Виктор Каннинг - Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник) Страница 14

Мерсер стал бесшумно двигаться вдоль стенки. На пути возникали фигуры, мебель, подставки с вазами и бюстами. На фоне пения Нинетты шум, который он создавал, слышен не был.

В самом дальнем углу зала путь ему преградила группа фигур. Он начал их обходить, вытянув руки. Правая коснулась одежды, двинулась наверх и… Мерсер в ужасе замер, обнаружив, что его пальцы прижаты к щеке мужчины. Не из воска, а живого. Отступать было поздно. Мужчина повернулся, и на Мерсера пахнуло чесноком. А через мгновение он получил сильный удар по голове и повалился навзничь. Падая, услышал крик Нинетты.

Мерсер очнулся лежа на изящном диване из красного дерева с инкрустациями из слоновой кости, но подушка под головой была неудобная, жесткая, с золотым шитьем. Он сел, потер затылок и замер, увидев стоящих перед ним троих мужчин. Двое были ему знакомы – Минелли и его постоялец – морской офицер Лонго. Минелли обнимал за плечи свою племянницу Нинетту, которая испуганно смотрела на Мерсера. Он улыбнулся ей, но выражение ее лица не изменилось. Зал был ярко освещен, восковые фигуры не обращали внимания на присутствующих.

Третий подошел и протянул ему стакан воды. Он был старый, худой, но, несомненно, аристократ. Это чувствовалось даже в жесте, когда он протягивал Мерсеру стакан. Он был в вечернем костюме, на манжетах рубашки блеснули бриллиантовые запонки. Забирая стакан, заговорил, и Мерсер сразу узнал голос:

– Я жду от вас объяснений. Но прежде промокните, пожалуйста, порез на лбу. Не хочу, чтобы вы запачкали мои подушки. Они антикварные. У вас есть чем?

– Да, – ответил Мерсер, вытаскивая носовой платок. – А вы граф Бориа?

– Вы не ошиблись.

– А я Мерсер. Ваш служащий, Минелли, меня знает.

– Это мне известно, мистер Мерсер, но не объясняет вашего здесь присутствия.

– Пусть он лучше объяснит это в полиции! – отрывисто бросил Лонго.

– Надо будет, вызовем полицию, – строго произнес граф. – А пока я хочу выслушать его.

Мерсер нащупал в кармане сигареты. Очень хотелось курить. Они молча за ним наблюдали. Минелли и Лонго хмуро, граф Бориа улыбаясь.

Придется выкручиваться, хотя они все равно не поверят.

– Вечером я пришел сюда, чтобы пройтись по галерее. Минелли в это время за столом отсутствовал. А я побродил полчаса, а потом присел на стул у окна и заснул. Видимо, очень устал, много находился за день. Проснулся, кругом темно. Стал искать кого-нибудь, чтобы меня вывели. Увидел свет под дверью мастерской, но прежде чем я туда добрался, он погас. Слышал, как оттуда кто-то вышел. Я собирался окликнуть его, но человек повел себя странно. Осторожно двигаясь вдоль стены, скрылся в темноте. Вскоре появилась Нинетта, начала петь и танцевать. Я притаился, не хотел пугать ее. Искал выключатель, чтобы включить свет, и столкнулся с кем-то, кто меня оглушил.

– Забавная история, – усмехнулся Лонго.

– Помолчите, лейтенант. – Граф посмотрел на Мерсера. – Вы уверены, что тут кто-то находился? Дело в том, что по ночам в палаццо бродят привидения. А вы спали, так что…

– Но в мастерской горел свет, я видел, и потом… – Мерсер коснулся ссадины на лбу.

Граф улыбнулся.

– Ударило вас вот это, мистер Мерсер. – Он поднял с пола бронзовый бюст. – Гольдони, наш выдающийся драматург. Его называют Ноэлом Кауардом[1] своего времени. А было все так: Нинетта закричала, мы с Лонго находились неподалеку и пришли. Вы лежали у постамента, рядом валялся бюст. Вам повезло, удар получился скользящий. А то мог бы убить. – Граф обратился к Минелли: – Отведите девочку домой и следите, чтобы она больше не ходила в эту часть галереи. Особенно вечером. И обойдите территорию, Лонго вам поможет. Мистер Мерсер говорит о каком-то человеке, может, к нам действительно забрался какой-нибудь вор? Проверьте.

– Нечего проверять! – бросил Лонго. – Я не верю в россказни этого человека. – Он кивнул на Мерсера. – Его нужно обыскать.

Тот улыбнулся:

– Обыскивайте. Ищите у меня в карманах ценный фарфор. Впрочем, можете вызвать полицию. Я не возражаю.

Мерсер увидел, что Лонго помрачнел. Граф коснулся его руки.

– Напрасно вы так, лейтенант. Мистер Мерсер не похож на грабителя, и я уверен, ему можно доверять.

Лонго пожал плечами и последовал за Минелли. Мерсер встал.

– Спасибо. Очень любезно с вашей стороны. – За спиной графа находилась дверь в мастерскую. Если шанс увидеть Паоло Серва упущен, то, может, удастся посмотреть на гобелен. – Уверяю вас, я видел человека в этом дверном проходе. – Он двинулся в сторону мастерской. – Давайте заглянем, вдруг он еще там.

Граф последовал за ним.

– Хорошо. Хотя я уверен, что мастерская пуста. Вы просто столкнулись с бюстом Гольдони.

– В мастерской горел свет. Я не мог ошибиться.

Гобелен был уже закончен. В комнате пахло какой-то химией. Из крана в углу в раковину капала вода.

– Здесь никого нет. – Граф рассеянно скользнул взглядом по гобелену.

– Кажется, да. – Мерсер остановился. Стало ясно, что гобелен выполнен по эскизу Паоло Серва. Были, конечно, расхождения в деталях, но несущественные. Это работа Паоло Серва. Не исключено, что и ссадина на лбу Мерсера тоже его рук дело.

Он невольно залюбовался работой. Там присутствовали те же твердые линии, что и на рисунке, подаренном ему в Мираве бывшим мэром Креспи. Замечательная райская птица и все остальное.

– Это надо смотреть днем, – произнес граф. – Электрический свет искажает цвета. Однако вы убедились, что мастерская пуста.

Они вернулись в зал восковых фигур, откуда граф повел его к выходу.

– Мистер Мерсер, надеюсь, вы не возражаете воспользоваться моим личным выходом? Минелли парадную дверь уже запер, а идти его искать нет смысла.

Они поднялись по лестнице в кабинет графа.

– Вы бледны, мистер Мерсер. Выпьете бокал вина? – Бориа поднял графин.

Пока они пили, граф разглядывал Мерсера, вспоминая, что́ о нем известно. Частный детектив, неудачник, потрепан жизнью, фактически инструмент, который люди покупают, когда требуется. Человек без принципов, иначе бы не занимался подобной работой. Человек, чью преданность можно купить за деньги. Такого не составит труда убрать, если он станет помехой.

– Кто сделал эскиз для гобелена? – спросил Мерсер.

– Надо спросить у синьорины Медова. Она у нас заведует производством. Интересная вещь, правда? Напоминает картину Руланта Сарвея «Пейзаж с птицами», которая, по-моему, находится в Музее истории искусств в Вене.

Зазвонил внутренний телефон на столе. Граф снял трубку, поговорил, затем повернулся к Мерсеру:

– Это Минелли. Они обошли весь палаццо, посторонних нет.

Мерсер кивнул:

– Наверное, мне почудилось.

Граф улыбнулся и, сняв с вешалки плащ, двинулся к дальней стене кабинета, обшитой, как и остальные, темными ореховыми панелями.

– Как долго вы пробудете в Венеции?

– Неделю, может, чуть дольше.

Граф нажал на стене одну из резных розеток, и открылась дверь. Поймав взгляд Мерсера, он пояснил:

– Раньше это был тайный вход, а теперь я им пользуюсь вечером, чтобы не беспокоить Минелли.

Когда они вышли, граф включил свет на лестнице и запер дверь на засов. Затем они спустились по винтовой каменной лестнице и через сводчатую дверь внизу попали в небольшой обнесенный стеной сад, а оттуда к причалу. Перед ними открылся Большой канал и соединенный с ним другой, поменьше. К причалу сразу подошла гондола.

– Я отправляюсь на ту сторону, – произнес граф. – Вас подвезти?

Мерсер покачал головой:

– Спасибо, не нужно.

Он распрощался с графом, проводив взглядом гондолу.

«Разумеется, по голове меня ударили с ведома графа. Не исключено, что это сделал Серва, вернее, Учелло, потому что это один и тот же человек. Что их связывает? Учелло на него работает? Фальшивые деньги или подделка картин? Нет, маловероятно. Тогда что?» Мерсер сплюнул в канал, разозлившись. Впервые за день.

Через площадь Святого Марка он направился к Розе. На ярко освещенной площади было многолюдно. Вокруг резвились дети. В какое время они ложатся спать здесь, в Венеции? Куда смотрят родители? Площадь казалась вырезанной из золотистой и зеленой фольги, а колокольня Кампанила напоминала гигантский палец, острым ногтем впивающийся в темное небо.

Роза, как обычно, полулежала в шезлонге и слушала радио. Подняла руку, чтобы Мерсер молчал, кивнула на бутылку на столике. По радио читали стихи. Мерсер налил себе вина, закурил, наблюдая за Розой. Она всегда была неравнодушна к поэзии. Вот и сейчас глаза закрыты, губы шевелятся. Все это выглядело глупо. Десять лет назад редкий мужчина отказывал себе в удовольствии побывать в ее постели, если приглашали. Теперь же… достаточно было посмотреть на выглядывающие из-под пуховика ее толстые ноги, как желание пропадало.

Передача закончилась, Роза выключила приемник.

– Это был Уго Фосколо, один из моих любимых.