Рекс Стаут - Слишком много женщин (сборник) Страница 14

Своей правой он запустил дугу решающего удара, нацеленного мне в голову, левую же разве что в карман не спрятал. Подобный трюк он проворачивал и раньше, но тогда я запоздал с ответом на десятую долю секунды.

Мой лучший удар – правой в корпус, точно по почкам, с вложенным в него всем моим весом. Не встретив сопротивления, такой удар заставляет меня самого совершить полный оборот. Когда момент и дистанция подобраны удачно, я творю чудеса.

На этот раз сопротивление было оказано; нет, Гарри не рухнул навзничь, но пружины в его коленях явно ослабли, а руки временно сковал паралич. Я набросился на него коршуном, подскочил ближе и отчаянно заработал локтями.

Наши лица разделяло не более шести дюймов, и когда я увидел, что Гарри готов осесть и в ближайшие две секунды не шелохнется, то немного попятился, чтобы угостить противника еще двумя ударами по почкам. Второй пришелся чуть выше намеченного, потому что муж Розы уже начал оседать.

Я стоял над ним, пытаясь разжать кулаки и понемногу замечая: меня всего трясет с головы до пят, и я ничего не могу с этим поделать. Взвинченное состояние. Тут раздался голос одного из таксистов:

– Мать честная! Картина – хоть в рамку вставляй. Два последних тычка я будто сам получил.

Я оглянулся по сторонам. Квартал не был столь уж густо населен и в это время дня обычно пустовал. Сражаясь, мы оба не орали благим матом, а потому не привлекли внимания. Ни души вокруг, не считая двоих водителей.

– Куда делась леди? – спросил я у них.

– Да ее как ветром сдуло, когда он припечатал тебя к капоту моей тачки. – Таксист выбросил большой палец в западном направлении. – Туда побежала. И ссориться с тобой я, кстати, не желаю. Какого черта, Мак, тебя хоть сейчас на ринг выводи!

Я все еще старался восстановить нормальное дыхание. Муж Розы приподнялся на локте и явно готовился встать, так что я заговорил первым:

– Ах ты, неугомонный черт женатый! Встанешь на ноги – сразу получишь добавки. Ты хоть знаешь, кто живет в этом доме? Ниро Вульф. Я вел к нему Розу обсудить разные важные вещи. Теперь она сбежала, и провалиться мне на этом месте, если я вернусь с пустыми руками! Короче, я забираю тебя с собой. И потом, тебе не помешает отряхнуться и выпить чашечку чаю.

Он выслушал это сидя, с лицом, отражавшим мое самочувствие.

– Это не шутка? – прохрипел он. – Ты притащил ее сюда, чтобы отвести к Ниро Вульфу?

– Да.

– Тогда прошу прощения. Извини. – Он не без труда выпрямился, встав на ноги. – Когда дело касается моей жены, я не пускаю в ход мозги. Сейчас я с удовольствием бы выпил, причем не чаю. И было бы неплохо заглянуть в зеркало.

– Тогда смело вперед. Я знаю, где там висит зеркало. Не забудь шляпу, она под той машиной.

Один из таксистов вручил ему головной убор. Следуя по пятам за Гарри, я одолел семь ступеней крыльца и воспользовался своим ключом. Мы развесили свои вещи в прихожей, и я сразу потащил его в кабинет. Вульф был на месте, сидел за столом. Окинув мужа Розы быстрым взглядом, он перевел глаза на меня и потребовал ответа:

– Какого дьявола ты натворил на сей раз? Это и есть та молодая женщина, с которой ты ужинал?

– Нет, сэр, – ответил я. Пусть меня поколотили, я смог выстоять в драке и уже успел отдышаться. – Это ее муж, мистер Гарольд Энтони из финансовых кругов, выпускник колледжа. Он следил за ней после выхода из конторы и последовал за нами сюда, решив, что я веду ее к вам поразвлечься. Видимо, наслышан о вашей репутации. Он целил мне в лицо и промахнулся – прямо здесь, у крыльца. Затем мы начали практические занятия, и всего за десяток минут я научил его нескольким приемам. Черту подвели три удара по почкам. Я все верно изложил, мистер Энтони?

– Да, – был ответ.

– Отлично. Скотч, ржаное виски или бурбон?

– Бурбон, да побольше.

– Найдется. Мистер Вульф попросит Фрица принести бутылку. Ванная комната за этой дверью. Идем.

Голос Вульфа настиг нас сзади:

– Проклятье! Куда подевалась миссис Энтони?

– Да бог с ней! – ответил я с порога ванной. – Вам придется подавить свои низменные желания. Сегодня она решила пройтись, а муж ее подменяет.

Глава тринадцатая

В нескольких футах от стола Вульфа помещается удобное и просторное, обитое красной кожей кресло, у подлокотника которого выставлен небольшой столик из массива экзотической массарандубы[5], основная функция которого – подпирать чековые книжки, когда в них выводят свои каракули наши клиенты. Более часа, пока Вульф опрашивал Гарольда Энтони, наш гость провел в этом кресле, время от времени отворачиваясь к столику за новой порцией бурбона.

Мистер Энтони свято верил, что отдел фондов корпорации «Нейлор – Керр» – вертеп, рассадник блуда, где, подобно росткам сладкого картофеля, проклевываются самые гнусные пороки.

Мистер Энтони и сам был не без греха. По возвращении с армейской службы в прошлом ноябре он устроил четыре мордобоя, отделав четырех мужчин, которых застиг в обществе своей супруги по пути куда бы то ни было. Один из этих бедняг угодил в больницу со сломанной челюстью. Оскорбленный супруг не имел понятия, звали ли кого-то из побитых Уолли или же Мур.

На время убийства Мура у мистера Энтони имелось алиби: весь вечер четвертого декабря он провел в боулинге с компанией друзей. Они закончили игру около половины двенадцатого, и мистер Энтони прямиком направился домой. Когда Вульф заметил, что это не помешало бы ревнивцу переехать Мура на Тридцать девятой улице, Энтони не замедлил согласиться, однако подчеркнул, что никак не мог оказаться в том самом автомобиле, поскольку машину угнали еще до одиннадцати двадцати, в каковое время владелец, выйдя из театра, обнаружил пропажу транспортного средства со стоянки.

– По-видимому, – заметил Вульф, – вы с интересом и усердием следили за ходом расследования обстоятельств смерти мистера Мура. По газетам?

– Да.

– Откуда такой интерес?

– Ну, там напечатали фотографию Мура, и я узнал парня, которого видел с женой за несколько дней до того.

– Где вы его видели?

– Они вдвоем садились в такси на Бродвее, в центре.

– Вы говорили с ним?

– Да, я что-то сказал, прежде чем остудить его пыл.

– Остудить? Каким же способом?

– Я гнал его пинками пол-Бродвея, а потом вернул жену домой.

– Правда? – грозно сощурился Вульф. – Что у вас с головой, молодой человек? Нигде не протекает? Вы сами сказали, что понятия не имеете, звали ли Муром кого-то из кавалеров вашей супруги, которых вы успели поколотить.

– Мои точные слова, – не дрогнул муж Розы. – Какого черта! Я бил, не спрашивая имен.

В его шкуре прятались два совершенно разных человека. Сидя в солидном обществе и потягивая неплохой бурбон, он выказывал выдержку и рассуждал здраво. Я едва узнавал в нем взбешенного лося с диким взглядом, который утратил над собой всякий контроль при виде того, как я помогаю помощнице главного делопроизводителя секции механизмов и комплектующих выбраться из салона такси. Может, и вовсе не узнал бы, если бы не пластырь, прикрывавший ссадину на его лице. Ссадина была следствием моей забывчивости: на краткий миг я запамятовал, какими твердыми бывают скулы, если достаточно сильно приложить к ним костяшки пальцев.

В самом начале беседы, когда мы едва успели привести себя в порядок и вернулись в кабинет из ванной комнаты, Гарри говорил осторожно и уклончиво, даже глотнув бурбона, – пока не убедился окончательно, что я привез сюда Розу исключительно по делу. Затем, услыхав, что она собиралась помочь выяснить правду о гибели Уолдо Уилмота Мура, он всего за минуту решил, что лучшей тактикой будет честно и прямо ответить на все вопросы: это поможет удержать супругу подальше от неприятной истории. По крайней мере, так все выглядело, и когда мы дошли до разбора его алиби на четвертое декабря, я почти готов был признать в нем представителя собственного вида.

Где-то в четверть десятого он ушел – не потому, что бутылка опустела или у Вульфа кончились вопросы, а из-за прибытия Сола Пензера. Я сам впустил Сола, и когда тот направился к кабинету, оттуда появился муж Розы. Он собрал вещички с вешалки и, влезая в пальто, без ложной скромности охал и стонал. В конце протянул мне руку.

– Господи, да я еще с неделю буду калекой, – признал он на прощание. – Этот удар с правой пробьет и танковую броню.

Я поблагодарил за лестный отзыв, закрыл за ним дверь и вернулся в кабинет.

Сол Пензер, обладатель скромного роста и солидного носа (подтверждавшего теорию, будто нюхательный аппарат – это главное, что есть на лице), всегда выглядел так, словно в последний раз брился вчера утром. Что не мешало ему оставаться лучшим внештатным агентом во всем Нью-Йорке. Вдобавок он был единственным из знакомых мне коллег, кому я мог бы вручить подписанный чек с непроставленной суммой и спать спокойно. Он явился с докладом, и, судя по развернутой им бурной деятельности, Вульф связался с Солом сразу, как я вышел из дому поутру.