Николас Блейк - Минута на убийство Страница 15

Найджел сам не заметил, как принялся декламировать эти стихотворные строки, разглядывая простые щетки для волос с деревянными ручками, очень функциональную гребенку, скромное саше для носовых платков, пахнущее, подумать только, лавандой. Всякие причиндалы для наведения красоты он обнаружил в самой глубине выдвижного ящика. И постепенно где-то в уголках его мозга начало складываться новое представление о Ните, о Ните и Джимми, и это новое представление в конечном итоге заставило его переменить принятое накануне решение не заниматься этим делом.

Он прошел в гостиную, рассеянно прихватив с собой потертого плюшевого кролика, которого нашел на стуле подле кровати Ниты.

— Все это кажется мне весьма трогательным, — сказал он Блаунту, который копался в ящиках бюро, и положил кролика на каминную полку рядом с вересковой трубкой — наверняка это была трубка Джимми. — Здесь не хватает только… а кстати, вот оно! Теперь все на месте. — С обитого ситцем кресла он поднял штопку с иголками и мужской носок.

— Домашняя кошечка, да и только, сказал бы я, — проговорил Блаунт. — Взгляните-ка на это.

Он протянул Найджелу пачку газетных вырезок. На верхней была фотография: Нита в купальнике, па лице — фотогеничная улыбка, вокруг — стайка нимф с жеманными улыбками. Подпись под фотографией гласила: «Мисс Нита Принс, восемнадцатилетняя победительница конкурса приморских красоток, организованного газетой „Дейли Клэрион“, с другими участницами конкурса». Дата — август 1936 года.

— Держу пари, вы нашли это в самом дальнем углу ящика, — сказал Найджел.

— Действительно там. Что вы хотите этим сказать?

— Которого ящика? Блаунт показал.

— Это был единственный ящик, запертый на ключ. Сейчас увидите почему.

Найджел вытащил ящик и поставил его на пол. Потом перевернул. Оттуда выпали пачки писем, перевязанные ленточками, и большой конверт, из которого Найджел вытряс несколько фотографий. На них также была Нита, но уже без купальника. На оборотной стороне стоял штамп: «Фотоагентство Фортескью».

— Вы, конечно, обратили на это внимание? — спросил Найджел.

— Да. Ока позировала для серии «Художественные этюды». Мистер Фортескью сам сообщил мне об этом.

— Хм… Тело женщины, выросшей в достатке, — пробормотал Найджел. — В письмах есть что-нибудь?

— Боюсь, наша кошечка… как бы это выразиться, в ранней молодости торопилась жить, — ответил Блаунт.

— Вы хотите сказать, письма старые?

— Есть и несколько записочек от мистера Лейка. Но ничего от майора Кеннингтона. Вам это не кажется несколько странным? Ведь она столько всякой всячины хранила! А в мусорной корзине вы найдете ленточку, вроде тех, что на других пачках с письмами. — Блаунт со значением взглянул на Найджела. — Ленточка есть, а письма?

— Я вас понимаю… Очень странно, что человек взял свою связку писем, а ленточку оставил. Согласны?

— Что ж, люди, случается, делают глупые вещи. Потому-то глупые полицейские их и ловят.

Найджел еще раз осмотрел комнату. Задержался у натюрморта Мэтью Смита на стене напротив камина. Перевел взгляд на ситцевую обивку мебели, темно-красные занавески, граммофон, рядом с ним — альбом с пластинками: квартет Бетховена, Моцарт, симфонии Сибелиуса. У Ниты — или у Джимми — был неплохой вкус… Он перешел к книжному шкафу. На нижней полке теснились дешевые любовные повестушки, замусоленные киножурналы, детективные романчики ее греховной юности. Сверху стояло более серьезное чтение: экземпляры популярной серии социальных романов, несколько томиков английских поэтов, среди них — любимые викторианцы[12] Джимми Лейка, а также романы Э. М. Форстера, Д. Г. Лоуренса, Грэма Грина[13].

Найджел взял в руки книгу, лежащую на столике около кресла. «Стихи А. Х. Клау, в прошлом члена совета колледжа Ориель, Оксфорд». На форзаце: «Н. с любовью от Дж. 28 июля 1945 года». В книге лежала закладка; открыв книгу на этом месте, Найджел прочел:

О, это слово — «долг»! Ты должен… ты должна… — звучит вокруг стоусто.Как ненавистно, чуждо мне оно! Ты знаешь это, Юста.Его кляну и отвергаю всей душой отныне и вовек.Нет никому ничто, нигде и никогда не должен человек!Стук сердца трепетный, души горячий зов — вот для меня закон.Свободен, Юста, я и от твоей любви, хотя в тебя влюблен.Свобода — это жизнь, свобода — это все, важнее нет ее,Она любви важней, важнее самого блаженства моего!Да, жил я как хотел, любил кого хотел. Не раз со мной бывало:Кому-то клялся я и верность обещал… Но утро наступало —И ночь я вспоминал, как долгую игру без риска, без азарта,Когда устал партнер, но все тебе сдает одну плохую карту…Не верь мне, Юста, не гляди в глаза с упреком и надеждой:Свои обеты я и ныне не сдержу, как не держал их прежде…Приветливо-спокойна, холодна, в глазах — ни искры чувства…Неужто, Юста, в сердце у тебя так безнадежно пусто?..

— Послушайте-ка, Блаунт, — позвал Найджел и прочитал ему стихи вслух.

Когда он закончил, суперинтендант хлопнул себя по лысине:

— Ах, Боже мой!.. Не нравится он мне. Самовлюбленный тип. Нигилист. Себя не обидит. Своего не упустит. Так-так-так…

— Но ведь он честно о себе рассказал.

— Эгоисты часто именно так поступают. Они могут себе это позволить. Они видят в этом такую необыкновенную добродетель, что не понимают, в каком неприглядном свете себя выставляют… Но это ничего нам не дает.

— Не уверен. Может быть, и дает. Ведь эту книгу Джимми Лейк подарил Ните несколько дней назад. Либо он, либо она поставили на этой странице восклицательный знак… Эй, а это еще что такое?

Найджел поднял книгу, поднес поближе к глазам. Потом подошел к окну, подозвал Блаунта и показал едва заметный значок, сделанный карандашом на полях напротив последних строчек стихотворения:

А

— Заглавная «А», — сказал Найджел. — Это может значить: Алиса. Тихая, покладистая Алиса Лейк, которая ничего не требует от Джимми, своего законного мужа. Прочитайте-ка эти. стихи еще раз, Блаунт. До чего же эта «Юста» похожа на миссис Лейк! Женщина, которая не ждет от мужа никаких обетов, а когда он все же возвращается к ней, встречает его как ни в чем не бывало и ни словом не упоминает о долге перед ней. Кстати, и написано это так, что автором вполне мог бы быть Джимми. Насколько я могу судить, в сердечных делах он как уж.

— Из всего, что вы мне сказали, — медленно проговорил Блаунт, — вытекает, что мужчина не убивает любовницу, если у него покладистая жена.

— Именно. Но теперь представим себе, что восклицательный знак на полях означает иронию. Предположим, что Алиса безумно ревнива, устраивала страшные сцены и вела себя совсем не так, как женщина в этих стихах. Что ж, мужчина может убить ревнивую супругу, если она стала ему мешать, но…

— … но любовницу убивает только в том случае, если она изменяет ему или сводит его с ума своими капризами?

— Но разве эта идиллическая квартирка дает повод считать, что Нита была капризной и вздорной? Нет. Она определенно задалась целью устроить гнездышко, где Джимми может отдохнуть душой.

Зазвонил телефон. Блаунт взял трубку. Разговор был недолгим.

— Это насчет вскрытия, — пояснил он. — Капсулы в желудке нет. По-видимому, возможность самоубийства исключена. До этого оставалась некоторая вероятность, что она могла проглотить капсулу. Правда, тогда было бы очень трудно объяснить наличие яда в чашке.

— Куда же, черт побери, могла подеваться капсула?

— Ну, либо мистер Ингл выкинул ее в окно, либо…

— Либо один из ваших людей ее проглядел.

— Не думаю, — чуть-чуть натянутым тоном сказал Блаунт. — Признаюсь, личный обыск был, по существу, простой формальностью. Ведь убийца, опорожнив капсулу в чашку, едва ли оставил бы ее у себя. Ему нужно было просто выбросить ее куда-нибудь в этой большой комнате, времени у него было вполне достаточно и после того, как вы сказали им, что предстоит обыск, и раньше. Да и все равно я не верю, что мои люди могли допустить такой промах.

— Сдается мне, Блаунт, вы здорово влипли. Что вам нужно узнать? Орудие преступления, способ его использования и, наконец, мотив. И что у вас получается? Орудие есть: любой в комнате мог взять эту капсулу с ядом. Способ ясен: любой в комнате имел возможность опустить ее в кофе, если только миссис Лейк не вводит нас в заблуждение, утверждая., что видела капсулу на столе за минуту до того, как девушка упала мертвой. Остается — мотив.

— Да уж, есть все, кроме того, что нужно, — протянул Блаунт. — Вот почему вы просто не имеете права не заняться этим делом. Вам лете, чем полиции, разобраться с мотивом.

Найджел стоял у камина и вертел в руках плюшевого кролика.