Патриция Вентворт - Отпечаток пальца Страница 14

— Джонатан останется ночевать в городе, я спустилась вниз, чтобы сказать вам об этом. Не знаю, откуда он звонил, может быть, из конторы мистера Модсли. Связь была ужасная, мне с трудом удалось понять, о чем он говорит.

— Дорогая, — рассмеялся Джонни, — надеюсь, тебе все же удалось расслышать, вернется он или нет, потому что, если ты перепутала и, вернувшись посреди ночи домой, Джонатан обнаружит, что все двери заперты на засов, едва ли ему это придется по душе.

На лице миссис Фэбиан отразилось недоумение, которое тут же сменилось тревогой.

— Дорогой, ты всерьез считаешь… право, не знаю… было так плохо слышно. Не удивлюсь, если сегодня ночью отключат электричество или что-нибудь еще.

— Дорогая, в этих вопросах ты полный профан. И в любом случае, не в этом дело. Что именно сказал Джонатан?

Облокотившись на перила, миссис Фэбиан застыла в той позе, в какой принято изображать на картинах даму восемнадцатого века, склонившуюся над колонной с погребальной урной. С расстроенным видом она обхватила руками голову и повторила:

— Слышимость была ужасная.

— Дорогая, постарайся вспомнить. Начни сначала и вспомни по порядку все, что говорил Джонатан.

— Так, он сказал: «Это вы?» — а когда я ответила: «Да», он спросил, где молодежь, а я сказала, что вы все вместе отправились в кино в Лентон, а он издал неодобрительный звук, как будто был раздражен, и, кажется, произнес что-то вроде: «Черт возьми!»

— Дадим ему право неодобрительно относиться к нашим поступкам. Продолжай, у тебя прекрасно получается.

С молчаливого согласия все трое предоставили Джонни полную свободу вести дальнейшие расспросы. Только ему удалось бы вытянуть из миссис Фэбиан связный рассказ. Мирри взяла за руку Энтони. Джорджина опустилась в одно из высоких резных кресел, стоявших в холле справа от двери. Она поехала с ними только потому, что хотела скрыть от всех, даже от Энтони, как сильно ее расстроил разговор с Джонатаном Филдом. Дело было не в том, какую часть наследства она получит. Ей казалось, что земля разверзлась у нее под ногами и поглотила тот фундамент, на котором строилась вся ее жизнь. Никто не должен догадываться, как она Потрясена и оскорблена случившимся. Энтони сказал, что любит ее, но она считала, что Джонатан обожает ее, а теперь выяснилось, что он не испытывает к ней никаких теплых Чувств. Она и не думала возражать против того, что он собирался сделать для Мирри. Она не возражала бы и против его любви к ней. Но разве обязательно отнимать любовь у одного человека, чтобы передать ее другому? Она так не считала, но именно это и произошло, и что можно было сделать в такой ситуации? Никто не должен жалеть ее или пытаться как-то склеить то, что разбито. Она справится с этим сама, но ей нужно время, чтобы прийти в себя, хотя бы немного времени, а сейчас она так устала, что не в силах даже думать об этом. Она сидела, выпрямив спину и прислонившись головой к высокой спинке кресла, и вполуха прислушивалась к разговору Джонни с кузиной Анной. Джорджина называла ее так с трех лет. Подумав об этом, она вспомнила о том, какие глубокие корни соединяли ее с Джонатаном Филдом. Звуки их голосов доносились до нее как бы издалека.

— Он сказал, что еще не закончил дела с мистером Модсли. И потом я уверена, он говорил, что не будет ночевать дома… по крайней мере, была уверена, пока ты не стал расспрашивать меня.

— Ведь сказал же он что-то такое, — продолжал настойчиво добиваться Джонни, — что заставило тебя сомневаться. Что именно? Подумай! Он произнес какие-то слова… какие?

— Что-то по поводу того, приезжать ему сегодня ночью домой или не приезжать. Право, не знаю, что он говорил. В классе я учила стишок, который сейчас почти забыла, но начинался он так:

Так много скрыл в душе своей,

Что жжет мне сердце с юных дней.

Понимаешь, вот так и бывает. Что-то помнишь, а что-то исчезает бесследно… как будто, приложив к уху морскую раковину, слушаешь невнятный гул. Так что, мне кажется, не стоит продолжать расспросы. У Джонатана есть ключ, и мы просто не станем запирать на засов входную дверь. А миссис Стоукс оставила вам в столовой очень вкусные сандвичи, пойдите поешьте.

Джонатан не вернулся ночью домой, а за завтраком миссис Фэбиан вспомнила совершенно четко, что он говорил ей, что заночует в своем клубе. Утром он позвонил и предупредил, что вернется к обеду.

Мистер Филд приехал домой в хмуром настроении. Мистер Модсли, его старый друг, рискнул поговорить с ним начистоту.

— Не очень-то справедливо сначала назначить девушку своей наследницей, а потом лишить ее всего. Ты вполне мог бы обеспечить Мирри Филд, не делая этого.

— Я не говорил, что хочу оставить Джорджину без средств к существованию.

— То, что ты делаешь, почти то же самое. А она твоя ближайшая родственница, верно?

Джонатан с недовольным видом кивнул:

— Она дочь моей сестры Айны, и, повторяю, я же не вычеркнул ее из своего завещания.

— А Мирри Филд — откуда она взялась?

— Дочь моего кузена, я был очень близок с обоими ее родителями. К сожалению, мы поссорились и так и не восстановили отношений. Они погибли в войну во время налета, и девочка осталась без друзей и без денег. Я и не подозревал о ее существовании. Впервые услышал о ней несколько месяцев назад и организовал ее розыски. Я нашел ее. — Он замолчал, прикупив губу, и торопливо закончил: — В приюте. К счастью, она находилась там не очень долго.

Модсли опустил глаза. Некоторые детали этой истории насторожили его. Он не отваживался спросить напрямик. Наконец решился:

— Где она находилась после смерти родителей?

Он боялся, что Джонатан набросится на него, но тот сдержался и коротко ответил:

— Ее взяли к себе дальние родственники ее матери. Они были очень стеснены в средствах. Она не жила в приюте, где я нашел ее… она там работала. — После непродолжительной паузы он продолжал: — Девочка влачила жалкое существование. Естественно, сейчас я озабочен тем, чтобы сделать для нее все, что в моих силах. Если бы не ссора с ее родителями, она никогда не знала бы подобных лишений.

Джонатан приехал в Филд-Энд с твердым намерением сохранить в тайне все, что он собирался предпринять по собственному почину. Все настроены против него, все, кроме Мирри, но они увидят… он покажет им!

Когда, открыв дверь своим ключом, он вошел в холл. Мирри в узком белом платье, украшенном синей лентой, сбежала по лестнице, чтобы встретить его. У платья был вырез по шее, как у детей, и рукава фонариком, в нем она выглядела еще более юной и жизнерадостной. Мирри обняла его и подставила лицо для поцелуя.

— Ты вернулся! Как хорошо!

Суровая складка, залегшая меж бровей, смягчилась.

— Рада видеть меня?

Она сжала его руку:

— Да! Я так рада! Ты уже подписал это противное завещание, и тебе не придется больше уезжать?

Джонатан рассмеялся:

— Для тебя, дитя мое, это завещание совсем не противное, ты же знаешь.

Она с обожанием посмотрела на него:

— Я знаю, какой ты ужасно, ужасно добрый! Но давай не будем говорить о завещаниях, мне неприятно, а тебе? Надеюсь, все подписано и заверено, так что нечего и думать о нем.

Джонатан обнял ее одной рукой и поцеловал еще раз. Это был торжественный поцелуй, совсем не похожий на первый. Никто еще не целовал ее в лоб. У нее возникло странное, слегка тревожное ощущение, но оно длилось не больше секунды, потом он сказал:

— О да, все подписано, две помощницы мистера Модсли были свидетельницами, нечего больше ломать голову над этим делом.

Он убеждал скорее себя, чем ее. Мысленно он не раз повторял: «Все в порядке. Волноваться не о чем», но волнение не исчезало, и он снова нахмурился.

Обед в этот вечер тянулся бы мучительно долго, если бы Мирри не болтала без умолку о фильме, который они видели в Лентоне.

— Такой восхитительный фильм, дядя Джонатан, это же первый настоящий фильм в моей жизни… первый фильм с настоящим сюжетом, понимаешь. Дядя Альберт и тетя Грейс не одобряли такие вещи. Они много чего не одобряли.

Четверо из сидевших за столом впервые услышали эту информацию, до этого Мирри никогда не упоминала о той семье, в которой она выросла. Джонни немедленно задал вопрос:

— Дорогая, а кто такие дядя Альберт и тетя Грейс?

Вместо ответа, Мирри с умоляющим видом посмотрела на Джонатана:

— Ох, извини… у меня случайно вырвалось.

К счастью, Стоукса не было в комнате. Джонатан, наклонившись через стол, потрепал Мирри по плечу и сказал:

— Это ерунда, дитя мое, — а затем выпрямился и обвел остальных строгим взглядом. — Это родственники матери Мирри. Ей не очень сладко жилось с ними. Мне хотелось бы, чтобы она забыла о своей жизни под их крышей. Я просил ее думать и говорить о них как можно меньше. Надеюсь, ее ожидает долгая и гораздо более счастливая жизнь, в которой не возникнет необходимости возвращаться мыслями к прошлому.