Чарлз Тодд - Одинокая смерть Страница 14

— Фабрика имеет неправильное название. На самом деле стулья, столы, кресла, кровати изготавливают с помощью оборудования, а потом вручную делают отделку. В наше время полно отелей, которые заказывают мебель, эти отели расплодились на побережье в последнее время, они хотят иметь качественную мебель, прочную, чтобы могла выдержать плохое обращение отдыхающих. Они наняли с дюжину людей, так? — Он посмотрел на Уокера.

Тот кивнул:

— В лучшем случае пятнадцать. Как правило, мастерство краснодеревщиков передается по наследству от отца к сыну.

— Их мебель пользуется спросом, и фирма хорошо известна, они расширили свое производство. И занимаются теперь еще и строительством коттеджей, — сказал Норман.

— Дед Кентона начинал свой бизнес в сарае, — добавил Уокер. — На Кентонов работали три поколения Хартлов.

— Так что его привело в Гастингс? — не унимался Норман. — Если он работал на Кентона, что он тут делал?

— Понятия не имею, — ответил Ратлидж. — Мне нужен отчет доктора как можно скорее.

— Мы уже знаем, что вызвало смерть. Вы же видели его горло. Но был ли он убит на скале, или его притащили туда мертвого? Что вы думаете? В такой проливной дождь все следы давно смыты, если там они были — крови или борьбы.

— Единственное, что остается, — проследить его действия. Если он был здесь, в Гастингсе, с какой-то целью, почему не вернулся в Истфилд в тот же день? Или вечером? Что он здесь делал ночью и где останавливался?

— Я пошлю моих людей поспрашивать в местных гостиницах и пабах.

Дверь открылась, вошел констебль с деревянным подносом, видавшим лучшие времена. Края были выщерблены, а украшение в центре, в виде нарисованной гирлянды роз, поцарапано и облуплено. Но фарфоровый китайский чайник, чашки, кувшинчик с молоком и сахарница были безукоризненно чистыми и, вероятно, недавно купленными. Норман встал, взял поднос у констебля и сам разлил чай по чашкам. Они молча пили некоторое время горячий чай, благословляя этот живительный напиток. Ратлидж почувствовал, как благодатное тепло разливается по телу, и, с благодарностью поставив пустую чашку на стол, подытожил:

— Давайте соберем информацию и потом обменяемся ею.

— Так чье теперь это расследование — ваше или мое? — спросил Норман.

Ратлидж не был настроен сейчас разбираться в тонкостях юрисдикции.

— Главный констебль передал дело Ярду. Думаю, он согласится, что смерть Хартла вписывается в общую картину преступлений, которыми я занимался по своему прибытию в Суссекс.

— Но расследование должно проводиться здесь.

— И здесь тоже. Но вы сами сказали, что смерть Хартла относится к серии наших убийств.

Норман допил чай.

— Разберемся по ходу дела, — ответил он. — Я делаю свою работу и не стану вмешиваться в вашу. Посмотрим, не остались ли следы пребывания убитого в Гастингсе. Если узнаете что-нибудь у себя в Истфилде, сообщите. Главное — найти причину, зачем Хартл здесь появился; узнав это, вы облегчите мне задачу.

— Я поговорю с его работодателем. — Ратлидж поднялся. — Мой автомобиль, вероятно, уже подогнали, спасибо за чай. Я свяжусь с вами.

Уокер допил чай одним глотком и последовал за Ратлиджем.

Норман проводил их молчанием.

Дождь все еще лил, когда они садились в машину.

— Едем в Истфилд? — спросил Уокер.

И услышал в ответ:

— Мне бы хотелось вернуться на то место.

Бедный Уокер не мог заглушить стона отчаяния. Ратлидж повернулся к нему:

— Вы можете оставаться в машине.

Подъехав к обрыву, Ратлидж попытался найти хоть какие-нибудь следы. Принимая во внимание погодные условия, это было почти безнадежно, но он надеялся на свое острое зрение.

Голос Хэмиша пробился сквозь шум дождя и ветра: «Брось ты это».

Поиски увенчались лишь находкой монетки в полпенни, которая наверняка валялась здесь месяцами, если не годами. Ратлидж поднял ее — на него смотрело бородатое лицо Эдуарда VII. Он вернулся в машину и спросил Уокера:

— Вы знаете доктора, который был здесь сегодня утром?

— Не очень хорошо. Доктор Томпсон. Его прозекторская находится где-то на Хилл-стрит.

— Давайте поищем. — И Ратлидж вернулся в город.

После нескольких попыток они отыскали табличку с именем доктора на одном из домов. Медсестра доктора, высокая худощавая женщина со сладким выражением лица, открыла им дверь и провела в прозекторскую.

Тело, находившееся на столе, было прикрыто простыней. Мокрая одежда лежала в стороне. Доктор Томпсон мыл руки и повернулся, когда они вошли. Узнав их, он сказал:

— Вы были на обрыве с инспектором Норманом. Это он вас послал? Я как раз собирался к нему зайти.

Ратлидж представил себя и констебля.

— Я приехал из Лондона, чтобы провести расследование. Хартл — не первая жертва, были и другие, в Истфилде.

— А, да, я помню, мне говорили. Значит, я должен доложить вам о результатах, прежде чем поговорю с Норманом.

— Так что вы выяснили?

— Что мое предварительное заключение было верным. Я имею в виду горло. Нет следов удушения руками, была использована гаррота. Местами содрана кожа, но это от падения на камни. Он был мертв, когда его сбросили вниз. Как долго до этого был мертв, пока трудно сказать, но полагаю, смерть наступила незадолго до полуночи. Может быть, в десять часов или одиннадцать. Из-за холодного ливня трудно точнее определить момент смерти. Взгляните. — Доктор поднял простыню, и Ратлидж подошел к столу.

Теперь рана была видна отчетливо, как и другие повреждения — сорванная местами кожа, порезы и ссадины.

— Как думаете, что послужило гарротой? — спросил он.

— Проволока, скорее всего, судя по глубине пореза. Она более эффективна, чем, например, узловатая веревка. И взгляните на это — внизу живота большой шрам, рана зажила, но рубец еще свежий.

Штыковая. Удивительно, что он выжил после неминуемо последовавшей инфекции, не говоря о повреждении внутренних органов. Он был сильным мужчиной и боролся за свою жизнь. Осмелюсь предположить, что убийца унес на себе следы его сопротивления.

Доктор поднял руку Хартла и показал на пальцы:

— Сначала я думал, что это от падения. Но теперь считаю, он пытался убрать от горла орудие убийства. Видите сломанные ногти и под ними запекшуюся кровь? Я определил его возраст около двадцати восьми. Судя по складкам около рта, он долго испытывал боль, такой сильный и такой крупный мужчина.

Уокер первый раз подал голос:

— Ему в последний день рождения исполнилось двадцать восемь. — Он хотел задать вопрос доктору, но Ратлидж его опередил:

— Что-нибудь еще нашли, что может представлять интерес?

— Я как раз подошел к этому. Это не имеет отношения ни к причине смерти, ни к состоянию тела. Во рту мертвого был солдатский медальон. Какие были у многих во время войны. Но мне сказали, что жертву звали Тео Хартл, кажется, это вы говорили, констебль, вы ведь его опознали? Он из Истфилда. Но на медальоне указан другой человек — некий Френч из Хэртфордшира. Не понимаю, при чем тут медальон, странная история, ведь война кончилась два года назад.

Доктор передал медальон Ратлиджу. Инспектор видел, что доктор заинтригован и ждет ответа.

Значит, в полиции не распространялись о деталях, а другие жертвы обследовал доктор Гудинг.

Ратлидж сказал:

— Прошу вас, сохраните в тайне то, что сейчас услышите. Только несколько человек знает об этом. Скорее всего, солдатский медальон другого человека во рту жертвы является, как бы поточнее сказать, почерком убийцы. Если Уокер говорит, что перед нами Тео Хартл, я ему верю. Почему медальон капрала Френча оказался здесь, пока непонятно. Мы еще не нашли причину. И поэтому данная информация не подлежит разглашению.

Доктор Томпсон смотрел на него с изумлением.

— Но тогда у вашего убийцы что-то вроде помешательства на этих медальонах.

— Мы не знаем, сумасшедший он или хитер и преследует какие-то свои цели. Пока не знаем.

Томпсон покачал головой:

— Мое предположение, что преступником движет непреодолимое стремление убивать, и почему-то именно с помощью гарроты. Рана на горле Хартла очень глубокая. Море смыло основное количество крови, но зрелище до этого было устрашающим. Ему нужна не просто смерть, потому что убить для него было бы слишком просто.

Ай да доктор! Ратлидж взглянул почти с восхищением на этого полного невысокого доктора из глубинки, который оказался достаточно проницательным, чтобы разгадать мысли убийцы.

А доктор, как будто догадываясь, о чем подумал Ратлидж, скупо улыбнулся:

— Я тоже был на войне. Поэтому много повидал и знаю, на что способны иногда люди. У меня нет иллюзий на этот счет. Я видел, как некоторые испытывали удовольствие, убивая людей, себе подобных существ. И ваш убийца, скорее всего, из их числа. Когда война кончилась, он потерял такую возможность, потом обнаружил, что не может жить иначе. Жажда крови, инспектор. Инстинкт, свойственный не только низшим животным.