Агата Кристи - Икс или игрек? Страница 15

– А-а, понятно. Ей нужен был какой-то адрес?

– Нет, она спрашивала, не знаю ли я тут поблизости некой миссис Готлиб. Я не знаю, и тогда она говорила, что, по-видимому, неверно записала название дома.

– Ах, так.

Мистер Розенштейн. Миссис Готлиб.

Таппенс искоса взглянула на Карла фон Дейнима, шагавшего бок о бок с нею. Лицо его было неподвижно, спокойно.

Но эта странная женщина определенно внушала Таппенс подозрение. И когда она их заметила, они уже какое-то время беседовали, это факт.

Карл фон Дейним?

Разговор Карла и Шейлы в то утро. «Будь осторожен, Карл».

Таппенс подумала: «Я надеюсь… я очень надеюсь, что эти молодые люди не замешаны в заговоре!»

Слюнтяйство, тут же упрекнула она себя. Постарела и рассиропилась. В этом-то и дело. Нацистская идеология – это идеология молодых. Нацистские агенты и должны быть молодыми. Карл и Шейла. Правда, Томми утверждает, что Шейла не замешана. Но Томми – мужчина, а Шейла красива необычной, поразительной красотой.

Карл и Шейла. А за ними прячется эта загадочная фигура – миссис Перенья. Миссис Перенья – то заурядная болтливая хозяйка гостиницы, то вдруг в ней промелькнет на миг сильная трагическая личность.

Таппенс медленным шагом поднялась к себе в комнату.

Вечером, перед самым сном, она выдвинула длинный ящик бюро. Сбоку в глубине лежала маленькая лакированная шкатулка, запертая на слабый дешевый замочек. Таппенс натянула перчатки и отперла шкатулку. Здесь она хранила письма, сверху – полученное сегодня от «Реймонда». Соблюдая все предосторожности, она достала и развернула его. И тут же сурово поджала губы: утром в сгибе листа была положена ресница – сейчас ее там не было.

Таппенс подошла к умывальнику. Взяла пузырек с безобидной наклейкой: «Серый порошок»[43] – с указанием дозы.

Умело посыпав им лакированную крышку шкатулки и письмо, Таппенс присмотрелась – отпечатков пальцев ни там, ни там не было. Она еще раз удовлетворенно кивнула.

А должны были быть отпечатки – ее собственные!

Письмо из любопытства могла прочесть прислуга, хотя это и маловероятно. Еще менее вероятно, что она для утоления своего любопытства подобрала ключик, отпирающий шкатулку.

Ну а уж стереть с крышки отпечатки пальцев – это какой-нибудь служанке не могло прийти в голову…

Миссис Перенья? Шейла? Еще кто-то? Кто-то, кого как минимум интересовали передвижения британских войск…

4

План Таппенс в общих чертах был прост. Сначала прикинуть на глазок и оценить вероятности и возможности. Затем поставить эксперимент, чтобы установить, присутствует ли в «Сан-Суси» некто интересующийся передвижениями армейских частей, но скрывающий свой интерес. И в-третьих, определить, кто это.

Именно третий шаг Таппенс и обдумывала наутро, еще лежа в постели. Ход ее мыслей несколько потревожила Бетти Спрот, прискакавшая к ней в номер ни свет ни заря, еще до прибытия чашки с тепловатой жидкостью чернильного цвета, долженствующей изображать «утренний чай в постели».

Бетти была бодра и говорлива. К Таппенс она явно испытывала расположение. Вскарабкавшись на кровать, она сунула ей в лицо растрепанную книжку с картинками и кратко скомандовала:

– Читать.

Таппенс послушно прочитала:

Гуси, гуси, вы куда,Белые, идете?По лесенке вверх,По лесенке вниз,В гости к вашей тете![44]

Бетти закатывалась от хохота, повторяя в восторге:

– Ввех, ввех – и внис!

И со стуком скатывалась с кровати на пол.

Этот номер она повторяла еще и еще, пока он ей не прискучил. А потом принялась ползать по полу, играть туфлями Таппенс и что-то невнятно-младенческое при этом приговаривать.

Предоставленная самой себе, Таппенс снова погрузилась в размышления и забыла про девочку. «Гуси, гуси, гусики, куда же вы теперь?» – дразнили ее слова из детской книжицы. Действительно, куда теперь? Гуси, гуси – это они с Томми. Глупые гуси. Миссис Бленкенсоп она всей душой презирала. Да и мистер Медоуз, может быть, разве что на самую чуточку лучше – типичный англичанин, флегматичный, недалекий, попросту говоря, тупой как пень. Таким, как они, самое место в «Сан-Суси». И он и она словно созданы для такого пансиона.

Но все равно надо постоянно быть начеку, слишком легко оступиться. Как, например, она оступилась с вязанием. Ничего серьезного, слава богу, но может служить предостережением. Казалось бы, прямой путь к установлению близких отношений – начинающая вязальщица просит помощи у опытной. Но один раз забылась, и пальцы сами с привычной сноровкой, быстро и ловко, заработали спицами. И миссис О'Рурк обратила на это внимание. После того случая Таппенс неизменно придерживалась середины и орудовала спицами не так беспомощно, как пыталась изображать вначале, но и не так ловко, как умела на самом деле.

– Пупать! – раздался снизу требовательный голосок Бетти. – Пупать!

– Очень мило, дорогая, – рассеянно отозвалась Таппенс. – Замечательно.

Бетти, довольная, снова что-то замурлыкала.

Следующий шаг, размышляла Таппенс, будет несложен. Конечно, потребуется содействие Томми. Что именно надо сделать, ей совершенно ясно…

Таппенс лежала в постели и строила планы. А время летело. Совершенно неожиданно явилась запыхавшаяся миссис Спрот в поисках беглянки-дочери.

– Ах, вот она где! А я-то думаю, куда она подевалась? Ай-яй-яй, Бетти, ну что ты натворила? Господи, миссис Бленкенсоп, простите, ради бога!

Таппенс приподнялась и села. Бетти с ангельским выражением на личике любовалась делом своих рук: она вытянула из всех башмаков Таппенс шнурки, сложила их в стаканчик для чистки зубов и залила водой. И теперь, очень довольная, помешивала воду пальчиком.

Таппенс рассмеялась и пресекла извинения миссис Спрот.

– Боже, как это уморительно! Не беспокойтесь, миссис Спрот, высохнут, ничего с ними не сделается. Я сама виновата: когда малышка притихла, надо было посмотреть, чем она занялась.

– Я знаю, – вздохнула миссис Спрот. – Когда они умолкают, это дурной знак. Я сегодня же куплю вам новые шнурки, миссис Бленкенсоп.

– Не хлопочите, – успокоила ее Таппенс. – Высохнут эти и будут как новые.

Миссис Спрот унесла Бетти, и Таппенс встала, готовая приступить к осуществлению своего плана.

Глава 6

1

Томми с опаской посмотрел на пакет, который вручила ему Таппенс.

– Это оно и есть?

– Да. Ты поосторожнее, смотри, чтобы на тебя не попало.

Томми потянул носом и заверил жену:

– Да уж приложу все старания. Что это за пакость?

– Асафетида, – ответила Таппенс. – Одна щепоть, и вы будете недоумевать, как говорится в рекламах, отчего ваш поклонник не оказывает вам прежних знаков внимания.

– Ну и вонища, – проворчал Томми.

Вскоре после этого произошел ряд событий.

Во-первых, в комнате мистера Медоуза появился запах.

Мистер Медоуз, по натуре не скандалист, заявил об этом сначала мягко, но затем проявил настойчивость.

Для обсуждения пригласили миссис Перенью. При всей ее готовности отстаивать свои интересы, она была вынуждена признать, что запах, безусловно, есть. И весьма неприятный. Может быть, предположила она, газовый кран протекает?

Томми наклонился к горелке, понюхал и заявил, что, по его мнению, пахнет не оттуда. Возможно, из-под пола. Он лично полагает, что это определенно дохлая крыса.

Миссис Перенья слышала, что такие случаи бывают. Но в «Сан-Суси» крыс, она ручается, нет. Разве что мышка какая-нибудь. Хотя она лично и мышей никогда не видала.

Мистер Медоуз выразил твердое убеждение, что, судя по крепости запаха, это по меньшей мере крыса. И еще тверже высказался в том смысле, что ночевать в этой комнате, пока не будет устранен запах, не намерен. Он вынужден просить миссис Перенью, чтобы она переместила его на время в другую комнату.

Миссис Перенья сказала, что, конечно, она как раз и собиралась ему это предложить. Правда, единственная свободная комната довольно мала и без вида на море, но если мистер Медоуз согласен…

Мистер Медоуз был согласен. Его единственное желание – избавиться от вони. Миссис Перенья препроводила его в тесную комнатушку, оказавшуюся как раз дверь в дверь против комнаты миссис Бленкенсоп. Была призвана страдающая аденоидами придурковатая служанка Беатриса, которая получила распоряжение перенести вещи мистера Медоуза. Миссис Перенья сказала, что немедленно вызовет «человека», чтобы он поднял половицы и отыскал источник запаха.

Так все устроилось.

2

Вторым событием был приступ «сенной лихорадки» у мистера Медоуза. Такой диагноз он сам себе поначалу поставил, но позднее вынужден был признать, что, пожалуй, это все-таки простуда. В носу щекотало, глаза слезились. А то, что от большого шелкового носового платка, который мистер Медоуз то и дело подносил к лицу, слегка попахивало сырым луком, никто не заметил, да и крепкий одеколон, конечно, перебивал любой запах.