через улицу и остановились у того подъезда, где он лежал.

Тот, которого Мэри назвала Томом, заговорил первый:

— Что с тобой? Чего ты волнуешься? Зачем перетащила меня на эту сторону? Боишься, что там, в доме Барри, нас могут подслушать?

— Я должна сообщить тебе очень неприятную новость, — сказала Мэри. — Сегодня у нас был Нат Пинкертон!

— Нат Пинкертон?! Черт бы его побрал! — выругался он. — Если эта собака сует свой нос в наши дела, то лучше всего убраться отсюда поскорее. Надеюсь, что у шефа больше нет для нас поручений.

— Представь себе, Том, Пинкертон прямо заявил мне, что здесь замешан носовой платок! А что хуже всего, он знает даже, что именно этим платком хозяина заманили на Цепной мост!

Том сплюнул. Визит сыщика в дом миссис Барри его совсем не устраивал.

— Будь оно проклято! — проворчал он — Только я этому Пинкертону не дамся, вот тебе мое слово! Ради Бога, Мэри, сбегай быстренько к… — имени подслушивавший пьяница не расслышал, — и скажи ему, что Мор ждет его сегодня в полночь в погребке Томаса, у гавани, и что, мол, он должен сообщить ему что-то важное. Постараюсь еще раз выжать из него кругленькую сумму. А потом мы с тобой исчезнем, пока не попались в лапы этого шпика.

Горничная побежала исполнять поручение, а Том Мор медленно пошел дальше. Когда он скрылся из виду, пьяница, лежавший у подъезда, встал. Он двинулся легкой быстрой походкой в сторону гавани и шел так, пока не добрался до той улицы, где находился погребок Томаса.

Здесь он снова преобразился. Теперь он брел ссутулясь, ноги его подгибались, а глаза стали мутными, как у настоящего пропойцы. Он шатался, чуть не падал, хрипло распевал какую-то песню и так дошел до погребка. Толкнув дверь ногой, он с пьяными воплями ввалился в залу. Стоявшие у стены стулья с грохотом повалились, что пьяницу страшно развеселило. Он захохотал, подошел к стойке и оперся на нее обеими руками.

— Хозяин! — заорал он, достал из кармана золотую монету и бросил ее на стойку. — Не думай, что я не смогу заплатить! Вот они — деньги! Я заработал их честным трудом. Джентльмены! Пожалуйте сюда! Угощаю всех!

Он стал подзывать посетителей, сидевших в зале у столиков Большинство из них, смеясь, подошли к стойке. Только один остался сидеть.

Это был Том Мор. Он сидел в углу и задумчиво смотрел на стоявший перед ним стакан виски.

Бармен наполнил стаканы, поставил их перед гостями, взял золотой и дал пьянице сдачу. Тот быстро опорожнил несколько стаканов виски со льдом и снова разразился хохотом, стуча кулаком по стойке.

— Вот ведь легко достались денежки, — болтал он. — Мне бы каждый день такой заработок, — зажил бы барином!

— Черт возьми! — сказал хозяин. — За что ж тебе так хорошо заплатили?

Пьяница некоторое время тупо смотрел на него, а потом вдруг опять закатился смехом:

— Письмо, письмецо мне велели снести, — вот и все дела!

— За письмо тебе дали целый золотой? А кому оно?

Тот уставился в одну точку, будто припоминая что-то.

— Кому?.. Если б я только знал, — кому… Ведь я… я его еще не того… не отнес. Это здесь погребок… Томаса?

— Здесь, здесь! — воскликнул хозяин. — Так мне, что ли, письмо? Давай сюда!

Пьяница снял руки со стойки и полез в карман. При этом он так закачался, что соседям пришлось его поддержать. С большим трудом вытащил он, наконец, грязный конверт и положил его перед барменом Тот взглянул на адрес и громко прочел. «Мистеру Тому Мору, погребок Томаса».

Мор вскочил и подбежал к стойке. Он поспешно схватил конверт и, посмотрев на почерк, грубо закричал на пропойцу:

— Чего же ты тянешь, негодяй?! Тебе хорошо заплатили, а ты, вместо того, чтобы отнести письмо, — напился! Это очень важное письмо для меня, понимаешь, дурак! Вот была бы история, если бы ты его потерял или забыл отдать!

Бродяга только засмеялся и заказал себе еще порцию виски, а Том Мор вернулся к своему столу и распечатал конверт.

— От него, — пробормотал он и прочел:

«Дорогой Том! Прошу тебя еще об одном, последнем, одолжении. Есть один человек, который стал мне поперек дороги. Мне удалось его одурачить, и он обещал быть сегодня ночью на мосту. Он придет около часу из Нью-Йорка и будет идти по правой стороне. Он высокого роста, одет в крылатку. Надеюсь, ты сделаешь свое дело. Даю тебе слово, что это — в последний раз. За работу получишь десять тысяч долларов и можешь уезжать из Нью-Йорка, если хочешь. С.»

Том сунул письмо в карман. Лицо его приняло мрачное выражение. Он взглянул на часы.

— Еще почти два часа… Все равно, — пойду. Так и быть, в последний раз!

Он встал, расплатился и быстро вышел из погребка. Не успел он дойти до угла, как услышал позади шум и ругань: это пьяного бродягу, который затеял драку, выставляли на улицу.

«Хорошо еще, — подумал Mop, — что дело обошлось так. Посыльный попался больно ненадежный. Письмо легко могло попасть в чужие руки, а тогда…»

И Том Мор направил свои шаги к большому Цепному мосту.

Глава IV

Раскрытие преступления

Бродяга, которого выставили из погребка Томаса, некоторое время продолжал идти неведомо куда, ворча и ругаясь. Он несколько раз оборачивался, посылая кому-то проклятья, пока не отошел на приличное расстояние. Тут он вдруг как будто протрезвел, выпрямился во весь рост и пошел твердым шагом в тот конец города, где находилась квартира Пинкертона. Там он отомкнул дверь и вошел в дом. Хозяйка при виде оборванца отшатнулась и вскрикнула было от испуга, но тут же весело рассмеялась.