Уилки Коллинз - Закон и женщина Страница 16

Я пересмотрела все страницы, пока не дошла до первой пустой. Все остальные были, очевидно, пустые. В виде последней предосторожности я подняла книгу так, чтобы венская посторонняя бумага, если таковая была между ее страницами, могла выпасть.

На этот раз терпение мое было вознаграждено находкой, которая взволновала и смутила меня невыразимо.

Из книги выпал небольшой фотографический портрет, наклеенный на картон. Я увидела, что это был портрет двух лиц. В одном из них я узнала моего мужа. Другим лицом была женщина. Ее наружность была совершенно незнакома мне. Женщина была немолода. Портрет представлял ее сидящей на стуле, с моим мужем позади нее, ее рука была в его руке. Лицо женщины было жесткое и некрасивое, с явным отпечатком сильных страстей и непреклонной силы воли. Но, как ни была она некрасива, сердце мое сжалось от ревности, когда я заметила фамильярность позы, в которой они снялись. Юстас сказал мне однажды в первое время нашей любви, что он несколько раз воображал себя влюбленным, прежде чем встретился со мной. Неужели эта непривлекательная женщина была предметом его поклонения? Она была настолько близка, настолько дорога ему, что снялась с рукой в его руке! Я глядела и глядела на портрет, пока наконец не вышла из терпения. Женщины — странные создания, загадки даже для самих себя. Я швырнула портрет в угол шкафа, я была до безумия зла на мужа, я ненавидела всем сердцем и всей душой женщину, державшую его руку, незнакомую женщину с жестким, упрямым лицом.

Нижнее отделение шкафа не было еще осмотрено.

Я стала на колени, чтобы осмотреть его. Я жаждала заглушить каким-нибудь занятием унизительное чувство ревности, овладевшее мной.

К несчастью, в нижнем отделении не было ничего, кроме памятников военной жизни майора, его шпаги, пистолетов, эполет, пояса и других принадлежностей амуниции. Ни один из этих предметов не имел для меня ни малейшего интереса. Глаза мои невольно перешли опять на верхнюю полку, и как безумная (это самое мягкое слово для определения моего состояния в то время) я схватила портрет и опять взглянула на него. В этот раз я заметила, что на оборотной стороне была надпись, сделанная женским почерком. Надпись была следующая:

«Майору Фитц-Дэвиду с двумя вазами от его друзей С. и Ю. М.»

Не была ли разбитая ваза одной из этих ваз? И не была ли перемена, которую я заметила в лице майора Фитц-Дэвида, когда он увидел, что я нашла разбитую вазу, следствием какого-нибудь воспоминания, связанного с ней и касавшегося также и меня? Но я не остановилась на этих предположениях. Передо мной был несравненно более важный вопрос о начальных буквах надписи.

«С. и Ю. М.»? Последние две буквы могли означать имя моего мужа, его настоящее имя Юстас Макаллан. В таком случае первая буква, «С», по всей вероятности, означает ее имя. Какое право имела она соединять себя с ним таким образом? Я подумала, я напрягла память и внезапно вспомнила, что у Юстаса были сестры. До нашей свадьбы он говорил со мной о них не раз. Неужели я была так безумна, что мучилась ревностью к сестре моего мужа? Это казалось весьма вероятным. «С» могло означать ее имя. Мне стало очень совестно, когда я взглянула на вопрос с этой точки зрения. Как я оскорбила в душе их обоих! Я перевернула портрет с грустью и раскаянием, чтобы взглянуть на него без предубеждения.

Мне, естественно, пришел в голову вопрос о фамильном сходстве. Ни малейшего фамильного сходства не было в этих лицах. Напротив, они были так непохожи, как только возможно. Да правда ли, что она его сестра? Я взглянула на ее руки. Ее правая рука была в руке Юстаса, левая лежала на ее коленях, и на третьем пальце было ясно видно обручальное кольцо. Были ли у моего мужа замужние сестры?! Я однажды спросила его об этом, и он ответил, что ни одна из его сестер не была замужем.

Возможно ли, что моя первая догадка была справедлива? Иначе что значит соединение начальных букв? Что значит обручальное кольцо? Боже мой! Неужели я видела перед собой портрет моей соперницы? И неужели эта соперница — его жена?

Я отбросила портрет с криком ужаса. Прошла минута, страшная минута, когда мне казалось, что рассудок покидает меня. Я не знаю, что случилось бы, что я сделала бы, если бы моя любовь к Юстасу не взяла верх над терзавшими меня чувствами. Любовь подкрепила меня, любовь пробудила лучшие стороны моей души. Способен ли он к такой низости, в какой я заподозрила его? Нет, низость была с моей стороны, — в том, что я хоть на минуту заподозрила его в этом.

Я подняла с пола противный портрет, положила его обратно в книгу, поспешно заперла шкаф и взялась опять за лестницу. Моим единственным стремлением теперь было искать убежище от своих мыслей в каком-нибудь занятии. Как я ни старалась заглушить отвратительное, унизившее меня подозрение, я чувствовала, что готова была поддаться ему опять. Книги, книги! Моей единственной надеждой теперь было погрузиться душой и телом в книги.

Я поставила уже одну ногу на лестницу, как вдруг услыхала, что дверь из залы отворилась.

Я оглянулась, ожидая увидать майора. Вместо майора я увидела будущую примадонну, остановившуюся в дверях и твердо устремившую на меня свои круглые глаза.

— Я могу вынести многое, — начала она холодно, — но выносить дольше это я не могу.

— Чего вы не можете выносить дольше?

— Вы провели здесь добрых два часа, одна-одинехонька в кабинете майора. Я ревнива, было бы вам известно, и я хочу знать, что это значит. — Она приблизилась ко мне на несколько шагов с угрожающим взглядом и с ярким румянцем на лице. — Не намерен ли он вывести и вас на сцену? — спросила она резко.

— Конечно, нет.

— Влюблен он в вас?

При других обстоятельствах я попросила бы ее выйти из комнаты. Но в ту минуту присутствие живого существа было для меня облегчением. Даже эта девушка с ее бесцеремонными вопросами и грубыми манерами была приятной нарушительницей моего уединения: она дала мне передышку от мучивших меня мыслей.

— Ваш вопрос не совсем учтив, но я извиняю его, — ответила я. — Вы, вероятно, не знаете, что я замужем.

— Так что же, что замужем, — возразила она. — Майору все равно, замужем вы или нет. Черномазая шутиха, величающая себя леди Клариндой, тоже замужем, однако она присылает ему букеты три раза в неделю. Не подумайте, что я влюблена в старого дурака. Но я потеряла место на железной дороге и теперь должна заботиться о себе, и я не знаю, безопасно ли допускать других женщин становиться между ним и мною. Понимаете теперь, в чем дело? Я не могу быть спокойной, когда вижу, что он оставил вас здесь хозяйничать одну. Я хочу знать, что вы тут делаете. Как вы познакомились с майором? Я никогда не слыхала, чтобы он говорил о вас.

Сквозь внешний эгоизм и грубость этой девушки проглядывали простосердечие и свобода, свидетельствовавшие в ее пользу. По крайней мере, такое впечатление произвела она на меня. Я, со своей стороны, отвечала откровенно и свободно.

— Майор Фитц-Дэвид — старый друг моего мужа, и ради моего мужа он добр и со мной. Он позволил мне осмотреть эту комнату…

Я остановилась, не зная, как объяснить ей мою задачу так, чтобы не открыть ей ничего и вместе с тем успокоить ее.

— Осмотреть эту комнату? Для чего? — спросила она. Глаза ее остановились на лестнице, возле которой я стояла. — Вам нужна книга? — прибавила она.

— Да, — ответила я, воспользовавшись ее предположением, — мне нужна книга.

— Вы еще не нашли ее?

— Нет.

Она посмотрела на меня пытливо. Она, очевидно, соображала, можно ли мне доверять.

— Вам, по-видимому, можно верить, — вынесла наконец она свой приговор мне. — Я помогу вам. Я не раз пересматривала эти книги и знаю о них больше, чем вы. Какую книгу вам нужно?

Предложив мне этот затруднительный вопрос, она впервые заметила букет леди Кларинды, который майор оставил на боковом столе. Мгновенно забыв и меня и мою книгу, девушка набросилась, как фурия, на цветы и буквально растоптала их ногами.

— Вот! — воскликнула она. — Если бы я увидела здесь леди Кларинду, я сделала бы с ней то же самое.

— Что скажет майор? — заметила я.

— А мне какое дело? Неужели вы думаете, что я боюсь его? На прошлой неделе я разбила одну из его драгоценных игрушек, вон оттуда, и все из-за цветов леди Кларинды.

Она указала на шкаф, на пустое место возле окна. Сердце мое сжалось от предчувствия. Это она разбила вазу. Не найду ли я путь к тайне с помощью этой девушки? Я не произнесла ни слова, я могла только смотреть на нее.

— Да, — продолжала она. — Ваза стояла там. Он знает, как я ненавижу ее цветы, и он поставил их в вазу, подальше от меня. На вазе было нарисовано женское лицо, и он сказал мне, что оно похоже как две капли воды на ее лицо. Оно было так же похоже на нее, как мое. Это так взбесило меня, что я схватила книгу, которую читала, и швырнула ее в нарисованное лицо. Ваза свалилась на пол и разбилась вдребезги. Постойте! Не эта ли книга нужна вам? Вы любите читать судебные процессы?