Хью Пентикост - Обожравшийся каннибал Страница 15

Джон отложил газеты, допил уже остывший кофе. Наверное, кто-то еще, кто совсем недалеко, тоже прочитал эти газеты и, разумеется, отметил тот факт, что в них нет ни единого, даже смутного намека на то, кто заплатил Памеле Прим десять тысяч долларов за ту работу, которую она не смогла сделать. Журналисты из «Ньюс» задавали другой вопрос: «Теперь, когда мисс Прим мертва, будут ли враги Муна пытаться нанять другого убийцу?»

Завязывая галстук и надевая пиджак, Джон крепко сжал губы. Он-то знал ответ на этот вопрос.

* * *

Удивленный Пьер Шамбрэн тепло приветствовал Джона:

– Я ждал вас, Уиллс.

Джон поймал себя на том, что смотрит на высокую рыжеволосую девушку, которая присела на край письменного стола Шамбрэна. Где-то он уже ее видел.

– Оправились от ваших синяков? – поинтересовалась она.

– Синяков?

– Ну, должна сказать, что это не в мою пользу, – заметила Элисон. – Не так уж часто молодые люди натыкаются на меня, чтобы тут же забыть об этом.

– О Боже! Вчера утром, – вспомнил Джон, – в приемной. Шамбрэн, стоя у бокового столика, налил себе неизменную

чашечку турецкого кофе и проговорил:

– Плохое начало, Уиллс. Это мой директор отдела по связям с общественностью, мисс Барнуэлл. Я хотел представить вас, но если вы видели Элисон и не запомнили ее…

– Дайте человеку прийти в себя! – потребовала Элисон. У нее была такая открытая и дружелюбная улыбка, какой Джон никогда не видел. – Помню, как я волновалась, когда впервые пришла к вам, мистер Шамбрэн. Тогда я не узнала бы даже самого Рока Хадсона, столкнувшись с ним.

Шамбрэн прошел к своему письменному столу и фыркнул:

– Ну, Уиллс, вы попали вчера как раз к самой развязке первоклассной мелодрамы.

– Полагаю, весь этот шум очень вреден для отеля, – предположил Джон, указывая на стопку газет на письменном столе.

Управляющий рассмеялся:

– Элисон тоже этим расстроена. Но стандартное представление, будто скандал вредит бизнесу, глубоко ошибочно.

Я тоже так думал в свое время. Однако позвольте мне кое-что вам открыть. Если кто-то распустит слух, что люди отравились морскими продуктами с нашей кухни, то наш обеденный зал сразу же наполовину опустеет. А если кто-то скажет, что в одной из комнат отеля украли норковый жакет, мы немедленно потеряем половину возможных постояльцев. Испорченная креветка или украденная вещь, которая для них ничего не значит, тем не менее может обратить людей в бегство, и они помчатся прочь, как стадо при ударе грома. Но если какой-нибудь богатый предприниматель застрелит в нашем бальном зале свою любовницу, гости тут же начнут возвращаться. Убийство, особенно такого знаменитого человека, как Мун, просто полезно для бизнеса. Я это знаю, и совет директоров это тоже знает, хотя все они будут вопить и заламывать руки. На публике мы сожалеем об этом, а про себя знаем – это все равно что пригласить в наш вечерний клуб Джуди Гарленд или Денни Кея. Отличная идея для бизнеса.

– Все это сильно попахивает цинизмом, – заметила Элисон. Она и впрямь была шокирована.

– А что может сделать отель, чтобы защитить Муна? – спросил Джон.

Шамбрэн пожал плечами:

– Не так много. Отель уже запружен копами. А так как он не пускает их к себе в апартаменты, они слоняются по холлам, ездят на лифтах, обтирают мебель в вестибюле. Он прикрыт, словно тентом, при этом бьет себя в грудь и повсюду кричит, что ничего не боится. Но вот сегодня он пытался устроить для своих друзей ленч в гриль-баре. И нам потребуются копы, чтобы не допустить там толпы.

– Перед вашим приходом, мистер Уиллс, я интересовалась у мистера Шамбрэна, как мне вести себя с прессой, – сказала Элисон.

– Мое дорогое дитя, – отозвался Шамбрэн, – насколько я помню, в бальном зале сегодня вечером будет показ мод, а в кристальной комнате – прием тунисского посла. Завтра у нас ленч Лиги женщин-избирательниц, а во вторник пожилая миссис Хевен из пентхауса «L» дает прием, на котором собирается объявить, что жертвует участок земли под собачье кладбище. И все это дела для отдела связей с общественностью, Элисон.

– Вы же знаете, что я спрашиваю о Муне, – возразила она.

– О Муне? Ах да, это о том писателе, который устраивает дорогой прием по случаю своего дня рождения вечером в субботу? Что ж, мистер Амато может сообщить вам для прессы массу интересных вещей. Но вы ведь говорили с Муном вчера, не так ли?

– Да, я говорила с ним, – подтвердила Элисон так резко, что Джон с удивлением посмотрел на нее. – Но вы прекрасно знаете, что меня интересует, мистер Шамбрэн. Мой офис заполнен репортерами, которые выспрашивают, что произошло и что еще может случиться.

– Мы ничего не можем сказать о смерти мисс Прим, кроме пустых слов. Мы не можем сделать никакого заявления об угрозе Муну. Это все компетенция окружного прокурора и полиции. Никаких заявлений, Элисон. – Шамбрэн сардонически улыбнулся. – Вот я сомневаюсь, появится ли здесь хор из «Метрополитен-опера» вечером в субботу только для того, чтобы спеть «С днем рождения»? Хотите поставить доллар против моих двух? Я готов держать пари.

– Мне нет дела до того, какой он подлец, но мне не кажется забавным шутить насчет того, какие у него шансы остаться в живых, – обрезала Элисон.

– Вы должны выработать в себе черствость, если хотите остаться в этом бизнесе, дорогая, – произнес Шамбрэн, по отечески глядя на нее, однако оставаясь совершенно серьезным. – Это часть нашего образа жизни – шутить над всем. Проявление эмоций – это проявление слабости. Мне тоже трудно отделаться от переживаний. Я никогда не знал эту мисс Прим, но мне очень жаль ее. Вы читали, что там раскопали в «Ньюс»?

Элисон кивнула:

– У нее не было никаких шансов. Отец погиб, мать сбежала, очевидно, не было и нормального образования. Она только и могла жить тем, что показывать свое тело на сцене, а после каждого выступления отдаваться любому Джону с Бродвея, который ждал ее у служебного входа. Может, она решила, что если уж отдаваться, то уж лучше за деньги? Талантливое тело, но разум – как у маленькой сентиментальной восьмилетней девочки, так сказал про нее Мун. Однако я знаю Муна, Элисон, и думаю, что вы тоже знаете, судя по вашей реакции. Как вы считаете, что он проделывал с той девушкой? К каким мерзостям ее принуждал? Что бы там ни было, но она возненавидела его, хотела от него освободиться, поэтому и взяла десять тысяч долларов от таинственного благодетеля, решив убить Муна. Не могла больше его выносить. Но в конце у нее не хватило решимости. Слабая девочка, скажете вы, истеричная, выведенная из себя. Но человечная и беспомощная. Я не знал ее, но готов был бы ей помочь, не окажись это уже слишком поздно. А Мун? – На мгновение Шамбрэн сжал губы. – Он лишен этого. Вся его жизнь была построена на том, что он получал удовольствие, уничтожая людей, безжалостно их калеча. Среди них был и французский дипломат, и, возможно, та британская актриса, и несчастный, оклеветанный им армейский офицер по имени Макайвор… Это только те, о которых мы знаем. А сколько их было еще за пятьдесят лет его садизма? Так неужели, вы думаете, меня беспокоит, что случится с таким человеком? И если я шучу над тем, будут ли петь «С днем рождения» на его приеме, то это только для того, чтобы прикрыть тот факт, что я втайне надеюсь – все-таки найдется человек, который его выпотрошит.

– Хорошо бы! – неожиданно услышал Джон свои собственные слова.

– Ну вы и люди! – отреагировала Элисон. Шамбрэн усмехнулся:

– Сказал пацифист прежде, чем водородная бомба упала на его курятник. Пусть Мун тревожится, пусть потеет, а если умрет, мы не станем приносить ему цветы. И я не шучу. А теперь, мисс Барнуэлл, забирайте отсюда мистера Уиллса и покажите ему, как мы работаем здесь, в «самом веселом месте Нью-Йорка для богатых».

* * *

Офис Элисон находился в трехкомнатном помещении немного дальше по коридору от кабинета Шамбрэна.

– Первое, что мы сделаем, Джонни, – это закажем столик в гриль-баре на ленч. Я не хочу пропустить первого появления мистера Муна на людях, а вы?

Джон покачал головой. Он оцепенел и соображал так же мало, как птичка, загипнотизированная змеей. Рано или поздно ему все равно придется встретиться с Муном лицом к лицу.

Элисон не лгала, когда сказала, что ее офис забит репортерами. В ее кабинет им пришлось пробиваться через толпу мужчин и женщин, жаждущих получить новости.

– Я бы спустила их всех на мистера Шамбрэна, – сказала Элисон, закрывая дверь. – Вот пусть и покажет без всяких уверток, как с ними обращаться. Присаживайтесь, Джонни. – Она взяла трубку телефона, стоящего на письменном столе. – Джейн? Дайте мне мистера Кардозу из гриль-бара. – И, взглянув на Джона, улыбнулась. – Сейчас посмотрим, помнит ли он мои женские чары лучше, чем вы? Это старший официант в гриль-баре. Доброе утро, мистер Кардоза. Это Элисон Барнуэлл. – Прикрыв микрофон рукой, она шепнула: