Леонид Шифман - Побег на Альфу Центавра (сборник) Страница 15

– Здравствуйте, Сомс, – по началу разговора было похоже, что неприятности мне не грозили. – У меня для вас необычное задание. Помните историю с писателем, которого похитили инопланетяне?

– Лайош Бердски? Там ведь все разъяснилось…

– Оно, конечно, так, но вокруг этих событий было накручено столько всего непонятного. А в расследовании принимали участие ваши друзья. Я хочу, чтобы вы сделали что-то вроде интервью с каждым участником событий, а точнее – попросили каждого рассказать или, лучше, написать все, что он знает. А мы бы это опубликовали в нашей газете, вы ведь знаете, сейчас трудное время, практически мертвый сезон.

Брать интервью и вообще выполнять подобные поручения я давно отвык. Это не входило в обязанности заведующего отделом светской хроники. Нынешнее положение меня вполне устраивало, однако не стоило ссориться с шефом, и поэтому, хоть и без энтузиазма, я согласился.

– Попробую, но это не только от меня зависит. Все они – люди занятые… – ответил я.

– И все же постарайтесь, Дэвид, представьте, какой мог бы получиться материал.

Я сразу поехал в контору Мэриэл. Я понимал, что с подобной просьбой легче будет обратиться к ней, чем, например, к комиссару Катлеру.

– Это сделать несложно, – ответила она, выслушав мою просьбу, – поскольку я еще тогда кое-что набросала для своего архива, но руки не доходили привести записи в порядок, теперь сделаю, раз ты меня просишь.

Я подумал, что было бы неплохо, если бы и на все мои другие просьбы она реагировала так же.

Мэриэл сделала для меня даже больше, чем обещала. Она уговорила и Николь написать для меня свою версию событий. Теперь мне осталось поговорить с Эриком Катлером. Писать комиссар наотрез отказался, но согласился рассказать все, что помнил. Его рассказ я записал на диктофон, а потом внес в компьютер. Разумеется, я не включил в свое повествование те места в воспоминаниях моих друзей, которые повторяют рассказ об одних и тех же событиях. Поэтому получилось, что они ведут свое повествование об этом странном происшествии по очереди.

Такова краткая предыстория появления в нашей газете публикации, ставшей впоследствии романом «Побег на альфу Центавра».

ГЛАВА ВТОРАЯ,

в которой свою версию событий излагает Мэриэл Адамс.

О том, что случилось с писателем Лайошем Бердски, я сначала услышала от своего секретаря Ари.

– Вы верите в существование инопланетян? – встретил он меня неожиданным вопросом, когда я появилась утром в конторе.

– Какое мне до них дело? – вяло отреагировала я.

– В газетах сегодня пишут, что писателя Лайоша Бердски похитили инопланетяне…

– Интересно, какие газеты ты читаешь?

– Об этом пишут все газеты, даже по радио в утренних новостях говорили, неужели не слышали? – искренне удивился Ари.

– Нет.

Краткостью ответа я дала понять, что тема меня не заинтересовала, но мой секретарь не в силах был остановить рвущийся из него поток информации.

– У Бердски была встреча с читателями, – продолжил он, – Все собрались, а он не появился. Машину обнаружили его литературный агент и некая Николь Фитона…

– Кто? Может, Федона? – заинтересовалась я.

– Все может быть, газетчики часто перевирают имена и фамилии… А что, вы с ней знакомы?! – Ари просто засветился от распиравших его любопытства и восхищения.

– Если речь идет о Николь Федона, то, скорее всего, да, – подтвердила я.

– Тогда вы могли бы узнать у нее подробности!

– Николь и ее шеф Генри Тамон – очень занятые люди. Я не стану их беспокоить по таким пустякам.

Как ни странно, история с пропавшим писателем наделала много шуму. Газеты публиковали невероятные материалы о загадочных кругах, о свидетелях, которые стали исчезать, как только на них выходила полиция. Наконец пропавший Лайош Бердски, можно сказать, подал весточку из своего заточения.

Я подумала, что нужно попытаться выделить из потока бреда какое-то рациональное зерно.

Поделиться со мной достоверной информацией мог только комиссар Катлер. Задавать вопросы, которые мне самой казались идиотскими, по телефону очень не хотелось, поэтому я отправилась в полицейское управление, чтобы непосредственно у комиссара узнать, что в этой информации можно считать фактами.

Комиссар Катлер был у себя.

– Рад видеть вас, коллега, – встретил он меня вполне искренним возгласом, – но вы ведь пришли не для того, чтобы просто проведать старого друга? Что случилось?

– Хочу задать вам пару глупых вопросов, – смущенно ответила я.

– Можете задавать любые вопросы, только не требуйте от меня нарушения служебной тайны, мне будет очень трудно вам отказать.

Похоже, у комиссара сегодня было хорошее настроение, но я не подхватила его шутливый тон.

– Скажите, то, что пишут газеты о Бердски, – правда? – спросила я.

– Смотря что вы имеете в виду. Происшествие странное, ничего еще не ясно, но журналисты, как обычно, сгущают…

– А насчет инопланетян?

– Тут очень много домыслов, но писатель исчез при любопытных обстоятельствах…

– Это я слышала, но пишут, что стали исчезать и другие люди.

– Я же говорил, верить можно не всему.

– Но свидетели действительно пропали?

– По этому делу было всего два свидетеля: Николь Федона и Боб Ломбарди, никуда они не пропали, слава богу. Пропал было племянник Лайоша Бердски Фред Солман, но оказалось, что он всего лишь хотел сбежать от жены.

– Я так и думала, что это газетная утка.

– Ну, не совсем. Кое-что все же произошло, – улыбнулся комиссар, – да и странного в этих событиях более чем достаточно. А вы ведь знакомы с нашим главным свидетелем, по крайней мере, она так мне сказала.

– С Николь? Да, мы знакомы и уже, можно сказать, неплохо.

– Вот и замечательно! Попробуйте ее расспросить, мы подписку о неразглашении с нее не брали. Выяснить что-либо определенное пока все равно не удалось. А вдруг в общении с вами она вспомнит что-то важное.

– Так и сделаю, но вы сообщите мне, если будет что-нибудь интересное?

– Непременно. Рассчитываю, что и вы поступите так же.

– Нет вопросов, комиссар, – улыбнулась я.

Разумеется, я обратился с просьбой рассказать об этих событиях и к Николь. Она тоже пробует свои силы в написании детективных историй, используя материалы расследований, в которых принимала участие сама или ее шеф. Мою просьбу, как я уже упоминал, поддержала и Мэриэл. Оказалось, что и у мисс Федона остались для такого случая кое-какие наброски. Приводить рассказ Николь в изложении Мэриэл нет смысла, поэтому я перехожу к третьей главе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой рассказ продолжает Николь Федона, оказавшаяся в самой гуще событий.

Мне всегда нравилась американская литература. Даже школа не смогла отбить живой интерес к ней. Пока подруги проводили время на дискотеках и вечеринках, я забиралась в уютное кресло в своей комнате и поглощала книги, которые удавалось раздобыть в муниципальной библиотеке. Думаю, что там было абсолютно все, но на многие книги существовала огромная очередь, к тому же мои отношения с библиотекаршей оставляли желать... Мне казалось, что лучшие книги ко мне не попадали, хотя теперь я так не думаю. В разное время я увлекалась Джеком Лондоном, Шервудом Андерсоном, Скоттом Фитцджеральдом. Но по-настоящему меня захватил и потряс Уильям Фолкнер, создавший вымышленный, но в то же время такой реальный, населенный сильными и цельными героями мир. Долгое время я воображала себя героиней романа «Свет в августе». Но время летит, и сейчас я даже не могу вспомнить ее имя... На смену Фолкнеру неожиданно пришел Лайош Бердски. Его повести меня увлекли и удивили – я ведь понятия не имела, что такое фантастика. Захватывающие путешествия к звездам, описания жизни на других планетах я принимала за чистую монету и удивлялась, почему об этом ничего не рассказывали в школе. Лишь в газете нашла странную статью о зеленых человечках, автор которой пытался убедить меня, что их не существует, хотя именно от него я узнала о них впервые. Тогда я решилась побеспокоить отца, вечно занятого и не любившего, когда его отвлекали по пустякам. Он популярно объяснил, что такое фантастика. Моему разочарованию не было предела. Я заявила, что Лайош Бердски – лжец, и его книги следует сжечь вместе с автором! Чтобы успокоить меня, отцу пришлось позвать на помощь маму.

На следующий день папа подарил мне «По ком звонит колокол», и Лайош Бердски был вычеркнут из памяти – началась эра Хемингуэя!

Обо всем этом я успела подумать, наткнувшись в куче никчемной рекламы, которую я выгребла из почтового ящика, на приглашение разделить радость встречи с писателем-фантастом Лайошем Бердски. Я почти никогда не задумывалась о личности писателя и не имела ни малейшего представления о том, жив ли Бердски. Я вспоминала о нем, как о курьезе, произошедшем со мной в школьные годы. Оказалось, что он не только жив, но и живет в Сент-Ривере! Встреча должна была состояться тем же вечером в клубе ветеранов, на улице Трумена. Вечер у меня был свободен, из вежливости я поинтересовалась у Генри, не присоединится ли он ко мне, хотя можно было и не спрашивать: я знала, что у него аллергия на подобные мероприятия. Я их тоже не люблю, но мне было любопытно взглянуть именно на этого писателя.