Сэйте Мацумото - Флаг в тумане Страница 15

— Да, наверное, — Михара вернул журнал директору.

Он говорил безучастным тоном, словно забыв о существовании собеседника. Нет, его взволновала не фантазия прикованной к постели Рёко Ясуда. Он мысленно повторял одну фразу: «Муж часто ездит по делам, потому всегда и покупает расписание, он хорошо изучил его…»

В департамент полиции Михара вернулся часов в восемь вечера. Инспектор Касаи уже ушел домой.

На столе под чернильницей лежала телеграмма. «Как быстро пришла», — подумал Михара и развернул бланк. Это был ответ на его запрос из управления полиции Саппоро.

«Служащий Футаба сёкай Каваниси встречал 21 января вокзале Саппоро Ясуда тчк 22 и 23 Ясуда жил в гостинице Марусо».

Михара был готов к тому, что ответ будет примерно такой, но все-таки он почувствовал что-то похожее на отчаяние. Опустился на стул.

Все, что говорил Ясуда, подтвердилось. Михара достал сигареты и закурил. В комнате никого не было. Можно спокойно подумать.

Да, он ждал именно такой телеграммы. Ясуда не стал бы лгать, не такой он дурак. Значит, 21-го он действительно прибыл на Хоккайдо. А 20-го вечером Саяма и О-Токи покончили самоубийством, и 21-го утром обнаружили их трупы. Это было в то время, когда Ясуда находился в экспрессе «Товада», мчавшемся на Хоккайдо. Иначе служащий «Футаба сёкай» не мог бы встретить его на вокзале в Саппоро.

Но эти четыре минуты и очевидцы на Токийском вокзале не выходили из головы. Нет сомнений, что Ясуда все подстроил. Зачем ему это было нужно, пока Михара не знает. Но именно потому, что он этого не знает, он и пытается связать Ясуда с О-Токи и Саяма, Хоккайдо — с Кюсю. Да нет, ерунда получается, просто у него навязчивая идея. Ведь в действительности Ясуда был в стороне, совершенно противоположной Кюсю. Он отправился не на запад, а на север.

А впрочем, не подозрительно ли то, что он отправился в противоположную сторону?..

Михара подумал немного и вытащил дело о самоубийстве Саяма и О-Токи. Материалы, которые ему любезно дал сыщик Торигаи из управления полиции Фукуока Вспомнились его впалые щеки и сеть морщинок в уголках глаз.

В заключении судебно-медицинской экспертизы говорилось, что время самоубийства Саяма и О-Токи — они приняли цианистый калий — определяется между десятью и одиннадцатью часами вечера 20 января.

В отделе было расписание поездов. Михара взял его и начал листать. Во время самоубийства экспресс «Товада», выйдя на линию Токива и миновав знаменитые исторические места Накосо и Тайра, мчался примерно в районе Хисанохама и Хироно. А 21 января около половины шестого утра, когда были обнаружены трупы, «Товада» только что отошел от станции Итиноэ-эки в префектуре Иватэ. И если Ясуда находился в этом поезде, далеко от Касийского взморья на Кюсю, он был в другом времени и пространстве.

Михара вдруг подумал, что, читая расписание, он мыслит теми же образами, что и жена Ясуда, и усмехнулся.

Эта женщина пишет, что ее муж всегда пользуется расписанием, значит, хорошо изучил его. Все-таки что-то здесь кроется. Может быть алиби, состряпанное при помощи расписания поездов?.. Хотя при чем тут алиби? Ведь Ясуда сам сказал, что в это время его не было в Токио. Тогда, значит, алиби в отношении Кюсю.

Михара перечитал телеграмму, покрутил ее в руках. Ее содержание не вызывало сомнений. Все было именно так. Но почему же у него такое ощущение, словно он с улицы смотрит на фасад здания и чувствует, но никак не может уловить, в чем же погрешность архитектора?

На Хоккайдо съездить, что ли?..

Чтобы обнаружить дефект в здании, надо тщательно простучать все стены. И Михара решил сделать это сам и послушать, какой будет звук.

На следующий день, как только инспектор Касаи появился в отделе, Михара уже стоял перед его столом.

— Вот получил телеграмму из Саппоро.

Касаи прочитал и взглянул на Михара:

— Значит, слова Ясуда подтвердились…

— Да.

— Присаживайся, — сказал Касаи; по виду Михара он почувствовал, что тому не терпится побеседовать.

— Я вчера ездил в Камакура; когда вернулся, вас уже не было.

— Знаю, как же! Видел твою записку.

— Поехал посмотреть на жену Ясуда. Точнее, проверить его слова. Действительно, у нее туберкулез легких, она лежит в постели.

— Следовательно, все, что говорит Ясуда, достоверно?

— Пожалуй, так. Но вот есть одна любопытная вещь.

И Михара рассказал ему об очерке Рёко Ясуда и о той фразе, где говорится, что Ясуда хорошо изучил расписание поездов.

— Действительно, любопытно, — инспектор сплел пальцы, — пожалуй, есть какая-то связь между этой фразой и четырьмя минутами на Токийском вокзале.

— Мне тоже так кажется, — Михара оживился. — Ведь если Ясуда, воспользовавшись этими четырьмя минутами, «создал» очевидцев, то невольно возникает мысль, что он сыграл какую-то роль в этом самоубийстве. Какую — пока не знаю. Но чутье подсказывает, что тут не все чисто.

— Правильно! — Инспектор был того же мнения.

— Мне хотелось бы срочно поехать на Хоккайдо. Просто в голове не укладывается, что в день самоубийства Ясуда был в пути на Хоккайдо! Конечно, телеграмма из Саппоро не вызывает сомнений, но мне кажется, что за всем этим кроется какая-то комбинация. Если ее раскрыть, станет понятным, зачем понадобились Ясуда очевидцы отъезда Саяма и О-Токи.

Инспектор ответил не сразу. Он о чем-то думал, отведя в сторону глаза.

— Ну что ж… Попробуй. Коли уж начали, надо довести до конца. А начальника отдела я беру на себя, уговорю как-нибудь…

Последняя фраза прозвучала странно. Михара внимательно посмотрел на инспектора.

— Разве начальник отдела против этого расследования?

— Не то чтобы против… — замялся Касаи, — но высказался, что бессмысленно расследовать дело, когда совершенно очевидно, что здесь случай самоубийства. Ну, да ты не беспокойся, я его уговорю! — закончил он с улыбкой, словно успокаивая Михара.

Очевидцы с Хоккайдо

На следующий день вечером с вокзала Уэно Михара уезжал на экспрессе «Товада».

Тот же самый экспресс, которым ездил Ясуда. Во-первых, это был самый удобный поезд, идущий на Хоккайдо, а во-вторых, Михара хотел представить себя как бы на месте Ясуда и с этой точки зрения проверить все его действия.

После Тайра Михара заснул. Напротив сидели двое и громко разговаривали. Их тохокский диалект действовал на нервы. Но после Тайра, часов около одиннадцати вечера, усталость взяла свое, и его одолел сон. Проснулся он на короткое время в Сэндая, когда вокруг стало очень шумно, но тут же снова закрыл глаза и окончательно пробудился только в Асамуси.

Поезд стоял. За окном в рассветном молочном тумане свежо дышало море. Пассажиры собирали вещи.

Вошел проводник, вежливо поздоровался и сказал:

— Наш поезд скоро прибывает в Аомори. Вы сможете отдохнуть после утомительной дороги. Пассажиров, отправляющихся в Хакодатэ пароходом, прошу заполнить бланки, впишите, пожалуйста, имя и фамилию.

Проводник роздал бланки. Михара первый раз ехал на Хоккайдо. Бланк, один небольшой листочек, почему-то был разделен на две графы. В них следовало записать одно и то же. На контрольном пункте бланки собрали.

В Аомори прибыли в девять часов девять минут. До отправки парохода оставалось целых сорок минут, но по длинной платформе, ведущей на пристань, люди неслись как сумасшедшие — спешили занять хорошие места Михара несколько раз толкнули в спину.

В Хакодатэ прибыли в 14.20. Через тридцать минут на Саппоро отходил экспресс «Маримо».

До Саппоро ехали пять с половиной часов. За окном тянулся тоскливый пейзаж Хоккайдо. Михара стало скучно, хоть он и был впервые в этих местах. Вечером, сойдя с поезда в Саппоро, он шатался от усталости. Ясуда, наверное, ехал в спальном вагоне, а на мизерные командировочные, которые получают служащие полиции, об этом и мечтать нечего.

Михара остановился в самой дешевой гостинице, недалеко от вокзала. Лучше всего было бы остановиться в «Марусо», чтобы сразу на месте проверить, как там жил Ясуда, но вопрос опять-таки упирался в деньги.

За окнами лил дождь. Под его равномерный шум Михара, вконец измотанный, без всяких мыслей и желаний крепко уснул.

Утром проснулся уже в одиннадцатом часу. Поспешно вскочил. Дождь прошел, на татами лежали солнечные пятна. На улице было прохладно. Позавтракав, он сразу пошел в управление полиции Саппоро. Необходимо было соблюсти приличия. Представился, поблагодарил за телеграмму.

Начальник сыскного отдела забеспокоился, узнав, что Михара специально приехал из Токио.

— Что, мы допустили какую-нибудь ошибку?

Михара объяснил, что прибыл для проверки некоторых фактов. Когда он сказал о своем желании идти в «Марусо», в сопровождение ему выделили сыщика. Что ж, это даже удобнее.