Анна Литвинова - Кот недовинченный Страница 15

Да нет, на берегу ни души. Примнилось. Глюки. Однако тепло, жар и томление, которые она только что испытывала оттого, что Паоло присутствовал рядом, вдруг куда-то испарились, словно их морским ветром выдуло.

– Спасибо, дорогой Паоло… Я сегодня очень устала… Может, как-нибудь потом… Завтра…

– Как скажете, – кротко ответствовал синьор Брасселини, и его руки сразу стали печальными и какими-то холодными. – В какой гостинице вы остановились?

– «Вилла Мабапа».

– Правьте к причалу гостиницы, где живет синьора, «Вилла Мабапа», – скомандовал Паоло гондольеру. И светски поинтересовался у Катерины: – Какие планы у вас на завтра?

– Мой племянник, – с легкой улыбкой ответствовала Катя, – тащит меня съездить в Верону. Очень ему хочется посмотреть на балкон Джульетты, ее гробницу. Романтический возраст, знаете ли!..

– Какое совпадение! – вскричал синьор Брасселини. – Я завтра тоже еду именно в Верону! Мы открываем там наш новый бутик на виа Мадзини! Я был бы так счастлив встретиться с вами и вашим племянником в Вероне, угостить вас обедом, показать город!

«Ну, Лелик, – подумала Катя, – вот видишь, как все складывается. Очень удачно для тебя».

Гондола пристала к частной пристани отеля. Гондольер помог Кате сойти на берег. За ней последовал синьор Брасселини. Тридцать шагов до входа в гостиничный дворик они проделали в молчании.

Остановились. Праздник заканчивался.

– Если вы вдруг заскучаете ночью, – со всей галантностью проговорил синьор Брасселини, – на визитке имеется прямой телефон моей виллы, звоните в любое время.

– Спасибо вам за прекрасный ужин и чудесную прогулку, – сказала Катя, протягивая обувщику руку. Он взял ее в свою, но отпускать не спешил.

– Завтра в первой половине дня я в Вероне занят. Бизнес, знаете ли. – Паоло, словно извиняясь, пожал плечами. – Однако я был бы счастлив встретиться с вами – скажем, в шесть часов? Мы пообедаем, я покажу вам город. Вас устроит такое время?

– Возможно.

– Я буду ждать вас в самом центре, на пьяцца делла Эрбе, у фонтана. В Вероне это место все знают – это такой маленький, чудный, милый городок! Я буду просто счастлив снова видеть вас. Общение с вами, Катьюша, доставляет мне искреннее удовольствие. – И Брасселини наклонился над ее рукой и припал к ней в долгом поцелуе.

Катя чмокнула его в щеку, потом как-то сами собой подвернулись его губы, а потом она оттолкнула его и побежала к отелю. Когда взлетела по ступенькам и перед ней сами собой растворились двери, оглянулась: Паоло стоял и смотрел ей вслед.

Катя игриво помахала ему и вошла в гостиницу. Нерастраченное кокетство излила на портье, лукаво пропела: «Буэна сера!», стрельнула глазками – и тут же нарвалась на по-итальянски щедрый поток комплиментов.

Глава 5

Пока Катя улаживала свои сердечные дела, о племяннике она почти не вспоминала – ну, может быть, всего разик за вечер. А между тем с Ленчиком происходили в то же самое время события гораздо более интригующие, чем типовой флирт в «Харрис-баре» или любовная воркотня в гондоле.

Юкико пришла на свидание минута в минуту. Как и договаривались: в восемь вечера на лоджию отеля. Свой утренний наряд выпускницы частной школы (или персонажа японского комикса – «манги») она сменила на джинсы и черную куртку-дутик.

Леонид великосветским тоном осведомился, не голодна ли сударыня. Оказалось, что девушка только что отужинала. «Баба с возу – целее деньги», – облегченно вздохнул про себя Ленчик.

– Тогда – в путь, осматривать ночную Венецию? – предложил он. – Вот вам, леди, моя длань!

Юкико его выспренний инглиш, похоже, понимала с трудом. Однако за руку доверчиво взяла – тоненькими пальчиками, словно младшая сестра (которой у Ленчика никогда не было). Они вышли на берег острова Лидо и под насквозь продувающим ветром пошли по абсолютно пустынной набережной к пристани – оттуда всю ночь в «настоящую» Венецию ходили «вапоретто». (Даже если бы у Лелика имелось лишних двести-триста евро на гондолу, он все равно счел бы данное средство передвижения до ужаса пафосным и замедленным.)

Ни единого человека не было на набережной, только за витриной одинокого кафе четверо стариков играли в карты. И тут… Уже виднелись огни причала «вапоретто» и «мотоскафов», как рядом с бензозаправкой для моторок перед парочкой выросли из темноты четыре фигуры.

Двоих из них Ленчик опознал сразу: то были качки, следившие за ним с Катюшей сегодня днем. Двое других тоже выглядели до ужаса знакомыми, однако Леня никак не мог вспомнить, где он их видел. То были низкорослая девушка, выделяющаяся огромным бюстом, а также блондин-альбинос.

Ничего хорошего не предвещал вид зловещих фигур в венецианской ночи, и было ясно, что сшибка с четверкой произойдет неумолимо… Пальчики Юкико тревожно сжали Ленчикову руку.

Леня растерянно остановился. Двое амбалов подошли к ним вплотную. За их мощными плечами маячили угрожающие фигуры альбиноса и грудастой девицы.

– А ну, косоглазая, поди-ка погуляй, – обратился первый стриженый к Юкико по-русски. – Нам с твоим хахалем перетереть кой о чем надо.

– Чего хотят эти люди? – испуганно спросила японочка молодого человека.

– Это русская мафия, – пояснил Ленчик вполголоса по-английски. – Якудза.

Через секунду ничего объяснять Юкико уже не требовалось: один из бритоголовых взял ее своей лапищей за хрупкое плечико и легко отодвинул в сторону.

– Вали, желтопузая, пока цела.

Второй приблизился вплотную к Ленчику. И тут произошло то, что потребовало не более трех секунд и пяти движений. Впоследствии Ленчик не раз прокручивал перед своим мысленным взором, словно в замедленном кино, эти экономные, точные па. Они были красивы, словно балет.

Раз – и Юкико отступает на шаг, вырываясь из рук первого бритоголового. Два – и она высоко взмывает над асфальтом, метясь ногой ему прямо в челюсть. Три – опускается на ноги (а ошеломленный громила валится навзничь). Четыре – девушка снова взлетает и наносит второму шкафу сдвоенный удар: одной ногой в бок, а второй – в район уха. Пять – мягко приземляется, принимая боевую стойку. (Второй громила летит в это время с набережной прямо в воду и плюхается в черные волны.)

В первую секунду остальные – Леня, грудастая телка, блондин – оторопели. Первым пришел в себя Ленчик. Он, вспоминая о дворовых и школьных драках, подбежал и нанес альбиносу корявый (в сравнении с балетом Юкико), но мощный удар ногой в самое чувствительное мужское место. У блондина глаза вылезли на лоб, он с шумом засосал воздух и рухнул на колени.

Противники вроде бы повержены, осталась только грудастая – однако она не думает сдаваться или ретироваться. Из-под своей куртки она вытаскивает пистолет и направляет его прямо на Юкико.

– Убью, гнида желтомордая! – цедит она сквозь зубы.

Временно девушка-крепышка теряет из виду Ленчика – и напрасно, потому что тот, оказавшись за ее спиной, подхватывает с тротуара огромную пластиковую урну – и… И обрушивает свое орудие прямо на загривок грудастой. Та, словно скошенный плотненький сноп, рушится оземь. А раздухарившийся Леня опускает свое импровизированное орудие на голову альбиноса (тот, изрыгая проклятия, как раз пытается подняться с колен). Альбинос падает на бок.

Ленчик отшвыривает в сторону мусоросборник и с удовлетворением оглядывает поле боя. Качок, грудастая и альбинос лежат на мостовой недвижимо. Сама Юкико смотрит на Леню с оттенком восхищения. А снизу, из воды, доносится плеск и мерзкая ругань еще одного качка.

– Бежим, – командует Ленчик. Его удачное участие в драке оставило ему моральное право руководить Юкико – невзирая на ее собственные каратистские подвиги. Он хватает Юкико за руку и тянет к улице, ведущей в глубь острова.

…Довольно быстро Юкико и Леня пробежали весь Лидо насквозь. Огромный в длину, в ширину остров оказался не более километра. (На карте он представлял собой подобие самурайского меча.)

Ни единого человека не встретили молодые люди, покуда мчались по сонным улочкам. Патриархальный пенсионерский покой царил на острове – прибежище туристов и удалившихся от дел миллионеров. Виллы, палисадники, закрытые лавки…

И вот уже перед парочкой снова возникло море – но на противоположной от Венеции оконечности острова оно оказалось не прирученной лагуной, а совсем другим – настоящим.

Слышался шум прибоя. Вдалеке в черноте неба и моря подмигивали огоньки больших судов.

Полоса пляжа со стороны улицы была ограничена железным забором, запертыми наглухо воротами и вечнозеленой изгородью.

Леня оглянулся – вокруг по-прежнему ни души. Юкико без слов поняла его намерения и кошкой перелетела ограду. Лелик последовал за ней – не столь изящно, но тоже весьма ловко.

Никого, разумеется, не оказалось и на ночном мартовском пляже. Белели заколоченные на зиму ряды пляжных домиков. Юкико и Леня, не сговариваясь, пошли мимо них к воде. Кроссовки утопали в мельчайшем песке.