Джеймс Чейз - Что лучше денег? Страница 15

Она взяла только одну.

— Этого хватит за комнату, мистер Джефф. Остальное оставьте себе, вам пригодится. Желаю удачи.

— Я не делал этого, Кэрри. Что бы ни говорили, я не делал этого.

Она похлопала меня по руке с усталой улыбкой.

— В добрый час, мистер Джефф!

Я вышел в темноту и нырнул в автомобиль. Не успел я захлопнуть за собой дверцу, как Расти набрал скорость.

Минут десять мы ехали в полном молчании, потом я сказал:

— Знаешь, Расти, мне самому странно, но я думаю сейчас только о том, как бы попасть домой. Урок пошел мне на пользу. Если я выпутаюсь из этой передряги, я вновь возьмусь за учебу. Хватит с меня этой жизни, я сыт ею по горло.

— Давно пора. — проворчал Расти.

— Ты слышал, как она поет. Таких голосов один на миллион. Не будь она наркоманкой…

— Не будь она наркоманкой, ты бы никогда с ней не познакомился. Так вот оно и бывает. Если ты еще когда-нибудь встретишь ее, беги без оглядки.

— Я так и сделаю, но я надеюсь никогда ее больше не встретить.

Мы приехали в Сан-Франциско около трех утра. Расти припарковался около вокзала и пошел смотреть расписание. Я ждал в автомобиле.

Когда он вернулся, я увидел на его лице выражение тревоги.

— Есть поезд в Холланд-Сити в восемь десять, — сказал он. — Около кассы два полисмена. Может, ты им и не нужен, но они там есть, и не стоит попадаться им на глаза. Я купил тебе билет.

Я взял билет и положил его в свой бумажник.

— Спасибо, Расти. Теперь иди. Я посижу в буфете. Я верну тебе деньги. Ты всегда был мне настоящим другом.

— Поезжай домой и принимайся за дело. Не надо возвращать мне деньги. Впредь держись подальше от Лос-Анджелеса. Я буду считать, что ты вернул мне долг, если ты остепенишься и займешься настоящим делом.

Мы сидели рядом в его машине — курили, дремали, разговаривали, убивая время до отхода поезда.

В начале восьмого Расти сказал:

— Мы успеем выпить кофе, затем можешь отправляться.

Мы вылезли из машины и пошли в буфет. Пока мы пили кофе с пончиками, подошло время отхода поезда. Я взял Расти за руку и крепко ее пожал.

— Спасибо!

— Не стоит. Дай мне знать, как твои дела.

Он похлопал меня по плечу и быстро зашагал к своей машине.

Я вошел в здание вокзала, прижав к лицу носовой платок, чтобы скрыть шрам. Никто не обратил на меня никакого внимания.

Еще до того, как поезд доставил меня домой, произошло событие, начисто заслонившее убийство охранника в киностудии, событие такой огромной важности, что розыски человека со шрамом на лице потеряли свое значение.

На Хиросиму была сброшена атомная бомба.

Под шумиху, поднявшуюся вокруг этой сенсации, я благополучно добрался до дому.

К тому времени, когда Япония капитулировала, я опять учился в колледже, а когда в мире начался сложный миротворческий процесс, я получил диплом инженера-консультанта — ровно через два года после того, как впервые встретил Риму.

Я ничего не знал о ней еще одиннадцать лет.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

Многое может произойти за одиннадцать лет.

Теперь, оглядываясь на прошлое, я могу сказать, что эти годы были самые интересные и плодотворные в моей жизни.

Единственным печальным событием, которое произошло через два года после того, как я получил диплом инженера-консультанта, была смерть отца. Он умер от сердечного приступа прямо на работе в своем банке; если бы можно было выбирать себе смерть, он выбрал бы именно такую. Он оставил мне пять тысяч долларов и дом, который я продал. Имея на руках этот капитал плюс диплом инженера, я стал партнером Джека Осборна.

Во время войны мы служили в одной части на Филиппинах. Мы вместе высаживались на Окинаву. Джек был на пять лет старше меня и стал инженером еще до войны. Он был коренастый, коротконогий, с рыжеватыми волосами, просвечивающими на макушке, и с кирпично-красным лицом, усеянным веснушками.

Это был не человек, а огонь! Энергия била у него через край. Он мог проработать двадцать часов в сутки, поспать четыре часа, а затем опять взяться за работу с тем же рвением.

Мне просто повезло, что он приехал в Холланд-Сити повидаться со мной как раз в то время, когда я унаследовал от отца пять тысяч долларов.

Перед тем как зайти ко мне, Джек пробыл в городе три дня. За это время он поговорил с людьми, изучил ситуацию и пришел к выводу, что именно здесь инженер-консультант может заработать себе на жизнь.

Вот тогда он и ворвался в мою однокомнатную квартиру, протянул мне широкую твердую ладонь и улыбнулся во весь рот.

— Джефф, — сказал он. — Я осмотрел это место, и здесь я водружаю свой флаг. Как ты насчет того, чтобы стать моим партнером?

Так мы основали фирму «Осборн и Холлидей».

Фамилию Холлидей носил мой отец. Я взял фамилию Гордон, принадлежавшую моей матери, когда отправился в Голливуд, поскольку не был уверен в себе и подсознательно чувствовал, что могу попасть в какую-нибудь историю, после которой не захочу возвращаться к отцу. Сработал один из необъяснимых инстинктов самосохранения.

Первые три года мы сидели практически без работы в своей однокомнатной конторе, ждали и надеялись. Не будь у нас припасены деньги, нам пришлось бы голодать, но мы с Джеком кое-как обходились, довольствуясь самым малым. Мы снимали одну комнату на двоих, мы сами себе готовили еду; мы сами печатали на машинке и вели делопроизводство, отказывая себе в обычных услугах секретаря-машинистки.

Затем совершенно неожиданно мы получили предложение участвовать в торгах на строительство квартала жилых домов у реки. Конкуренция была убийственная, но мы сражались как солдаты. Мы скостили стоимость до предела и выиграли подряд. Прибыль была невелика, но зато мы заявили о себе во всеуслышание.

Мало-помалу в условиях почти такой же острой конкуренции мы начали получать другие подряды. Понадобилось еще два года, чтобы мы выпутались из долгов и повели дело с прибылью. Не думайте, что это было легко. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, но мы выстояли и в конце концов пробили себе дорогу.

Мы с Джеком отлично сработались. Он взял на себя оперативные функции, я вел дела в конторе. Теперь мы были уже в состоянии нанять секретаря-машинистку. Это была тощая старая дева средних лет по имени Клара Коллинз, которая смотрела на нас как на пару несмышленышей, но дело она знала и с лихвой окупала расходы на свое содержание.

Через шесть лет мы начали получать много подрядов на строительство частных зданий. Мы строили жилые дома, бунгало, бензоколонки и даже маленький кинотеатр, но еще ни разу не участвовали в строительстве объектов общественного назначения, а именно это приносило наибольшие прибыли.

Я решил свести знакомство с мэром. Звали его Генри Мэтисон. Я встречался с ним пару раз, и он показался мне человеком, легким в общении. Его сын был убит на Филиппинах, и когда он узнал, что мы с Джеком там воевали, он проявил к нам дружеское расположение — правда, не настолько дружеское, чтобы подкинуть какое-нибудь дело.

По каждому проекту нового общественного здания мы представляли свою смету, но дальше этого дело не шло. Заказ неизменно доставался одной из трех подрядных фирм с прочной репутацией, которые существовали в Холланд-Сити более двадцати лет.

Именно в то время, когда я пытался найти подход к мэру, я познакомился с Саритой Флеминг.

Сарита заведовала публичной библиотекой Холланд-Сити. Родители ее жили в Нью-Йорке. Она имела какую-то ученую степень в области литературы, и когда ей предложили эту работу, она не раздумывая согласилась, поскольку не ладила с матерью. К тому времени, когда я заглянул в библиотеку в поисках информации о Мэтисоне, она работала там уже два года.

После того как я рассказал ей без утайки, что меня интересует, Сарита оказала мне неоценимую помощь. Она знала о мэре довольно много. Он увлекался охотой на диких уток, любительскими киносъемками и классической музыкой. В части утиной охоты и любительских фильмов я был полный профан, а вот классическая музыка могла стать зацепкой. Сарита сказала, что он просто без ума от фортепьянной музыки Шопена.

Она упомянула при этом, что в зале ратуши состоится сольный концерт пианиста Стефана Ашкенази, одного из лучших в мире исполнителей Шопена, и у нее есть четыре билета. Она оставила их на всякий случай, когда распространяла билеты в библиотеке. Она знала, что Мэтисон билетов не брал. А что, если пригласить его на концерт?

Это была удачная идея, которая заставила меня взглянуть на Сариту другими глазами, и тут я впервые по-настоящему ее увидел.

Она была высокая и стройная, с красивыми карими глазами; шелковистые каштановые волосы с пробором посредине были стянуты в узел на затылке. Скромное серое платье выгодно подчеркивало ее ладную фигуру.