Дороти Сэйерс - Рассказы о лорде Питере Страница 16

Значительным усилием лорд Питер сдвинул ржавый глаз, и струя воды, вырвавшись из разверстой пасти дракона, ударила ему прямо в лицо. Фонтан, бездействовавший много лет, весело ринулся ввысь, к небесам, намочив охотников за сокровищами и весело сверкая радугой в лунном свете.

— Надо думать, это юмор в понимании Старого Пирата, — проворчал Уимзи, осторожно отступая и прячась за шею дракона. — А теперь, черт подери, я уже не могу повернуть эту штуку обратно! Попробуем другой глаз!

Несколько секунд он тщетно продолжал надавливать, и вот со скрежетом и лязгом бронзовые крылья чудовища прижались к бокам, обнаружив глубокую квадратную дыру, и струя в фонтане перестала бить.

— Корнишон! — закричал лорд Питер. — Браво! Нашли! Только не забывай на радостях вычерпывать воду! Там ящик, Корнишон, и зверски тяжелый. Нет, все в порядке, я справлюсь. Подай-ка мне багор. Надеюсь, старый грешник в самом деле спрятал сокровище. Обидно будет, если это всего-навсего еще одна из его шуточек! Держи лодку ровней. Вот так! Всегда помни, Корнишон, из багра и пары скоб можно сделать кран. Взял? Правильно! А теперь назад. Хэлло! В чем дело?

В то время как он разворачивал ялик, стало ясно, что у лодочного сарая что-то происходит. Мелькали огни, и через озеро доносились голоса.

— Они принимают нас за грабителей, Корнишон! Вечно какие-нибудь недоразумения. В путь, моя команда!

«Под парусом, под парусом, раз парус — мне погибель,Я не пойду под парусом с тобой, любовь моя!»

— Это вы, милорд? — послышался голос, когда они приблизились к лодочному сараю.

— Да это же наши верные полицейские! — воскликнул его светлость. — Что случилось?

— Мы обнаружили этого типа, когда он подкрадывался, прячась за лодочным сараем, — ответил человек из Скотланд Ярда. — Говорит, что он племянник старого джентльмена. Вы его знаете, милорд?

— Пожалуй, да! — ответил Уимзи. — Полагаю, это м-р Поуп. Вы что-нибудь ищете, м-р Поуп? Случайно не сокровище? Мы только что его нашли. О! Ну зачем же так! К чему такие слова! Лорд Сент-Джордж еще в нежном возрасте. Между прочим, благодарю вас за то, что вы прислали ваших восхитительных друзей с визитом ко мне прошлой ночью. О да, Томпсон, разумеется, я выдвигаю обвинение против м-ра Поупа! Вы здесь, доктор? Превосходно! Ну а теперь, если у кого-нибудь есть гаечный ключ или что-нибудь подходящее, мы сможем взглянуть на сокровища пра-прадедушки Разбойника Катберта. Ну а если случится так, что в сундуке окажется ржавое железо, тогда, м-р Поуп, вы сможете вдоволь посмеяться.

Из лодочного сарая принесли железный лом и продели его в засов сундука. Он затрещал и лопнул. Доктор Конньерс, волнуясь, опустился на колени и открыл крышку.

— Вы проиграли, м-р Поуп, — сказал лорд Питер. — Я думаю, доктор, больница, которую вы построите, будет просто великолепна!

ЗАГАДКА ЧЕЛОВЕКА, У КОТОРОГО НЕ ОСТАЛОСЬ ЛИЦА

(перевод Л. Серебряковой)

А что бы вы, сэр, сказали про тот случай с парнем, которого нашли на пляже в Ист Фелхэме?

Наплыв пассажиров после уикенда на побережье вызвал их переток из третьего класса в первый, и, казалось, толстяк торопился продемонстрировать, что и в новой обстановке он чувствует себя вполне непринужденно. Моложавый джентльмен, к которому он обратился, явно выложил полную сумму за возможность уединения во время поездки, чего, волею судеб, он теперь лишился. Однако он отнесся к этому обстоятельству весьма спокойно и самым любезным тоном сказал:

— Боюсь, я просмотрел только заголовки, не более. Полагаю, речь идет об убийстве, не так ли?

— Совершенно верно. — Толстяк облегченно вздохнул, услышав доброжелательный ответ пассажира первого класса. — Весь порезан, что-то ужасное.

— Похоже, будто это сделал дикий зверь, а не человек, — вступил в разговор худощавый пожилой мужчина напротив. — Как пишут в газетах, от лица просто ничего не осталось. Не удивлюсь, если это окажется один из тех маньяков, которые бродят вокруг, убивая детей.

— Ах, не говори об этом, — вздрогнув, сказала его жена. — Я ночи не сплю, все думаю, а вдруг что-нибудь случится с девочками Лиззи? И до тех пор думаю, пока голова не начинает болеть, а внутри появляется такая слабость, что я вынуждена встать и съесть несколько галет. Не следует печатать в газетах про такие ужасы.

— Наоборот, мадам, пусть уж лучше печатают, — сказал толстяк. — Тогда мы будем, так сказать, предупреждены и примем соответствующие меры. Так вот, как я понял, этот несчастный джентльмен купался совершенно один в безлюдном месте. Большая глупость с его стороны... Я уж не говорю о судорогах — то, что может произойти с каждым...

— Вот, вот, об этом я и твержу своему мужу, — сказала молодая жена. Молодой муж нахмурился и беспокойно зашевелился. — Да, дорогой, с твоим не очень здоровым сердцем... — Ее рука под прикрытием газеты потянулась к его руке, он неловко отодвинулся в сторону, пробормотав:

— Ну будет, Китти, будет.

— Я смотрю на это так, — продолжал толстяк. — Была война, и сотни людей находятся теперь в состоянии, можно сказать, неустойчивого равновесия. Они видели, как убивают, как взлетают на воздух и умирают их друзья. После пяти лет кошмаров и кровопролития в них поселилась, что называется, тяга к ужасному. Они, может, обо всем и забыли, живут мирно, как все, и внешность у них, как у всех, но это только на поверхности, если вы понимаете, о чем я говорю. В один прекрасный день что-то выводит их из равновесия — ну, скажем, ссора с женой или слишком жаркая погода, вот как сегодня, например, — в голове у них будто выстреливает, и они превращаются в настоящих чудовищ. Так написано в книгах. Я бездетный холостяк и по вечерам много читаю.

— Совершенно верно, — сказал маленький аккуратный человечек, отрываясь от журнала, — абсолютно справедливо. И вы считаете, это применимо и к нашему случаю? Я прочитал массу детективной литературы — можно сказать, это мое хобби — и думаю, тут кроется что-то большее. Если вы сравните этот случай с загадочными преступлениями прошлых лет — заметьте, с преступлениями нераскрытыми, которые, я думаю, так и останутся нераскрытыми, — то что вы увидите? — он помолчал и оглянулся вокруг. — Вы найдете много общего с этим происшествием. Например, то, что лицо — обратите внимание, только лицо — было обезображено, как будто для того, чтобы помешать опознанию. Чтобы вычеркнуть из жизни личность убитого. И вот увидите, несмотря на самое тщательное расследование, преступника не найдут. На что это указывает? На организацию. Именно на организацию. На влиятельные силы, которые стоят за сценой. В этом самом журнале, который я сейчас читаю, — он выразительно постучал по странице, — есть рассказ, не вымышленный, заметьте, а извлеченный из полицейских архивов, об одном из таких тайных обществ: они метят людей, против которых имеют зуб, и уничтожают их. А потом ставят на лицах знак тайного общества и так прячут следы преступления, что никто не может его раскрыть, — еще бы, у них и деньги, и все возможности.

— Я, конечно, читал о таких вещах, — согласился толстяк, — но думал, что это относится в основном к средневековью. Когда-то такое происходило в Италии. Как называлась эта организация? Гоморра[29], да? Разве Гоморра в наши дни существует?

— Вы в точку попали, когда сказали об Италии, — продолжал аккуратный человечек. — Итальянский ум создан для интриг. Взять хоть фашизм, например. Сейчас это, конечно, у всех на виду, но начиналось все с тайного общества, уверяю вас. И если вы заглянете вглубь, то будете удивлены: эта страна, как соты медом, набита всякими тайными организациями. Вы согласны со мной, сэр?

— Да, да, джентльмен, без сомнения, бывал в Италии и все об этом знает, — сказал толстяк. — Как вы думаете, сэр, это убийство — дело рук Гоморры?

— Надеюсь, что нет, могу даже точно сказать, что нет, — ответил пассажир первого класса. — Хотя, я понимаю, дело в этом случае становится куда менее интересным. Сам-то я предпочитаю скромное, тихое, отечественное убийство, что-нибудь вроде миллионера, найденного мертвым в библиотеке. В ту минуту, как, открыв детектив, я вижу там каморру, мой интерес к книге превращается в пепел — своего рода Содом и Каморру, если можно так выразиться...

— Если исходить из того, что называют художественностью, — сказал новобрачный, — то я с вами согласен. Но этот случай — особый, и джентльмен в чем-то, наверное, прав.

— Возможно, — согласился пассажир первого класса, — хотя, не зная деталей...

— С деталями тут все довольно ясно, — прервал его аккуратный человечек. — Этот несчастный был найден на пляже в Ист Фелхэме сегодня рано утром. На нем не было ничего, кроме купального костюма. И лицо изувечено самым зверским образом.

— Минуточку. Начнем с того... Кто он?