Эллери Квин - Тайна китайского апельсина Страница 16

— Вечером?

— Во время ужина. Вращаетесь в свете, а, мистер? Я видел, как ты смаковал выпивку, — с горечью заметил инспектор. — Пьешь в свое удовольствие, пока твой старый отец работает… Ну, что там было?

Эллери вздохнул:

— Меня выгнали.

— Что?!

— Доктор Керк вышвырнул меня из-за стола. Я, видите ли, злоупотребил его гостеприимством и воспользовался застольной беседой, чтобы порассуждать на криминальные темы. Судя по всему, в хорошем обществе это не принято. Я был взбешен, как никогда.

— Черт бы побрал этого старого олуха. Я сверну ему шею!

— Ни в коем случае, — сухо возразил Эллери. — Благодаря этому ужину — и подававшимся на нем напиткам — я узнал множество полезных вещей.

— Вот как? — Гнев инспектора растаял, как по волшебству. — Что именно?

— Прежде всего я познакомился с мисс Джози Темпл, которая родилась в Китае и помешана на всем восточном. Чрезвычайно умная и замечательная женщина. Интеллигентная. С ней приятно поговорить. Мне кажется, — добавил он задумчиво, — ей нужен хороший компаньон.

Инспектор внимательно посмотрел на него:

— Выкладывай, что ты прячешь в рукаве?

— Я? Ничего. Потом я узнал, что доктор Керк — вчера он вел себя просто неприлично — строит зловещие планы насчет одной соблазнительной особы, которую зовут мисс Ирен Левис. И которая, в свою очередь, заслуживает прозвища мисс Загадка.

— Говори по делу.

— Он весь вечер вертелся вокруг нее. — Эллери выпустил под потолок клуб дыма. — Конечно, я совсем не против, чтобы старикашка волочился за молоденькими. Проблема в том, что все это только видимость. Уверен, в его котелке варится совсем другая каша. Он и наполовину не так выжил из ума, как хочет показать… Он все время трется возле этой девицы Левис. Почему? Вот вопрос. Думаю, он что-то подозревает.

— Тьфу! — с отвращением плюнул инспектор. — Когда я слышу от тебя такую болтовню, мне хочется задушить тебя голыми руками. Послушай, а как насчет молодого Керка? И этого скользкого типа, Берна?

— Керк, — осторожно ответил Эллери, — это интересная проблема. Знаешь, вчера он пригласил меня поужинать с ним и его компанией — это было днем, он позвонил по телефону. Говорил загадками, советовал смотреть в оба. Но после того как произошло убийство, заявил, что это была шутка: мол, ничего такого у него и в мыслях не было. Привел какую-то нелепую причину — якобы он пригласил меня для того, чтобы познакомить с Берном и переманить в свое издательство. Но я не думаю, — Эллери покачал головой, — я не думаю, что это была шутка.

— Хм. Хочешь заняться им сам, или мне на него надавить? Он чертовски странно себя вел, когда его спросили, где он был вчера после обеда.

— Господи, нет! Когда ты, наконец, поймешь, мой добрый Полоний, что из по-настоящему интеллигентных людей ничего нельзя выбить твоими варварскими методами? Оставь этого несчастного молодого человека мне… Берн — другое дело. Твердый как кремень. Из того, что я слышал, можно заключить, что он обладает тремя важными качествами: сверхъестественным чутьем на будущие бестселлеры, необыкновенной способностью заключать контракты и слабостью к красивым женщинам. Опасная комбинация. Я не знаю, с какого конца к нему подойти. Подозрительно, что вчера он опоздал на собственную вечеринку. На твоем месте я бы постарался выяснить, чем он занимался в этот день.

— Я пытаюсь проследить за передвижениями всей компании. Особенно Керка. По-моему, от всего этого дурно пахнет… Ладно! — Инспектор вздохнул. — Пока я по полной программе взялся за мертвеца. Мы проверяем его одежду. Мы сфотографировали тело во всех возможных ракурсах, и сегодня эти снимки пустят в дело вместе с подробным описанием убитого. Как я уже сказал, ребята выясняют, чем он занимался до того, как оказался в «Чэнселоре»; нам помогает Бюро розыска без вести пропавших. Доктор Праути с минуту на минуту доставит результаты вскрытия. Но пока — ничего.

— Может быть, ты слишком торопишься? Как насчет отпечатков пальцев?

— Никаких зацепок. Разумеется, они нашли кучу отпечатков Керка, Осборна и той сиделки; но этого следовало ожидать. Проблема в том, что два самых важных места, дверь и задвижка, тщательно вытерты. Или убийца был в перчатках. Черт бы побрал эти детективные фильмы!

Эллери сполз по спинке кресла и с мечтательным видом уставился на потолок.

— Чем больше я думаю об этом деле, — пробормотал он, — тем больше оно мне нравится. И тем больше сбивает с толку.

— В нем есть своя логика, — сухо заметил инспектор, — но это логика сумасшедшего. С моей точки зрения, все дело упирается в опознание жертвы. Сам факт, что преступник приложил столько усилий, чтобы скрыть личность убитого, говорит о том, что если мы узнаем его имя, то сядем убийце на хвост. Поэтому я не очень беспокоюсь.

— Умно, — заметил Эллери с восхищенной улыбкой.

— Либо мы сами узнаем, кто он такой, либо нам помогут его обеспокоенные родственники. Вчера вечером, когда ты ушел, мои парни засняли его со всех сторон, так что сегодня утром его улыбающаяся физиономия появится в газетах и будет расклеена на улицах. Я в любую минуту жду звонка. А когда это произойдет, все карты будут у нас в руках.

— После чего, надо думать, наступит неизбежная развязка. Окончательные заключения и выводы, — задумчиво произнес Эллери, — с которыми я вряд ли соглашусь. — Он закинул руки за голову и посмотрел на потолок. — Все эти бессмысленные перестановки… поразительно, папа, просто поразительно. Ты даже не понимаешь, насколько это замечательное дело.

— Зато я понимаю, насколько оно нелепое, — проворчал инспектор. — Ладно, я думаю, пора тебе выложить твой сюрприз. Не думай, что я куплюсь на твои обычные штучки.

— Нет, папа, я говорю серьезно. Я понятия не имею, кто это сделал и зачем. Даже приблизительно. Существуют трое, кто мог проделать этот фокус с перестановкой, — убийца, его возможный соучастник или какой-то случайный свидетель, оказавшийся на месте преступления. Сам убитый не в счет — смерть наступила мгновенно. Я могу найти возражения против любого из трех предполагаемых исполнителей этого трюка. Но кто-то из них его сделал.

— Не обязательно, — возразил инспектор, внезапно выпрямившись в кресле. — Откуда мы знаем, черт возьми, что наш толстый коротышка не сделал это сам? Он мог перевернуть все вещи в комнате до того, как его убили!

— А что, — спросил Эллери, поднявшись с кресла и подойдя к окну, — стало с его галстуком?

— Может быть, он выбросил его в окно или это сделал убийца… Нет, вряд ли, — пробормотал инспектор. — Мы обыскали весь дворик под окном и ничего не нашли. Сжечь он его тоже не мог. Во-первых, там стоит искусственный камин, во-вторых, нигде нет пепла.

— Его могли сжечь, — не оборачиваясь, заметил Эллери, — а потом вынести пепел. Ты ошибаешься в другом. Он получил удар по голове. Когда его нашли, пиджак на нем был надет задом наперед. Плащ и шарф лежали на кресле. На воротнике плаща осталась кровь. Это говорит о том, что, когда его ударили, он был в плаще. Если исключить предположение, что, когда он вошел в «Чэнселор», его одежда под плащом уже была надета задом наперед, значит, убийца переодел несчастного после того, как нанес ему удар и кровь брызнула на воротник плаща. Но если одежду переодел убийца, то и все в вещи в комнате переставил тоже он.

— И что из этого?

— Господи, да ничего. Я в полном дерьме. А что ты скажешь насчет двух железных копий, на которые насажена его одежда?

— А, это! — хмуро отозвался инспектор. — Еще одно доказательство того, что преступление совершил безумец. Я не вижу для этого ни одной разумной причины.

Эллери стоял, сдвинув брови, и молча смотрел в окно.

— Впрочем, предоставляю тебе заботиться о таких вещах. Мы будем работать обычными методами. Это еще одна странная деталь, которая ничего не значит.

— Все что-нибудь да значит, — возразил Эллери, отвернувшись от окна. — Ставлю хороший обед против плохой выпивки, что, когда мы раскроем это дело, ключом ко всему окажутся перевернутые вещи.

Инспектор скептически покачал головой.

— Одно я знаю наверняка. Кто-то перевернул все вещи наоборот, чтобы указать на нечто такое, что в ком-то или в чем-то другом тоже перевернуто наоборот. И я собираюсь употребить свои скромные способности на то, чтобы, по мере возможности, обнаружить все, что можно подвергнуть такой «перевернутой» интерпретации, каким бы банальным или причудливым это ни показалось на первый взгляд.

— Желаю удачи, — пробурчал инспектор. — Похоже, для этого тебе придется тоже на время сойти с ума.

— Между прочим, — сообщил Эллери, слегка покраснев, — я уже нашел несколько вещей, которые подвергаются такой интерпретации. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Пальцы инспектора застыли на полуоткрытой табакерке.