Спасти Спасителя - Михаил Русов Страница 15

кровать и шаткий журнальный столик с дорогим ноутбуком. Выцветшие обои, ржавые трубы в ванной, кухонная мебель времен ленинского нэпа. В холодильнике пачка прокисшего молока, прилипшие к стенкам морозильника пельмени. То ли скупость, то ли маскировка, то ли равнодушие к себе, нелюбимому. То ли нигилизм, философское презрение к суетности бытия.

Посредине кухни на стуле сидел хозяин квартира. Он был связан удлинителем. Голова откинута назад. На лице несколько гематом.

Медэксперт, любивший сопровождать свою профессиональную деятельность циничными шутками в духе «mementō morī », на этот раз молчал. Он с недоумением рассматривал тело.

У входной двери топтались, вытягивая шеи от любопытства, и перешептывались две старушки-соседки, понятые.

– Что-то смущает? – спросил Нилов у медэксперта.

–Да пока понять не могу. Ударить его, конечно, ударили. Но он не от этого умер. Ладно, после вскрытия разберусь

–Можешь сказать: давно умер?

–Часов двенадцать не меньше. Уже закоченел.

Нилов пригласил в комнату соседок-старушек, предложил им присесть на кровать. Те, смущаясь, пристроились на самом краешке, Нилов отодвинул разрядившийся ноутбук, освобождая место для своих бумаг. И отметил, что ночные посетители его не забрали и это странно – вещь дорогая. Плюс источник информации.

Он достал удостоверение. Представился. Старушки дружно закивали головой.

Нилов по опыту знал, что вот бабушки-соседки могут быть или очень полезными свидетелями, или наоборот – весьма ненадежными. Если они неглупые, имеют долгий опыт общения с людьми – бывшие учительницы, врачи, библиотекарши, и добродушные, то их рассказам можно доверять. Скучая на скамеечке во дворе, они замечают много интересного, могут дать вполне объективные характеристики соседям.

Но если старушки не слишком образованные, злобные и ворчливые и, не дай Бог, завистливые, то такие наплетут с три короба, приврут, и невозможно будет отличить правду от их домыслов. Зависть сильно искажает реальность.

Сейчас, по-видимому, был второй случай. Уж слишком явно выражение любопытства на их лицах, и не заметно сочувствия к покойному соседу. А ведь зрелище тяжелое.

– Родные у соседа вашего есть? Кому можно сообщить о случившемся?– спросил Нилов.

– Да как же, сын взрослый есть. Редко, но приходил сюда. Женщин он, – старушка кивнула в сторону кухни, – иногда приводил, на ночь они у него оставались. Такие, знаете, – лахудры…– уточнила шепотом вторая старушка, повязанная по-деревенски цветастым платочком.

–Вот на той неделе…. – с готовностью затараторила первая, моложе, в кокетливом беретике с брошью, навязчиво блестевшей стекляшками.

–Он всегда так жил? – перебил ее Нилов и ткнул ручкой в сторону коробок.

Старушки неуверенно переглянулись и признались, что они не знают, потому что не были в этой квартире лет двадцать. Последний раз заходили на похоронах его матери. «Царство ей небесное, доброй женщины».

– Тогда все было у них по-другому – путем. Мебель, ковры, посуда, хорошо жили, отец – бухгалтер в универмаге. Я там тоже работала – продавцом, – рассказывала вторая старушка. – После смерти родителей Игорь все это продал. Коробок навез. Сам у жены долго жил. В тюрьме сидел, да вы ж, наверно, знаете. Квартира в это время запертая стояла. Пять лет. Никто не приезжал даже посмотреть, что с ней, – тараторили старушки.

Нилов жестом прервал ее.

–Давно он вернулся в этой квартиру.

–Да годика два уже прошло.

В комнату заглянул милиционер, доложил: «Соседи ничего не видели, не слышали».

–Как обычно, – вздохнул Нилов. И сказал операм:

–Начинайте осмотр квартиры. Будьте внимательны. Ищите тщательно. Не пропускайте ничего. Такое впечатление, что убийцы квартиру не обыскали.

Нилов повернулся к старушкам:

–Ну а вы видели, слышали что-нибудь этой ночью? Людей незнакомых в подъезде не встречали?

Соседки постарались вспомнить: «Кажется, слышны были голоса, вроде ходил кто по кухне, стул двигал». Назвать точное время они не могли, но стали так словоохотливо высказывать свои предположения, что Нилов дал им подписать протокол и попросил их поприсутствовать при осмотре. И они с неприятным ему, жадным любопытством стали наблюдать за происходящим в квартире.

Сил и времени у оперов хватило только на десятка два коробок. В одних действительно была бытовая техника, соответствующая надписям. В других валом лежали книги, в основном – дешевые детективы. В третьих – ширпотреб: упаковки расчесок, сувениров, женских трусиков.

–Всем понемногу торговал, – заметил лейтенантик, с улыбкой показывая стринги, украшенные розовыми перышками.

–Вы не белье женское перебирайте, а ищите, – раздраженно приказал Нилов.

Ничего ценного не нашли. Не было и картины. Хотя он и не особенно надеялся ее найти.

–Ладно, – распорядился Нилов, – опечатайте квартиру. Поехали в отдел. Завтра с новыми силами продолжим.

По он размышлял: конечно, это убийство могло быть и не связано с похищением картины. Фраерман – человек с криминальным прошлым. Убийцами могли быть его бывшие подельники, например. Или домушники по наводке квартиру хотели обчистить. Но если картина была у него, Фраерман мог и отдать ее преступникам, не выдержав побоев.

Нилов долго не смог заснуть этой ночью, бродил по квартире, сопоставлял факты, искал ответы на вновь возникшие вопросы. Лег, сон не приходил, он с ненавистью смотрел на часовую стрелку, которая издевательски, изредка вздрагивая, двигалась еле-еле.

Встал, долго стоял у окна. Огромный город, погруженный в ночь, был украшен загадочным светом фонарей. Как красиво! А он разучился замечать красоту окружающего мира.

«Нервишки у меня расшалились не на шутку. Надо взять себя в руки, – думал он. – Необходимы силы и выдержка, чтобы принимать неудачи, без которых не может быть успеха».

С восьми утра он стал названивать медэкспертам. Трубку подняли только в девять. Выводы экспертов были неожиданными. Валютчик умер от сердечного приступа. Что было неудивительно – организм ослаблен отсидками по тюрьмам, сердце барахлило, перенесенный грипп сыграл свою пагубную роль, да и возраст.

– Ему достаточно было сильно испугаться, и все – обширный инфаркт, – уточнил эксперт.

–Ну, а если он пережил другое сильное чувство. Ненависть, например. Или неожиданную радость.

–Ну, что я тебе не скажу? Любое сильное чувство могло так подействовать. И радость тоже. Если сильная. А ты что считаешь, что покойник в этой-то ситуации мог чему-то обрадоваться? – сыронизировал медэксперт.

Нилов понял, что его вопрос звучал глупо, но он даже самому себе не мог до конца вразумительно объяснить, что заставляло его рассуждать подобным образом.

Непросто было испугать валютчик до смерти. Он человек бывалый. В жизни, и в зоне поведал всякого, а если картины у него не было, то и бояться особенно ему было нечего. Хотя почему он решил, что дело именно в картине…. Могло быть, десятки других причин. Мог прийти выяснять отношения, например, обманутый муж. Ведь приходила к нему женщина пару дней назад. Вопросов много, но ответов