Мэри Лондон - Убийство из суеверия Страница 14

— По сути, — продолжал сэр Малькольм, — с телом жертвы устроили маскарад.

— Маскарад? — переспросила Элис. — Какой еще маскарад?

— Мы держали это в тайне, — признался благородный сыщик, — но теперь можем раскрыть карты. — Во время допроса никто из вас ни намеком не коснулся этой подробности. Из чего я заключил, что никто из вас об этом не знал, а если знал, то был достаточно хладнокровен, чтобы проговориться. Так вот, помимо остроги, наполовину засунутой Кевину под пиджак, и книги, лежавшей рядом с его рукой, тело его было обсыпано лепестками роз.

— Это мне кое-что напоминает… — проговорил профессор. — Погодите-ка. Пойду, схожу в библиотеку за одной книжицей и мигом обратно.

Профессор вышел, но уже через пару минут вернулся; в руке у него была книга в кожаном переплете. Элис Адамс снова села — глаза красные, ничего не видящие.

— Вот. Сейчас поищем.

Даллингтон принялся быстро листать книгу и вдруг остановился:

— Вот. Послушайте-ка:

«Воины обычно клали на тело усопшего острогу, дабы он мог охотиться на оленей и в небесной тундре. А девушки усыпали тело цветами, дабы, как они считали, тело, овеянное их ароматом, вознеслось в благоуханные выси потустороннего мира».

— Так ведь вы это нам уже читали два дня назад, когда показывали гостям острогу! — вдруг заметила Эллис.

— Точно. Я хотел пояснить, что лапландцы почитали острогу не только как простое земное, но и как магическое оружие, и верили, что она сослужит им верную службу и на небесах.

— Выходит, ваши гости узнали все, что здесь написано… — заключил старший инспектор. — И это, похоже, навело одного из них на мысль применить знания на деле…

— Боже мой, — запричитала Элис, — на такое способен только сумасшедший!

— Или человек суеверный и к тому же педантически точный, — продолжал сэр Малькольм, — а может, как я только что сказал, тот, кому хотелось навести подозрения на вас, профессор…

— Мы все ходим вокруг да около, — посетовал Форбс. — А у кого-нибудь из вас был или, может, есть пистолет?

— Понимаю, к чему вы клоните, — ответил Даллингтон, — только у меня нет. Мне противно все это современное оружие, и ничего такого у меня не было и в помине.

— И у меня, — поспешила добавить Элис Адамс.

— А у Кевина — случайно не знаете?

Профессор с девушкой переглянулись и в один голос ответили:

— Не знаю, это было бы даже как-то странно.

— Видите ли, — начал, было, старший инспектор, — когда вращаешься в кругу всяких отщепенцев…

— Нет-нет! — вскричала Элис, у которой нервы были натянуты до предела. — Мартин, попросите этих джентльменов замолчать, у меня нет больше сил все это слушать!

— Простите, — извинился сэр Малькольм. — Мы понимаем, вам выпало слишком тяжкое испытание. И мы вас оставляем. Только поверьте, у нас задача тоже не из легких, и мы обязаны довести дело до конца. Неужели вы думаете, что мы можем оставить убийцу Кевина безнаказанным?

Элис плакала навзрыд. Профессор пытался утешить невесту всеми силами, но тщетно: ничто, казалось, уже не могло остановить поток ее слез. И обоим сыщикам ничего не оставалось, как откланяться.

— Она очень любила брата, — заметил Форбс. — По-моему, она девушка очень порядочная, а вот братец был далеко не святой.

— Дуглас, думаю, пора произвести обыск.

— В доме профессора?

— Главное — в доме Адамсов в Ричмонде.

— Вы так считаете? С учетом обеих коллекций, тут и там, мои люди просто зароются… Да и что искать-то?

— Чтобы понять, что же на самом деле произошло прошлой ночью в заброшенном доме тетушки Скво, нам кое-чего недостает. Свидетельские показания слишком поверхностны, а по сути, мы ничего не знаем.

Старший инспектор вдруг заговорил несколько резковато:

— Сэр Малькольм, вы меня разочаровываете…

— Отчего же?

— Вы вынуждаете нас лезть из кожи вон, хотя сами, ясно как день, знаете, кто убийца, но стараетесь его выгородить, потому что он ваш друг!

— Даллингтон?

— А вы как думаете?! О краже он не заявлял, хотя нас уверял, что заявил, и все потому, что никакой кражи не было. Он устроил в своем бардаке спектакль с расколоченной витриной! К тому же за пару дней до того Кевин Адамс задел его за живое. Вот ему и не терпелось свести с ним счеты за то, что он оскорбил его, да еще перед невестой. Увидав, что Кевин вышел из дома, он пошел следом за ним до того заброшенного дома и там его прикончил. Я так думаю.

— А потом он возвращается в свой, как вы выразились, бардак, инсценирует кражу со взломом, снова отправляется в заброшенный дом, прихватив с собой пресловутые улики, и раскладывает их таким образом, чтобы никто не смог усомниться в его виновности! Ну, не смешно ли, Дуглас, это вы меня разочаровываете, да еще как! Госпожа Форбс, ваша супруга, определенно довела вас до ручки.

Когда они оказались в вестибюле, к ним, вытирая руки о передник, тотчас поспешила экономка.

— Ах, джентльмены, совсем забыла сказать… Дело хоть и пустячное, только уж больно чудное. На круглом столике в прихожей стояла ваза с тремя розами. Профессор преподнес их мисс Элис. Давеча вечером, перед тем как пойти к себе наверх, я подлила в вазу водички, а утром глядь — роз как не бывало, вернее, вы не поверите, от них остались только ножки — ни одного лепесточка!

Глава 12

С ордером на обыск за подписью майора Тернера в руках лейтенант Финдли и сержант Бэтхем в сопровождении бригады полицейских, специалистов по части обысков, около четырех часов пополудни нагрянули в дом профессора Даллингтона. Сэр Малькольм объяснил профессору, чем вызвана вся эта суматоха. Этнолог принял новое испытание как должное, сказав, что, если это поможет делу, он будет только рад.

Что же до Элис Адамс, то необходимость нарушить неприкосновенность их жилища в Ричмонде явно пришлась ей не по душе. Для нее это было все равно, что осквернить память об отце. Форбс просил девушку лично сопровождать вторую бригаду полицейских к ней домой. Таким образом, она сможет сама убедиться, что ищейки из Скотланд-Ярда не варвары, ничего не сломают и по завершении дела все поставят и положат на свои места. В конце концов, девушка согласилась, правда, неохотно. Да и вообще она, казалось, пребывала в каком-то полубессознательном состоянии. После того как ее увезла полицейская машина, Даллингтон заперся у себя в кабинете, чтобы закончить статью о скандинавском боге Бальдре.

Когда бригада Финдли уже приступила к работе, объявился полицейский из участка на Кенсингтон-роуд. Он привел бродягу, который нашел тело Кевина. Это был старый пьяница, весь в лохмотьях, включая пальто, едва скрывавшее его засаленный, латаный-перелатаный костюм. Из-под надвинутой на лоб мягкой коричневой шляпы торчали спутанные соломенные волосы. Бродягу провели в гостиную.

— А у вас тут шик-блеск, — заметил он.

И бесцеремонно уселся в кресло, вытянув ноги.

Старший инспектор хотел было возмутиться, но сэр Малькольм без лишних слов начал допрос, и он смолчал.

— Итак, дружище, вы и есть тот самый знаменитый Шаромыга?

— Тот самый, и еще большой любитель покопаться в помойках всех этих леди-джентльменов… К вашим услугам, мой повелитель…

Говорил он сиплым, дребезжащим голосом, то и дело шмыгал носом и кашлял.

— Стало быть, это вы обнаружили нынешним утром труп в доме тетушки Скво.

— Ах, как же я любил тетушку Скво! Она всегда потчевала меня сандвичами. Правда, недолго музыка играла.

— И потом вам случалось ночевать в ее доме…

— Это же не преступление, раз там больше никто не живет. Да и дверь не заперта — пни посильнее, она и откроется.

— Скажите, как все было сегодня утром?..

— Вот те на, все-все!.. Знаете, я не хочу приключений на свою голову…

— Мы об этом позаботимся. Может, сандвич хотите, или парочку?

— Не откажусь, только под смазку — думаю, вы меня понимаете…

Дуглас, вне себя от злости, пошел за экономкой, а сэр Малькольм между тем продолжал:

— Постарайтесь хорошенько припомнить. В котором часу было дело?

— Почем я знаю. Улегся я сперва прямо на улице, но под утро стало холодновато. Вот я и подумал про домишко тетушки Скво.

— Итак, вы вошли…

— Знаете, там было темно, как в могиле. Ну, я, значит, зажег спичку, потом свечку — она у меня там всегда заныкана — и тут вижу, на полу не то мешок, не то человек. Лежит не шелохнется. Я подумал, вот наглец — занял мое место, и уже собрался его растолкать, а тут гляжу — стрела… торчит у него прямо из груди, знать, думаю, окочурился.

— И что вы сделали потом?

— А вы-то сами что бы на моем месте сделали? Думаете, раз всю жизнь сплю на улице, значит, благородных чувств не имею? Я мигом в полицию.

— Скажите-ка, дружище, а кроме стрелы, вы еще что-нибудь заметили?