Найо Марш - Смерть в белом галстуке Страница 17

Мисс Харрис до того расстроилась, что была не в состоянии завтракать. Она машинально взглянула на часы. Двенадцать. К двум ей следует быть в доме леди Каррадос, на случай, если в ней возникнет нужда. Если она поспешит, у нее останется время написать взволнованное письмо домой, в дом священника в Бэкингемшире. Ее подруга, с кем она делила крохотную квартирку, еще спала. Она работала ночным оператором на телефонной станции. Но ужасные новости просто переполняли мисс Харрис, она не утерпела, встала и, отворив дверь в спальню, позвала:

— Смитси!

— М-м?..

— Смитси, случилось что-то ужасное! Слышишь?

— М-м…

— Девочка принесла газету, и там о лорде Госпеле. То есть о лорде Роберте Госпеле. Ты же знаешь. Я тебе ночью рассказывала о нем…

— Ради бога! — отозвалась мисс Смит. — Неужели надо меня будить только для того, чтобы еще раз рассказать о твоем успехе в высшем свете?

— Да нет же, Смитси! Ты только послушай! Это просто ужасно! Его убили!

Мисс Смит села в кровати и напоминала теперь сказочное божество в пене из бигудей.

— Нет, дорогая, это не он! — сказала мисс Смит.

— Да, дорогая, это он! — сказала мисс Харрис.

Глава 8

Трой и Аллейн

Закончив осмотр кабинета, Аллейн сел за стол лорда Роберта и набрал номер Марздон-хаус. Ответил один из его же людей.

— Мистер Фокс там, Бэйли?

— Да, сэр. Он наверху. Сейчас скажу ему.

Пришлось ждать. На столе перед Аллейном лежал небольшого формата пухлый блокнот, и на открывшейся странице он вновь прочел записи, которые сделал своим изысканным почерком лорд Роберт, пока вел свое расследование:

Суббота 8 мая. Прием с коктейлями у м-с Ха-Ха, в доме на Хэлкин-стрит. Прибыл в 6.15. М-с Ха-Ха distraite.[12] Договорился о встрече с ней 3 июня в Констанс-стрит-Холл. Видел Мориса Уитерса, св. в деле о наркотиках 1924. Дрянной тип. Волочится за м-с Ха-Ха. Меня испугался. Не заб. поговорить с Аллейном об игорном доме У-са в Л-е.

Четверг 3 июня. Констанс-стрит-холл. Концерт Сермионского квартета. Прибыл в 2.15. Встретил м-с Ха-Ха в 2.30. М-с Ха-Ха сидела на левом краю голубой софы (на левом от сидящего). Софа в 7 футах от главного входа и на 8 футов правее от него. Софа расположена под прямым углом к правой стене зала. Боковой вход на правой стене примерно в десяти футах позади софы. Моя позиция на стуле позади левого подлокотника софы. В 3.35 сразу после перерыва наблюдал, как сумку м-с Ха-Ха вынули из-за левого подлокотника софы, куда она предварительно, как я наблюдал, была положена. Она вышла из зала во время перерыва и возвратилась, когда сумка была уже изъята. Могу поклясться, что рука, взявшая сумку, принадлежала Димитрию из Шеперд-Маркет Кэйтеринг Компани. Видел его там. Место его неподалеку. Мизинец той же длины, что безымянный палец и примечательно искривлен. Был там и Уитерс. N.B. Полагаю, м-с Ха-Ха подозревает меня в шантаже. Р.Г.

В трубке послышался голос Фокса:

— Хэлло, сэр"?

— Хэлло, Фокс. Видели ли вы комнату, откуда он звонил мне?

— Да. Она расположена на самом верху здания. Один из официантов Димитрия видел, как он входил туда. В этой комнате ничего не трогали.

— Хорошо. Еще что-нибудь?

— Ничего особенного. Дом в порядке, каким он и был, когда гости ушли. Да вы и сами это видели, сэр.

— Димитрий там?

— Нет.

— Фокс, последите за ним. Я увижу его в Ярде в двенадцать. На время это его займет. Скажите Бэйли, чтобы обыскал всю телефонную комнату на предмет отпечатков. Нам надо определить, кто именно прервал тот телефонный звонок в Скотленд-Ярд. Да, и, Фокс…

— Сэр?

— Не могли бы вы приехать ко мне? Мне надо вам кое-что сказать.

— Еду, сэр.

— Благодарю вас, — сказал Аллейн и положил трубку. Он еще раз просмотрел бумагу, которую обнаружил в столе лорда Роберта, в его центральном ящике. Это было его завещание. Завещание очень простое и короткое. После одного или двух завещательных отказов он оставлял своей сестре, леди Милдред Поттер, все свое имущество и право на пожизненное пользование капиталом в 40 тысяч фунтов, переходящее в случае ее смерти ее сыну; свое поместье (стоимостью в 20 тысяч фунтов) он завещал ее сыну, то есть все тому же его племяннику Доналду Поттеру. Датировано завещание было 1 января этого же года.

«Благородное деяние под Новый год», — подумал Аллейн.

Он взглянул на две фотографии, что в деревянных рамках стояли на столе лорда Роберта. На одной была изображена леди Милдред Поттер в праздничном платье на ее совершеннолетие. В те дни Милдред выглядела весьма соблазнительно. Другая была снимком молодого человека лет двадцати. Аллейн отметил короткий нос и широко открытые глаза Госпела. Безвольный рот приятного абриса, выдающийся подбородок — такие подбородки, хоть и кажутся решительными, чересчур часто свидетельствуют только об упрямстве. Лицо было довольно привлекательным. Поперек угла Доналд написал свою фамилию и поставил число — 1 января.

«Остается уповать на Господа, — подумал Аллейн, — что он сможет употребить это во благо».

— Доброе утро, — произнес чей-то голос от двери. Аллейн повернулся вместе со стулом и увидел Агату Трой.

Она была во всем зеленом, на темных волосах зеленел бархатный беретик, руки одеты в зеленые перчатки.

— Трой!

— Пришла посмотреть, нельзя ли чем-нибудь помочь Милдред.

— Вы не знали, что здесь я?

— Нет, пока она не сказала мне. Она попросила меня узнать, нашли ли вы то, что хотели.

— То, что хотел, — повторил Аллейн.

— Если нашли, — продолжала Трой, — стало быть, все в порядке. Я не буду мешать.

— Прошу вас, — сказал Аллейн, — не могли бы вы не уходить одно мгновение?

— То есть?

— Просто так. Я хочу сказать, что у меня нет права просить вас остаться, если, конечно, не считать желания хоть короткий миг видеть вас и слышать ваш голос. Надеюсь, вы простите меня за это? — он развел руками. — Больше ничего. Вы любили Банчи, и я тоже. Последний раз, когда я видел его, он говорил о вас.

— Несколько часов назад, — сказала Трой, — я танцевала с ним.

Аллейн подошел к высокому окну… Они выглянули в окно: перед ними раскинулся очаровательный садик, а за ним, над Темзой — кварталы Челси.

— Несколько часов назад, — медленно повторил он ее слова. — Несколько часов назад река выдыхала туман. Воздух был насыщен туманом и холоден, как в могиле. Это было перед тем, как наступил рассвет. Свет начал еле пробиваться, когда я увидел его. А посмотрите теперь. Ни единого облачка. Эта чертова речка прямо таки искрится солнечными лучами. Трой, пойдите сюда.

Она встала рядом.

— Посмотрите вон туда, вниз, на улицу. Сбоку от окна. Половина четвертого утра, и речной туман, точно одеяло, покрывает всю Чейен-Уок. Если кто-то вдруг проснулся в этот смутный час или оказался на пустынной улице, он должен был слышать, как по Чейен-Уок проезжает такси и останавливается у этих ворот. Если кто-то в этом доме был достаточно любопытен, чтобы выглянуть в одно из верхних окон, он наверняка видел, как открылась дверца такси, и из него вылез чудной человечек в плаще и широкополой шляпе.

— Что вы хотите сказать? Он вылез-таки?

— Наблюдатель наверняка видел его фигуру, видел, как он помахал рукой в перчатке, слышал его пронзительный голос, говоривший шоферу «Куинс-Гейт, Джобберс-роу, шестьдесят три». Он наверняка видел, как такси скрылось в тумане, а затем… Что? Что сделал человек? Побежал в своем гротескном, развевающемся плаще по направлению к реке, чтобы исчезнуть в тумане? Или спокойно отправился в Челси? Помедлил ли он, глядя вслед уехавшему такси? Снял ли с себя убийца Банчи его плащ и не пошел ли, свернув его и перекинув через руку? Не прятал ли он под плащом собственный цилиндр прежде, чем вылезти из такси, чтобы после надеть его? И где же теперь плащ Банчи и его шляпа? А, Трой! Где они?

— Что сказал шофер такси? — спросила Трой. — В газетах нет ничего вразумительного. Я не понимаю.

— Я вам объясню. Скоро приедет Фокс. Пока его нет, у меня есть несколько минут, и я могу позволить себе разгрузить мозг, с вашего разрешения. Я ведь уже делал это когда-то, правда?

— Правда, — пробормотала Трой. — Когда-то.

— Никто на свете не слышал того, что слышите вы. Хотел бы я сообщить вам что-нибудь гораздо лучшее. Так вот. Шофер такси привез Банчи в Скотленд-Ярд в четыре часа утра, сказав при этом, что Банчи убит. Это его версия. Он нагнал Банчи в половине четвертого, примерно в двухстах ярдах от Марздон-хаус. Такси в это время не было, и мы можем предположить, что так далеко Банчи ушел в надежде поймать машину в каком-нибудь переулке. И тут появился этот парень. Необычно густой туман, окутавший Лондон прошлой ночью, был плотным и на Белгрэйв-сквер. Подъехав к Банчи, таксист заметил, что в тумане, позади него стоит еще кто-то в пальто и цилиндре. Они, по-видимому, разговаривали. Банчи поднял трость. Таксист узнал его и спросил: «Доброе утро, господин лорд. Чейен-Уок, двести?» — «Да, пожалуйста», — сказал Банчи. Оба пассажира сели в такси. Второго таксист так и не сумел как следует рассмотреть. Когда такси подъехало к ним, он стоял спиной, а когда машина остановилась, он встал сзади в тени. Прежде чем дверь захлопнулась, таксист слышал слова Банчи: «Вы можете его нанять». Такси поехало на Чейен-Уок через Чешэм-Плэйс, Кливден-Плэйс, Лоуэр-Слоун-стрит и Челси-Хоспитэл, пересекло Тайт-стрит. Он утверждает, что это заняло примерно двенадцать минут. Остановился он здесь, у ворот Банчи, и через несколько секунд лорд Роберт (шофер полагал, что это был он) вылез из машины и захлопнул дверцу. Голос прокричал через шарф: «Куинс-Гейт, Джобберс-роу, шестьдесят три», и такси уехало. Спустя десять минут он приехал на Джобберс-роу, стал дожидаться, пока пассажир выйдет, не дождавшись, вышел сам и открыл дверцу. Так он нашел Банчи.