Эллери Квин - Бюро расследований Квина Страница 16

Забыв о том, что привело его на солнечный свет, мистер Квин свернул за угол на Амстердам-авеню и убедился, что все действительно это делали. Мистер Рикхардт, мясник из лавки Фрэнка, уже удвоил каждый из двух своих взносов и сейчас смотрел на третий критическим взглядом биржевого игрока. Овдовевшая миссис Кан из бакалейной лавки напряженно обдумывала возможность второго взноса. Старый мистер Пэттерсон из магазина серебряных изделий прекратил полировать пару антикварных подсвечников с целью признаться, что он также является благодарным клиентом Теодора Ф. Гроосса. То же самое происходило по обеим сторонам всей авеню и, как подозревал Эллери, на поперечных улицах.

— Он даже школьников убедил отдавать ему деньги, выданные родителями на ленчи, — рассказывал Эллери отцу вечером. — Весь район в это втянулся, папа. Мошенник гарантирует удвоение денег за три месяца! Ты не можешь что-нибудь предпринять?

— Пока что я ничего о нем не слышал, — задумчиво промолвил инспектор Квин. — В окружную прокуратуру, безусловно, не поступало никаких жалоб.

— Потому что он все еще возвращает деньги, готовясь хапнуть большой куш. Старейший трюк в мире! — Эллери взмахнул длинными руками с угрожающим видом. — Гроосс никуда не инвестирует деньги. Он просто выплачивает их вкладчикам трехмесячной давности из взносов, которые получает теперь. Ты ведь знаешь, как строятся такие «пирамиды», папа. Благодаря каждой выплате Гроосс приобретает дюжину новых вкладчиков. Но в один прекрасный день он отправится в неожиданный отпуск, прихватив чемодан, набитый неудвоенными деньгами клиентов.

— Я сообщу о нем в окружную прокуратуру, Эллери.

— Но я не могу ждать так долго! Чарли Фелипес только что занял сотню долларов в кредитной компании, чтобы отдать их Грооссу.

Фелипес был инвалидом войны, державшим газетный киоск неподалеку.

— Другие проделывают такие же глупости. Давай припугнем этого мошенника, папа. Может быть, мы заставим его совершить оплошность.

Инспектор выглядел заинтересованным.

— Что у тебя на уме?

— Целый план.

В четверть девятого следующего утра, сделав все приготовления, Квины и сержант Томас Вели явились к Волшебнику с Амстердам-авеню. Несмотря на ранний час, коридор на седьмом этаже офисного здания был заполнен от одной стены до другой. Эллери узнал молодую Минни Бендер, которой приходилось содержать страдающего спазмами ребенка на заработок в кафетерии, двух пожилых женщин, работавших в закусочной Крофорда, мальчишку из Гарлема, который чистил обувь в парикмахерской, беженца, торгующего солониной и пастромой в лавке деликатесов Гарбича, бармена из кафе-гриль Хенигсена, двое сыновей которого воевали в Корее, — повсюду он видел знакомые лица и знакомые руки, сжимающие мелкие купюры. Давление толпы сломало замок входной двери офиса Гроосса, и в приемной также толпились люди. Квины с трудом пробивались сквозь массу народа, несмотря на сержанта Вели в качестве тарана.

— Перестаньте толкаться!

— Мы пришли первыми!

— Кто вы такие?

— Где Теодор Ф. Гроосс? — рявкнул инспектор.

— Он еще не приходил.

— Он начинает работать в девять.

— Вели! Убери всех отсюда!

Через несколько минут приемная освободилась, и могучая спина сержанта заслонила матовое стекло входной двери. Из коридора доносились встревоженные голоса.

На двери в боковой стене приемной виднелись золотые буквы: «Т.Ф. Гроосс. Личный кабинет». Эллери повернул ручку, но дверь была заперта. Квины сели на деревянную скамью в дешево меблированной приемной и стали ждать.

Без двадцати пяти девять рев голосов снаружи заставил их подняться. В следующий момент дверь в коридор открылась, и розовощекий мужчина, улыбаясь и махая рукой, как возвращающийся с войны герой, проскользнул в приемную под одной из распростертых рук сержанта Вели. Сержант захлопнул дверь, и радостные крики перешли в стоны.

— Доброе утро, джентльмены, — приветствовал посетителей Удвойте-Ваши-Денежки Гроосс. — Мне сказали, что вы пришли по важному делу. Чем могу служить? — Говоря, Гроосс начал подбирать утреннюю почту, по которой прошлись ноги толпы. Это был толстый, благожелательного вида джентльмен с подстриженными по-военному седеющими усами, поблескивающей лысиной, слащавым голосом и в дорогой, но неброской одежде пожилого государственного деятеля. — Опять они вломились сюда! На этой неделе мне дважды пришлось устанавливать замок!

Инспектор Квин не выразил сочувствия. Он предъявил значок.

— Я инспектор из Главного полицейского управления. А это Эллери Квин.

— Да-да. Среди моих старейших клиентов есть весьма влиятельные лица, — отозвался сияющий Гроосс. — Подумываете о вкладе, джентльмены?

— Фактически, мистер Гроосс, — сказал Эллери, — мы здесь, чтобы обсудить эту тему с вами подробнейшим образом.

— Разумеется! Если вы дадите мне несколько минут, чтобы разобрать почту… — Гроосс метнулся к двери кабинета, доставая ключ на цепочке.

— Не более пятнадцати минут, — предупредил Эллери.

— И тогда, — добавил инспектор Квин, демонстрируя вставные челюсти, — я покажу вам кое-что, мистер Гроосс. — Его ладонь коснулась нагрудного кармана.

Но щеки Волшебника не потеряли розовый цвет. Он рассеянно кивнул, отпер дверь кабинета, шагнул внутрь и закрыл за собой дверь.

— Опытный жулик, — пробормотал инспектор. — Такого на испуг не возьмешь, сынок.

— Кто знает, — отозвался Эллери. Посмотрев на часы, он сел и зажег сигарету.

Все выходы из здания охраняли полицейские, получив приказ никого не выпускать. Если Гроосс потеряет голову…

Спустя тринадцать минут снаружи вновь послышался шум. Инспектор Квин подбежал к двери в коридор и распахнул ее. Тощий маленький человечек с влажными каштановыми волосами и выражением хронического беспокойства на бледной физиономии вырывался из мощных рук сержанта Вели.

— Говорю вам, я здесь работаю! — вопил человечек. — Я Элберт Крокер, клерк в этом офисе. Пожалуйста, впустите меня. Мистер Гроосс будет в ярости, я опаздываю…

— Впустите его, Вели. — Инспектор окинул взглядом клерка. Щедрость Гроосса явно не распространялась на Крокера, который был убого одет и, казалось, нуждался в хорошем завтраке. — Гроосс в своем кабинете, Крокер. Лучше выведите его оттуда.

— Э-э… что-то не так, сэр? — На верхней губе человечка появились капли пота.

— Передайте ему, что время истекло, — сказал Эллери.

Нервозность клерка усилилась. Он быстро открыл дверь кабинета и скользнул внутрь.

— Крокер может оказаться кстати, — заметил Эллери.

— Угу. Держу пари, он быстро запоет! В чем дело, Крокер?

Несчастный клерк выглядел еще сильнее обеспокоенным.

— Вы сказали, что мистер Гроосс был здесь, сэр?

— А его там нет? — С торжествующим видом инспектор оттолкнул Крокера и ворвался в кабинет.

Это была длинная, узкая и тусклая комната, меблированная по-спартански — письменный стол, два деревянных стула, несколько ящиков с картотекой и вешалка. В помещении никого не было.

— Мы вынудили Гроосса к бегству! — воскликнул инспектор. — Теперь его схватят у одного из выходов с чемоданом, набитым деньгами!

— Может быть, и нет, — странным тоном произнес Эллери.

— Что ты сказал, сынок?

— Если Гроосс смог выбраться из этой комнаты, его не обязательно остановит охраняемый выход на улицу.

Инспектор Квин недоуменно уставился на сына.

— Оглядись вокруг как следует, — посоветовал Эллери.

Радость инспектора испарилась. Из личного кабинета Гроосса было только два выхода: дверь в приемную, где с того момента, как Гроосс вошел в кабинет, ждали Квины, и окно над Амстердам-авеню, шумевшей семью этажами ниже. Хотя за окном тянулся узкий карниз, шпингалет был надежно закреплен изнутри.

Единственная дверь находилась под постоянным наблюдением; единственное окно было заперто изнутри. И в комнате не было ни одного тайника, где могла бы укрыться даже маленькая обезьянка!

— Кажется, его называли Волшебником? — пробормотал инспектор Квин.

В течение следующих нескончаемых минут Эллери производил убедительное впечатление человека, работающего над сложной проблемой в Бедламе. Толпа вращалась вокруг стола в кабинете, за которым он сидел, требуя возвращения честно заработанных денег и крови исчезнувшего Волшебника. Они бы разорвали беднягу Крокера на мелкие кусочки, если бы сержант Вели не закрыл его собой и не делал угрожающие жесты револьвером, при этом умоляя о подкреплении. Наконец оно явилось в лице выглядевших ошарашенными инспектора Квина и шести полицейских в униформе. Полицейские начали вытеснять толпу, а инспектор пробился к столу и сердито уставился на погруженного в раздумья сына.