Роберт Гулик - Судья Ди за работой Страница 15

Судья убрал бумаги в сундук. Потом встал и осмотрел книжный шкаф. За исключением двух словарей с загнутыми страницами, все книги оказались поэтическими сборниками, наиболее полными изданиями самых известных лириков былых времён. Судья просмотрел один из томов. Каждое трудное слово было снабжено комментарием, написанным красной тушью неумелой, довольно неуклюжей рукой. Медленно кивнув, судья поставил книгу на место. Да, теперь всё понятно. Господин Чун вынужден был заниматься делом, не позволяющим проявлять свои чувства, а именно ростовщичеством. На редкость уродливая внешность не оставляла ему надежды на искреннюю любовь. Сердцем романтик, устремлённый к высоким материям, он оставался чрезвычайно застенчивым и робким, когда дело доходило до проявления чувств. Будучи купцом, он, разумеется, получил только начальное образование, а потому упорно старался расширить свои литературные познания, читая со словарём старых поэтов в этой маленькой библиотеке, которую запирал столь тщательно. Судья Ди снова опустился в кресло и вынул из рукава складной веер. Обмахиваясь, он задумался об этом необычном ростовщике. Для внешнего мира единственной чертой, выдававшей чувствительную натуру этого человека, была его любовь к птицам, явленная клеткой внизу. Наконец судья встал. Он уже готов был убрать веер в рукав, как вдруг замер. Некоторое время он рассеянно смотрел на веер, затем положил его на стол. Последний раз оглядев комнату, судья направился вниз.

Хозяин предложил ему ещё чашку чая, но судья Ди покачал головой. Протянув Лину два ключа, он сказал:

— Я возвращаюсь в судебную управу. Среди бумаг вашего компаньона я не нашёл ничего указывающего на то, что у него были враги, следовательно, это дело и вправду таково, каким кажется, а именно — убийство в целях ограбления. Для бедняка три серебряных слитка — это удача. Почему так трепыхаются эти птички? — Он подошёл к клетке. — А, вот в чём дело, у них вся вода высохла. Вам стоит приказать слуге наполнить поилку, господин Лин. Лин что-то пробурчал и хлопнул в ладоши. Судья Ди принялся шарить у себя в рукавах. — Какая небрежность с моей стороны! — воскликнул он. — Я оставил наверху мой веер. Не могли бы вы принести мне его, господин Лин? Как только Лин бросился к лестнице, в комнату вошёл старый слуга. Когда судья сообщил ему, что воду в клетке следует менять ежедневно, слуга ответил, покачав головой:

— Я говорил господину Лину, но он не слушает. Не заботится о птицах. А вот мой хозяин, он любил их, он…

— Да, господин Лин рассказал мне, что вчера вечером даже поспорил из-за этих птиц с вашим хозяином.

— Ну, так и было, ваша честь, оба они были несколько возбуждены. С чего бы это, ваша честь? Я услышал только несколько слов о птицах, когда принёс рис.

— Не имеет значения, — быстро проговорил судья. Он услышал, как господин Лин спускается по лестнице. — Что ж, господин Лин, благодарю вас за чай. Зайдите в управу, скажем, через час с важнейшими документами, касающимися имущества вашего покойного компаньона. Мой старший чиновник поможет вам заполнить официальные формуляры и зарегистрирует последнюю волю господина Чуна.

Господин Лин рассылался в благодарностях и почтительно проводил судью до дверей.

У ворот судебной управы судья Ди приказал стражникам вернуть кузнецу нанятую им лошадь и направился в свои личные покои, что находились за канцелярией. Старый дворецкий сообщил ему, что в кабинете дожидается советник Хун. Судья кивнул.

— Скажи банщику, что я желаю немедленно вымыться.

В примыкающей к бане гардеробной судья поспешно избавился от рубахи, пропитавшейся потом и дождём. Он ощущал грязь и на теле, и на душе. Банщик облил его холодной водой и принялся остервенело тереть спину. Но лишь после того, как судья полежал в бассейне с горячей водой, он почувствовал некоторое облегчение. В завершение банщик помассировал ему плечи, насухо растёр полотенцем, облачил в свежую рубаху голубого хлопка и надел на голову чёрную шапку из тонкой кисеи. В этом наряде судья отправился на женскую половину.

Перед тем как войти в комнату, где его жёны обычно коротали время по утрам, он на мгновение застыл, тронутый представшей перед его глазами безмятежной картиной. Обе его жены, одетые в расписанные цветами платья тончайшего шёлка, сидели вместе с барышней Цзао за красным лакированным столом перед раздвинутыми дверьми, за которыми был виден сад камней, засаженный папоротниками и высоким шелестящим тростником. Всё здесь дышало освежающей прохладой. Это было его тихое убежище от мира жестокого насилия и омерзительных страстей, с которыми он постоянно сталкивался на государственной службе. Тут же он принял твёрдое решение как зеницу ока оберегать свою мирную семейную жизнь.

Его Первая госпожа отложила пяльцы и вскочила, чтобы встретить мужа.

— Мы около часа ждали вас к завтраку! — укоризненно проговорила она.

— Прошу прошения. Дело в том, что у Северных ворот возникли некоторые неприятности, и я тут же отправился туда. Сейчас я вынужден пойти в канцелярию, но к полуденной трапезе вернусь обязательно. — Жена проводила его до дверей. Когда она поклонилась, он тихо сказал: — Кстати, я решил последовать твоему совету в том вопросе, который мы обсуждали прошлой ночью. Пожалуйста, займись необходимыми приготовлениями.

Довольно улыбаясь, она отвесила ещё один поклон, и судья вышел в галерею, ведущую в канцелярию.

Он обнаружил советника Хуна притулившимся в кресле в углу кабинета. Старый наперсник встал и пожелал судье доброго утра. Указывая на лист, который он держал в руке, советник сказал:

— У меня гора с плеч упала, когда я получил этот отчёт, ваша честь, ведь мы так беспокоились из-за вашего долгого отсутствия! Я определил узника в темницу, а мертвеца в покойницкую. Затем я осмотрел труп с судебным медиком, а оба ваших помощника, Ма Жун и Цзяо Тай, поскакали к Северным воротам, чтобы узнать, не понадобится ли вам какая-либо помощь.

Судья Ди сел за стол. Он искоса взглянул на стопку дел.

— Среди поступивших документов есть что-нибудь срочное, Хун?

— Нет, ваша честь. Все эти бумаги касаются обычных административных вопросов.

— Хорошо. Тогда мы посвятим дневное заседание убийству ростовщика Чуна.

Советник удовлетворённо кивнул.

— Из рапорта командира стражников я понял, ваша честь, что дело это совершенно ясное. И поскольку подозреваемый в убийстве надёжно заперт…

Судья покачал головой.

— Нет, Хун, как раз это дело я бы не стал называть простым. Но благодаря своевременным действиям военной стражи и счастливому случаю, который подвёл меня к самой сути вещей, кое-какой узор начинает вырисовываться.

Судья сомкнул ладони. Когда в комнату с поклоном вошёл старшина стражников, судья приказал ему привести узника Вэна и продолжил разговор с советником:

— Я прекрасно понимаю, Хун, что судья обязан допрашивать обвиняемого только публично, в суде. Но тут будет неформальное слушание. Всего лишь обычный разговор, чтобы мне самому получше разобраться в деле.

Советник Хун всем своим видом выражал недоумение, но судья, не удостоив его дальнейших объяснений, принялся листать верхнее из лежащих на столе дел. Он поднял глаза, когда старшина привёл Вэна. Цепи с узника сняли, но от этого его смуглое лицо не стало менее угрюмым. Старшина заставил арестованного опуститься на колени, а сам застыл позади с тяжёлой плетью в руках.

— Твоё присутствие не требуется, старшина, — сказал ему судья Ди.

Старшина бросил беспокойный взгляд на советника Хуна.

— Это отчаянный головорез, ваша честь, — неуверенно начал он. — Он способен…

— Ты меня слышал! — рявкнул судья.

После того как обескураженный старшина удалился, судья Ди откинулся в кресле. Он вполне дружески спросил молодого рыбака:

— Давно ли ты живёшь на воде, Вэн?

— С тех пор, как помню себя, — буркнул парень.

— Местность там необычная, — задумчиво обратился судья к советнику Хуну. — Когда утром я скакал через болото, вокруг летели причудливые облака, а клочья тумана, похожие на длинные руки, тянулись из воды, как будто…

Парень внимательно прислушивался и неожиданно воскликнул:

— Лучше не говорить об этих вещах!

— Да, ты-то всё об этом знаешь, Вэн. Должно быть, ненастными ночами на болотах случается такое, чего мы, городские жители, и представить себе не можем.

Вэн энергично кивнул.

— Многое видел я своими собственными глазами, — тихо проговорил он. — Все они приходят из воды. Некоторые вредят тебе, другие иногда помогают тонущим. Но в любом случае лучше держаться от них подальше.

— Вот именно! И всё же ты осмелился помешать им, Вэн. И видишь, что из этого вышло! Тебя схватили, тебя пинали и колотили, и теперь ты узник, обвиняемый в убийстве!