Жорж Сименон - Мегрэ и субботний клиент Страница 14

— Вы боитесь, что он покончил с собой?

— Такое вполне могло произойти…

— Только что вы сказали, что он намекал на самоубийство… Тогда я не понимаю, зачем он забрал из дома два чемодана со своими вещами…

Мегрэ молчал, глубоко затягиваясь дымом.

— Может быть, он решил наконец уехать из Парижа… А возможно, всего лишь переехал в первый же попавшийся отель, — продолжал рассуждать начальник управления.

Мегрэ покачал головой и вздохнул:

— Я как раз и хочу все это выяснить… Прошу вашего разрешения допросить любовника…

— Что он за человек?

— Его я еще не видел, но, насколько мне известно, у него, похоже, нелегкий характер… Я хотел бы также допросить и рабочих малярной мастерской…

— Учитывая наши отношения с прокуратурой, советую вам согласовать этот вопрос с самим прокурором.

Опять намек на скрытую и затяжную вражду между уголовной полицией и этими важными господами из Дворца правосудия!

Мегрэ еще припоминал то время, когда мог вести расследование, ни с кем не советуясь, и передавал дело в руки следователя лишь после того, как оно было полностью завершено.

С тех пор появились многочисленные законы и декреты, регламентирующие каждый шаг и жест тех, кто искал улики, изобличающие преступников. Далее его утренний визит на улицу Толозе можно расценивать как незаконный, и, если Рене Планшон пожалуется, у него будут серьезные неприятности.

— Может быть, вам лучше дождаться результатов розыска?

— У меня такое предчувствие, что это ничего не даст.

— Ну, так действуйте, если настаиваете… Желаю удачи…

Около пяти часов вечера Мегрэ прошел через небольшую дверь уголовной полиции в совершенно иной мир, который помещался в другом крыле Дворца правосудия.

Этот мир представляли прокуроры и судьи, там находились залы судебных заседаний, просторные коридоры, по которым, словно летая, сновали туда и сюда адвокаты в черных мантиях. Работники уголовной полиции считали, что кабинеты прокуроров выглядели чересчур роскошно и торжественно. В них царил строгий этикет, а все разговоры велись вполголоса.

— Я доложу о вас помощнику генерального прокурора… Он как раз освободился…

Комиссар ждал долго, как приходилось ждать и его посетителям в застекленной приемной уголовной полиции. Наконец дверь кабинета в стиле ампир отворилась, и Мегрэ, ступая по красному ковру, вошел внутрь.

Помощник генерального прокурора был высоким блондином, темный, великолепного покроя костюм хорошо сидел на нем.

— Присаживайтесь, прошу вас… Какие у вас проблемы?..

Он взглянул на ручные платиновые часы с видом человека, которому дорога каждая минута, и можно было подумать, что он торопится на чаепитие в какой-нибудь аристократической гостиной.

Рассказывать здесь, в этом роскошном кабинете, историю мелкого невзрачного маляра-строителя с улицы Толозе было бы вульгарно, чуть ли не дурным тоном. И уж совсем не стоило упоминать о том, что Планшон несколько раз прерывал свою трогательную и полную отчаяния исповедь, чтобы взбодриться сливянкой.

— Я еще не знаю, идет ли речь о самоубийстве, преступлении или Планшон просто уехал, — заключил свой рассказ Мегрэ.

Хозяин кабинета слушал его, внимательно рассматривая свои длинные и тонкие пальцы с ухоженными ногтями.

— И что же вы собираетесь предпринять?

— Я хочу допросить Роже Пру, любовника, о котором вам только что упомянул. Потом мне нужно побеседовать с рабочими малярной мастерской…

— Как по-вашему, этот Пру может доставить нам неприятности?

— Боюсь, что да.

— Но вы все же настаиваете на допросе?

Видя, что, как и в кабинете начальника полицейского управления, он не находит поддержки, Мегрэ чуть было не решил отказаться от расследования, просто выбросить из головы того невзрачного человечка с заячьей губой, который столь странным образом вторгся в его личную жизнь на бульваре Ришар-Ленуар.

— Так что вы решили?

— Не знаю… Всякое могло произойти… Именно поэтому и нужно поговорить с этим Пру…

Комиссар уже не надеялся получить согласие, как вдруг помощник генерального прокурора посмотрел еще раз на часы, поднялся из-за стола и произнес:

— Посылайте ему вызов на допрос… Но будьте осторожнее… Что касается рабочих, если вы действительно желаете с ними поговорить…

Четверть часа спустя Мегрэ уже сидел в своем кабинете и заполнял бланки повесток с казенными формулировками. Потом вызвал Люка.

— Мне нужны имена и адреса рабочих малярной мастерской Планшона на улице Толозе… Обратись в справочный отдел социального обеспечения… У них должны быть списки в картотеке…

Через час он заполнил три других повестки: кроме Роже Пру, в мастерской были еще трое рабочих, в том числе молодой итальянец Анжело Массолетти.

После этого до девяти часов вечера комиссар вел опрос свидетелей по делу о краже драгоценностей. В основном, это были служащие отелей, где произошли хищения. Поужинав сандвичами, он отправился домой и перед сном выпил грогу с двумя таблетками аспирина.

На следующий день, в девять часов утра, плотный мужчина с седыми волосами и розового цвета лицом ожидал его в приемной. Через несколько минут Мегрэ пригласил его в свой кабинет.

— Вас зовут Жюль Лавис?

— Да. Но все называют меня Папашей… А кое-кто и Святым Петром. Наверное, из-за волос, которые они принимают за божественный нимб…

— Садитесь…

— Благодарю вас… Мне чаще приходится стоять на малярной лестнице, чем сидеть…

— Давно вы трудитесь у Леонара Планшона?

— Мы работали вместе, когда он был еще совсем молодой, у Лемперера, прежнего хозяина мастерской…

— Значит, вам известно, что сейчас происходит в доме на улице Толозе?

— Я бы ответил вам, но это будет зависеть…

— От чего?

— От того, как вы поступите, если я вам все расскажу…

— Не понимаю…

— Если вы собираетесь передать содержимое нашего разговора хозяйке или мосье Роже, то ничего вам не скажу… Я ведь всего лишь рабочий… И уж тем более, если мне придется повторить свои показания перед судом…

— Почему перед судом?

— Потому что, когда вас вызывают в полицию, то, значит, произошло что-то неладное, разве не так?

— Вы полагаете, что в доме на улице Толозе что-то случилось?

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Думаю, что тема нашего разговора останется между нами…

— Что вы хотите узнать?

— Какие отношения были между вашим хозяином и его женой?

— Разве она вам об этом не сказала?.. Я же видел, как вы прошли через двор и почти час беседовали с ней…

— Давно Пру стал ее любовником?

— Любовником, не знаю… Но вот уже два года, как он спит в доме…

— А как к этому отнесся Планшон?

— Как и любой рогоносец!

— Вы хотите сказать, что он воспринял такую ситуацию как должное?

— Как должное или нет, но он ничего не мог поделать…

— Но ведь это происходило у него в доме?

— Может быть, он так считал, но, скорее, это был ее дом.

— Когда он женился на ней, у нее же ничего не было…

— Да, я припоминаю… И все же, когда я впервые увидел ее, то сразу понял, что она все приберет к своим рукам…

— Вы считаете, что Планшон был слабым человеком?

— Возможно, это и так… Но скорее я бы сказал, что он славный парень, но ему не повезло… Он мог бы быть счастлив с любой другой женщиной… И надо же было такому случиться, что ему попалась именно эта…

— Однако несколько лет они жили дружно…

Старик со скептическим видом покачал головой:

— Ну, если вы так считаете…

— А вы другого мнения?

— Возможно, он и был счастлив… Вполне вероятно, и она была счастлива по-своему… Только они никогда не были счастливы вместе…

— Она ему изменяла?

— Думаю, она изменяла ему прежде, чем перебралась на улицу Толозе… Заметьте, раньше я этого не замечал… Но как только она стала мадам Планшон…

— С кем она ему изменяла?

— С первым встречным самцом… Почти со всеми рабочими малярной мастерской… Будь и я помоложе…

— Планшон о чем-нибудь догадывался?

— Разве мужья это замечают?

— А как было с Пру?

— Здесь ей попался твердый мужчина, который сам себе на уме… Ему мало было мимолетной связи, как это было с другими…

— Вы считаете, что с самого начала он хотел выжить хозяина?

— Сначала — из кровати… Потом — из мастерской… Если вы теперь передадите мои слова Пру, то мне придется подыскивать себе работу в другом месте… Не говорю уж о том, что он может подстеречь меня где-нибудь в темном закоулке…

— Он такой горячий?

— Никогда не видел, чтобы он кого-то ударил, но врагом его я стать бы не хотел…

— Когда вы видели Планшона в последний раз?

— Наконец-то! Долго же вы тянули, чтобы задать этот вопрос. Я заранее к нему приготовился, так как знал, что вы об этом спросите. Я видел его в понедельник, в половине шестого вечера…

— Где?

— На улице Толозе… Мы работали в разных местах.. Мне приказали перекрасить кухню у одной старушки на улице Коленкур… Хозяин и другие маляры работали в новом доме на авеню Жюно… Работы там много… Недели на три, не меньше… Около половины шестого, как я уже сказал, я был в мастерской, когда во двор въехал грузовик… За рулем был хозяин, Пру сидел рядом с ним, а Анжело и длинный Жеф находились сзади…