Эрл Гарднер - Дело любопытной новобрачной Страница 16

— Ты уверен, что разговор происходил до двух часов?

— Почти. Вероятно, Мокси прилег на пару часиков до прихода Роды, и звонок разбудил его.

— Ладно. Что еще?

— Вопрос о «хвосте». Я имею в виду того человека, что следил за Родой, когда она приходила ко мне в офис впервые. Пока мы о нем ничего не знаем. Он мог быть и профессиональным детективом, но если это так, то, выходит, его кто-то нанял. Таким образом, тебе придется узнать, кто не пожалел денег на слежку за Родой.

— Хорошо, — кивнул Дрейк.

В кабинет вошла Делла. Адвокат повернулся к ней.

— Делла, я хочу подготовить некий текст. Если в газетах будет сказано, что эта женщина — бывшая медицинская сестра, пытавшаяся одурманить наркотиками мужа, плохо наше дело. Нам следует выставить на передний план то зло, которое причинил ей муж, а не она ему. В одной из утренних газет имеется особый отдел «Письма читателей». Отправь в эту газету письмо, только не печатай его на машинке, иначе по ней они смогут проследить автора.

Делла кивнула и приготовилась стенографировать.

— Здравствуйте, уважаемый редактор, — начал диктовать Мейсон, не переставая ходить по кабинету. — Я всего лишь старый семьянин со старомодными взглядами. Я допускаю, что мои взгляды несколько устарели, но никак не пойму, куда летит мир, если от бережливого человека, сумевшего скопить путем строгой экономии небольшое состояние, шарахаются, как от прокаженного. Если в кино наибольшую популярность приобретает тот актер, который щелкает свою возлюбленную по носу, то я поклялся любить, оберегать и почитать супругу до конца своих дней. И стараюсь изо всех сил выполнить свое обещание. (С новой строки.) Вот нынче печатают в газетах материал о муже — почитателе закона, который вычитал в репортажах уголовной хроники нечто такое, что заставило его предположить, будто его супруга имела какое-то отношение к убийству мужчины. Вместе того, чтобы постараться защитить свою жену, отвести от нее подозрение, вместо того, чтобы по-хорошему объясниться с ней, этот, так сказать, почитающий закон муж бросается в полицию и способствует ее аресту, обещая полиции всевозможную помощь, а та фабрикует дело против его жены. Неужели таково веяние времени? Неужели я просто зажился на свете и ничего не понимаю?.. Нет, я придерживаюсь другого мнения: современное общество вступает в новый период истории. (Красная строка.) Не является ли грубой ошибкой стремление опрокинуть вековые традиции, привычные моральные нормы, уважение к семье, к женщине, матери наших детей? (Снова красная строка.) Я считаю, что самого тяжелого наказания требует тот муж, который из каких-то корыстных побуждений дает согласие арестовать женщину, защитником которой он должен быть до конца своих дней. Таково мое глубокое убеждение, но ведь я всего лишь супруг с устаревшими взглядами… Подпиши это как-нибудь, Делла, и отправь как можно скорее.

Дрейк поднял на адвоката глаза и лениво спросил:

— Ну, и что это даст, Перри?

— Очень многое, — улыбнулся Мейсон. — Начнется дискуссия.

— В отношении мужа?

— Конечно.

— Ну, а причем тут напоминание о сбережениях?

— Чтобы поднялись споры. Сразу же поднимется волна возмущения на нынешнюю дороговизну, неправильную политику правительства, падение нравственности и так далее. Истории Роды и Карла маловато. Что касается темы «ну и времена!», то она дорога сердцу обывателя. А мы, когда придет время, используем эту историю о муже, предавшем интересы своей жены.

— Пожалуй, ты прав, — согласился наконец Дрейк.

— Да, Пол, тебе удалось раздобыть фотографии комнаты, где произошло убийство?

Детектив ленивым жестом потянулся к папке, лежавшей на соседнем стуле, вынул из нее порядочных размеров конверт из толстой бумаги и извлек из него четыре глянцевых снимка.

Мейсон принялся рассматривать фотографии через увеличительное стекло.

— Посмотри-ка сюда, Пол, — через несколько минут сказал он.

Детектив подошел к столу адвоката.

— Ну да, это будильник. Он стоял на тумбочке возле кровати.

— И, как я понимаю, на кровати спали. Но Мокси был найден полностью одетым.

— Да.

— В таком случае, значение будильника возрастает.

— Почему?

— Возьми лупу и взгляни на него.

— Стрелки показывают три семнадцать, — сказал Дрейк. — Надпись на фотографии показывает, что снимок сделан в три восемнадцать. Таким образом, разница всего в одну минуту…

— Это не все, — улыбнулся адвокат. — Посмотри еще раз.

— О чем ты говоришь?

— С помощью увеличительного стекла можно рассмотреть верхний циферблат, на котором устанавливается время звонка.

— И что?

— Стрелка показывает без нескольких минут два.

— Естественно, ведь свидание было назначено на два часа. Он хотел быть на ногах к приходу Роды.

— У него почти не оставалось времени для того, чтобы одеться. Будильник был заведен на час пятьдесят пять или на час пятьдесят.

— Не забывай, — напомнил Дрейк, — что он когда-то был ее мужем. Она его видела и в пижаме, и без нее.

— Ты все еще не понимаешь меня, Пол. Телефонный звонок разбудил Мокси. Значит, будильник был ему не нужен. К тому времени, когда он зазвенел, Мокси успел полностью одеться.

Дрейк внимательно посмотрел на адвоката.

— Если бы я не понимал только этого! — воскликнул сыщик. — Какого черта ты не заявляешь об убийстве при самообороне? Я вовсе не собираюсь требовать от тебя обмана доверия клиента, но если она рассказала тебе правду, то наверняка сообщила о том, что произошла борьба, и она вынуждена была ударить его топором, спасая собственную жизнь. Я считаю, что нетрудно будет убедить присяжных, что так оно и было на самом деле. Особенно учитывая характер Мокси. Ей еще спасибо должны сказать, что избавила мир от подобного негодяя!

— В свете некоторых фактов, — покачал головой Мейсон, — опасно говорить о самообороне.

— Это почему же?

— Ты забываешь о том, что она пыталась напоить мужа снотворным. То, что она была когда-то медсестрой и пыталась подмешать ему в шоколад наркотик, вызовет предубеждение по отношению к ней всех присяжных. Ну а потом, как доказать, что это именно она убила Мокси? Я не уверен, что обвинению это удастся.

— Но даже если она не убивала, то все же находилась в гостиной в тот момент, когда произошло убийство.

— В том-то и дело. Я не уверен, что она не пытается выгородить кого-то.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что нет никаких следов на дверных ручках.

— У Роды были перчатки.

— Но у всех остальных перчаток не было.

— М-да… Полиция ее следов не обнаружила?

— Если Рода не снимала перчаток, то об отпечатках ей вообще нечего было беспокоиться. Зачем бы ей нужно было обтирать ручки и рукоятку топора?

— Действительно… — присвистнул Дрейк.

— Подготовь для подписи апелляцию, Делла, — попросил Мейсон.

Она молча кивнула и вышла из кабинета. Через несколько минут вернулась с листом бумаги.

— Это последняя страница, — сказала секретарша. — Можешь ставить подпись.

— Отправь ее немедленно, — расписавшись, сказал адвокат. — Позвони в секретариат суда и проконтролируй, чтобы все было в порядке. Я уезжаю.

— И куда, если не секрет? — спросила Делла Стрит.

— Хочу задать несколько неприятных вопросов доктору Клоду Миллсэйпу, — усмехнулся Мейсон.

9

— Вы не имеете права туда входить! — возмущенно воскликнула медсестра доктора Миллсэйпа. — Это личный кабинет доктора. Он никого не принимает без предварительной договоренности. Позвоните ему, он назначит вам время приема.

— Я не люблю спорить с женщинами, — спокойно сказал Мейсон. — Но ведь я вам сказал, что приехал к доктору по делу, имеющему для него огромное значение. Пройдите, пожалуйста, к доктору и сообщите, что его хочет видеть адвокат Перри Мейсон по вопросу пистолета тридцать второго калибра системы «кольт», который в свое время был зарегистрирован на его имя. Предупредите, что я буду ждать ровно тридцать секунд, а затем уйду.

Медсестра встревоженно прошла в кабинет доктора, захлопнув дверь перед Мейсоном.

Ровно через тридцать секунд адвокат сам открыл дверь.

Доктор Миллсэйп был в белом халате, придававшем ему вид профессора. В кабинете пахло лекарствами, в стеклянных шкафах поблескивали хирургические инструменты, вдоль стены возвышались стеллажи с книгами. Медсестра что-то испуганно говорила доктору, положив ему руку на плечо. При звуке открываемой двери она обернулась. Лицо Миллсэйпа было серовато-белого цвета.

Мейсон молча закрыл за собой дверь.

— Порой случается, что бывает дорога каждая секунда, — объяснил адвокат. — Я отброшу преамбулы и прошу вас не терять драгоценного времени на придумывание сказок.

— Я не знаю, кто вы такой, — сказал доктор Миллсэйп, расправив плечи, — и не нахожу слов, чтобы выразить свое возмущение по поводу вашего наглого вторжения! Либо вы сами выйдите отсюда, либо я позову полицию, и вас выведут.