Эрл Гарднер - Дело о хромой канарейке Страница 14

– В Шанхае. Последняя остановка. Для чего затруднять себя телеграммами? Можно же просто заказать телефонный разговор.

– А ведь это мысль!

Делла быстро соединила адвоката с конторой Дрейка.

– Не забывайте, что мы добрались пока лишь до Шанхая, впереди Гонконг, Манила, Сингапур… Да, да, потрясающее путешествие. Не забудьте про Бали, Яву, Суматру. Скажите только «да», и я устрою все.

– О'кей, Делла. Обязательно отправимся в это путешествие. Впрочем, тут есть реальная опасность: во-первых, мы так долго будем находиться на борту судна, что капитан успеет кого-нибудь убить, и мне придется приниматься за расследование. Ну, а потом ты по уши в него влюбишься и сбежишь на какой-нибудь необитаемый остров…

Но Делла уже говорила в трубку:

– Алло, Мейбл, это Делла. Пришел босс и хочет поговорить с Полом. О'кей, позови его. Одну минуточку, Пол. Передаю трубку.

– Привет, Пол. Что нового под солнцем?

– Газеты читал? – ответил вопросом на вопрос Пол.

– Да. Вижу, полиция очухалась в отношении Паккарда, потому что его исчезновению стала придавать огромное значение.

– Важно другое, они топчутся на месте. Неудивительно, что я ничего толком не сумел сделать, имея в своем распоряжении весьма ограниченные средства частного детективного агентства. Полиция перевернула небо и землю, но Паккард как в воду канул.

– Неужели они ничего не узнали про него в Олтвилле?

– Ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Паккард стал основным свидетелем в деле, и вот все с ног сбились в его поисках. Высказывается предположение, что его амнезия восстановилась и теперь он снова не знает, кто он такой.

– Ты проверил все его возможные передвижения?

– Не сомневайся. Побывал в больницах, в тюрьмах, гостиницах. Всюду, где только можно искать приезжего. Разумеется, полиция проделала то же самое. Они прочесали город в поисках людей, страдающих амнезией. Нашли запойных пьяниц, идиотов, мошенников и бродяг, но о Паккарде ни слуху ни духу.

– Куда делась его легковушка?

– Полиция подумала, не договорился ли он с каким-то гаражом, сообщив фальшивый адрес. Они проверили все гаражи, которые дают легковые напрокат. Но все безрезультатно.

– А разбитую машину убрали?

– Нет. Оставили на месте, надеясь, что Паккард либо сам за ней явится, либо кого-то подошлет. Естественно, развалюха под наблюдением.

Мейсон хмурился все больше и больше.

– Слушай, Пол, приходи-ка сюда. У меня возникли кое-какие соображения, которыми я хотел бы с тобой поделиться.

Он опустил трубку, потом широким жестом показал на свой стол:

– Очень сожалею, Делла. Но отпуск кончился.

– Вы расхотели останавливаться в Шанхае?

– Нет, но придется пароходу отплывать, не дождавшись нас. Мы возвращаемся на клипере.

– Именно этого я больше всего боялась… Послушайте, шеф, надеюсь, вы не поставили окончательно крест на возможности когда-нибудь отдохнуть?

– Нет, – он по-мальчишески подмигнул, – нет. Мы поплывем, как по расписанию, как только мне удастся распутать дело о хромой канарейке. Понимаешь, оно становится все более и более запутанным. Соответственно наша прогулка делается все более нереальной.

Пол Дрейк еле слышно постучал по матовому стеклу двери, ведущей в коридор. С ходу опустившись в свое любимое кожаное кресло, детектив спросил:

– Что ты там еще надумал, Перри?

– Всего лишь следующее: этот врач в больнице был излишне самоуверен и убежден в правильности своего диагноза.

– Что ты имеешь в виду?

– Травматическую амнезию, конечно. Человек попал в автомобильную аварию. У пострадавшего началась амнезия. Доктор сразу решает, что это травматическая амнезия. В девятистах девяноста девяти случаях из тысячи так оно и было бы. Но тогда больной не мог бы так быстро очухаться и уйти из больницы, а через несколько часов подвергнуться повторному приступу. А вдруг, Пол, это был случай хронической амнезии, когда человек постоянно находится на самой границе психической нормы.

– А такая амнезия существует?

– Не знаю. Я никогда не увлекался медициной. Моя стихия – устанавливать причинно-следственные связи. Складывать, вычитать; делить и множить. Добиваться результатов. У меня самого ничего похожего на амнезию никогда не было, но сколько раз я забывал нужные мне имена. По-моему, человек, забывший, кто он такой, испытывает примерно то же самое, что испытывают рассеянные люди. Тебе известно подобное состояние: ты можешь вспомнить все, что угодно, кроме нужного имени. Оно вот-вот мелькнет у тебя в памяти, но стоит на нем сосредоточиться, как оно тут же снова ускользает.

– Понятно. Валяй дальше.

– Если дело обстоит именно так, как я предполагаю, то этот человек то вспоминает, что он Карл Паккард из Олтвилла, то снова об этом забывает.

– Если я тебя правильно понял, то человека зовут сходно с автомобилем «Паккард» и он действительно из Олтвилла?

– Вот именно. Давай рассуждать дальше. Не так уж много фамилий, похожих на «Паккард». Но «Паккард» – известная марка машин. Вот я и подумал, не стоит ли проверить всех людей, исчезнувших из Олтвилла, с «машинными» именами: Форд, Линкольн, Обери и так далее. Этот человек довольно давно уехал на автомобиле и перестал писать родным и знакомым.

– Что ж, попытка не пытка.

– Теперь соображение номер два. Предположим, у этого парня случился очередной приступ, но поблизости не оказалось врача, который столь бы искусно навел его на мысль, что он Карл Паккард из Олтвилла. Теперь он наверняка назвался другим именем. Мы не знаем, сколько времени он пробыл в нашем городе. Значит, придется проверить всех, о которых было заявлено на протяжении ближайших двух месяцев. То есть если человек ушел из отеля или пансионата и не вернулся назад без примитивного намерения удрать, не расплатившись по счету, то это может послужить для нас отправным моментом. Наверняка у полиции имеются данные о всех таких происшествиях. Свяжитесь с бюро по пропаже людей в Центральном полицейском управлении. Только побыстрее, потому что полиция тоже может додуматься до этого, в ней сидят не одни Голкомбы. Я бы хотел потолковать с Паккардом до того, как он угодит в лапы окружного прокурора. И не забывай, доктор Боллас говорил, будто Паккард собирался отправляться в Сан-Диего. Так что не оставь без внимания и этот момент.

– Я немедленно принимаюсь за дело. Но вот еще что, Перри. Я выяснил очень многое про Прескотта. Большая часть материала не представляет особого интереса. Но пока я не соберу еще дополнительный материал и не объединю все в единое целое, говорить о чем-либо рано. Кое-что тебе добыть гораздо проще, чем мне.

У Прескотта имелся счет в банке «Секонд Фиделити». Естественно, они не дают информации о делах своих клиентов каждому встречному-поперечному. Но одно могу сказать твердо: в этой истории что-то нечисто. Ведь основные вклады были внесены наличными, причем огромными суммами. И если только у Прескотта нет золотых приисков, то он делает деньги «левым путем».

– Можешь не сомневаться. У собственной жены выудил двадцать тысяч. Мне бы очень хотелось выяснить, можно ли это проверить по его счету.

– Если мои сведения верны, то двадцать тысяч – это капля в море. С начала этого года он положил в банк около пятидесяти тысяч.

– Что?

– Ты не ослышался: пятьдесят тысяч. На сегодняшний день у него на счете около восьмидесяти тысяч. Предупреждаю, Перри, мои источники неофициальные. Банк мне подобной справки не давал.

– Важно другое: человек, сообщивший эти сведения, высказывал предположение или нет?

– Сначала я тоже так решил, но потом убедился, что эта информация вовсе не плод чьей-то необузданной фантазии. Послушай, ведь ты представляешь интересы вдовы Прескотта. Поэтому мы можем сходить к управляющему банком и совершенно официально запросить у него сведения о Прескотте.

– Боюсь, что они не станут откровенничать на эту тему до тех пор, пока ее не введут во владение.

– Поскольку речь идет о кругленькой сумме, они не захотят быть чересчур придирчивыми, чтобы не поссориться с наследницей и лишиться таким образом богатой клиентки.

– Что ж, попытаться можно…

Раздался звонок, Делла подняла трубку, потом повернулась к Мейсону:

– Это Карл Хелмелд. Он настолько возбужден, что ничего нельзя понять. Он просит вас немедленно приехать.

Мейсон кивнул, взял трубку параллельного аппарата, стоящего у него на столе, и сказал:

– Здравствуйте, Карл. Что произошло?

– Ради бога, быстрее!

Это был настоящий крик о помощи.

Мейсон опустил трубку на рычаг, подмигнул сидящему напротив детективу и сказал:

– В каждом деле сначала на тебя обрушивается масса разрозненных, запутанных сведений, усложняющих обстоятельств, но понемногу всему находится объяснение: самое сложное становится простым и ясным, надо только начать распутывать с нужного конца. В этом деле все началось с хромой канарейки, но с тех пор невероятно разрослось и запуталось. Причем все новые факты, обнаруживающиеся в ходе расследования, пока только все усложняют.