Рут Ренделл - Со смертью от Дун Страница 17

— Бедная, бедная Маргарет, — сказала она.

Барден сел, и мисс Фаулер уселась в кресло-качалку напротив него, поставив ноги на вышитую крестиком подставочку для ног.

— Как же все это ужасно! И ее мужа тоже жалко, бедняжку… Я получила нужный вам список.

Барден взглянул на аккуратно напечатанные ряды имен.

— Расскажите мне о ней, — попросил он.

Мисс Фаулер самодовольно рассмеялась, затем прикусила губу, словно вспомнила, что сейчас не тот момент.

— Честно говоря, инспектор, сказала она, — я не могу ее вспомнить. Понимаете, девушек было так много… конечно, мы забываем не всех, но, естественно, запоминаются те, кто чем-то себя зарекомендовал — высокими оценками, какими-то достижениями… Но ее выпуск был не особенно блестящим. Были многообещающие девушки, но ни одна по-настоящему не реализовалась. Знаете ли, я видела ее после возвращения.

— Здесь? В Кингсмаркхэме?

— Это было, наверное, несколько месяцев назад. — Она взяла с каминной полки пачку сигарет, предложила одну Бардену и бурно задымила своей, когда он поднес к ней спичку.

«Они никогда не становятся взрослыми», — подумал он.

Это было на Хай-стрит, — продолжала она. — Занятия только что закончились, а Маргарет выходила из магазина. Она сказала: «Добрый день, мисс Фаулер». Честно говоря, я понятия не имела, кто это. Затем она сказала, что она Маргарет Годфри. Они, понимаете ли, считают, что я всех их должна помнить, инспектор.

— Тогда как вы…

— Как я узнала, что она и есть миссис Парсонс? Да после того, как увидела фотографию. Знаете, мне очень жаль, что мы не поговорили тогда, но я постоянно сталкиваюсь с бывшими ученицами и не могу сказать, кто это или сколько им лет. Им может быть и восемнадцать, и тридцать. Вы сами понимаете — трудно понять, сколько лет человеку, который моложе тебя. — Директриса подняла взгляд, и Барден улыбнулся. — Но вы-то точно молоды.

Она вернулась к списку. Имена шли в алфавитном порядке. Инспектор принялся медленно читать вслух, ожидая реакции мисс Фаулер:

— Лин Эннсли, Джона Бертрам, Клэр Кларк, Уэнди Дитчем, Маргарет Долан, Маргарет Годфри, Мэри Хэншо, Джилиан Ингрэм, Энн Келли, Хелен Лэрд, Марджори Миллер, Хильда Пентсмен, Джанет Пробин, Фабия Роджерс, Дейрдре Сакс, Дайана Стивенс, Уинифрид Томас, Гвен Уильямс, Ивонн Янг.

Под списком миссис Морпет триумфально написала: «Мисс Клэр Кларк — в штате учителей высшей школы!»

— Я бы хотел поговорить с мисс Кларк, — сказал он.

— Она живет в коттедже «Нектарин», вниз по первому переулку налево от Стауэртон-роуд, — сказала мисс Фаулер.

— Фабия — очень необычное имя, — медленно проговорил Барден.

Мисс Фаулер пожала плечами и пригладила жестко завитые седые волосы.

— Не сказала бы, — ответила она. — Как раз одна из этих многообещающих девочек, о которых я вам говорила, которые так и не достигли особых высот в жизни. Она живет где-то здесь. Они с мужем весьма известны в так называемых светских кругах. Другая — Хелен Лэйрд. Очень милая, очень самоуверенная. Всегда с ней были какие-то неприятности. Мальчики, понимаете ли. Честно говоря, такая дурочка! Я думала, она пойдет на сцену, но она вышла замуж. И конечно, мисс Кларк…

Барден подумал было, что она и мисс Кларк включит в число неудачниц, но корпоративная солидарность удержала ее от этого шага. Он не настаивал. Директриса дала ему куда более интересный след.

— Так что, вы сказали, случилось с Хелен Лэйрд?

— Я толком ничего и не знаю, инспектор. Миссис Морпет вроде говорила, что та вышла замуж за автодилера. Такая жалость! — Мисс Фаулер ткнула сигаретой в пепельницу, явно самодельную и крашенную плакатной краской. Когда она продолжила, в ее голосе послышалась легкая печаль. — Понимаете, они уходят, и мы забываем их, а лет через пятнадцать какая-нибудь малышка приходит к тебе в первый класс, и ты думаешь — где-то я уже видела это лицо! Конечно же — это лицо ее матери.

Димфна и Присцилла, подумал Барден. Еще немного, и личико Димфны может, те же самые рыжие локоны — тронут в душе мисс Фаулер давно умолкшую струну.

— И все же, — сказала она, словно бы читая его мысли, — всему приходит конец, и через пару лет я ухожу на покой.

Барден поблагодарил ее за список и ушел. Как только он приехал в участок, Вексфорд показал ему письмо Катц.

— Все указывает на то, что убийца — этот самый Дун, сэр, — сказал инспектор, — кем бы он ни был. И что мы будем теперь делать? Ждать звонка из Колорадо?

— Нет, Майк, мы должны продолжать рыть. Миссис Катц явно не знает, кто такой Дун, и лучшее, на что мы можем надеяться, — узнать от нее хоть какую-то подоплеку этого дела и получить последнее письмо миссис Парсонс. Дун, скорее всего, окажется ее другом по здешним школьным временам. Будем надеяться, что у ней было не слишком много мальчиков.

— Меня вот что удивляет во всем этом, честно говоря, как выразилась бы мисс Фаулер, — сказал Барден, — что эти послания в книгах Минны совсем не кажутся мальчишескими, разве что это был очень духовно зрелый юноша. Они слишком изысканны, слишком отточены. Возможно, Дун — взрослый мужчина, который питал к ней интерес.

— Я подумал об этом, — сказал Вексфорд, — и проверил Прюэтта и его работников. Прюэтт купил ферму в сорок девятом, когда ему было двадцать восемь лет. Он человек образованный и способен писать такие письма, но во вторник он был в Лондоне. В этом нет никаких сомнений, разве что Прюэтт не вступил в сговор с двумя врачами, выдающимся кардиологом, медсестрой, бог знает со сколькими сиделками и собственной женой. Дрэйкотт в нашем округе всего два года, причем он жил в Австралии с сорок седьмого по пятьдесят третий. Байсаут едва способен накарябать собственное имя, куда уж там до поэтических цитат и любовного письма даме; то же самое можно сказать о Трейноре. Эдвардс прослужил в армии весь пятидесятый и пятьдесят первый годы, и Дороти Суитинг вряд ли могла знать о любовной жизни Минны двенадцать лет назад, поскольку ей тогда было всего семь лет.

— Значит, похоже, придется нам выкопать все, что сможем, из этого списка, — сказал Барден. — Мне кажется, сэр, что некоторые имена могут вас заинтересовать.

Вексфорд взял список. Дойдя до Хелен Лэйрд и Фабии Роджерс, он яростно чертыхнулся. Барден вписал карандашиком Миссал и Куодрент, поставив возле каждой фамилии вопросительный знак.

— Кто-то тут хочет быть слишком умным, сказал Вексфорд, — а этого я не потерплю. Роджерс… Ее родители — старик Роджерс и его жена из Помфрет-холла. Они люди не бедные. Все из себя, как говорится. У ней не было причины сообщать нам, что она была знакома с миссис Парсонс. Когда мы разговаривали с Дуги, проблема Дуна еще не казалась такой важной. Но миссис Миссал… Не знает она миссис Парсонс, — хотя училась с нею в одном классе!

Он побагровел от злости. Барден знал, что его начальник терпеть не может, когда его пытаются обвести вокруг пальца.

— Я уже собирался было предать забвению этот билет в кино, Майк, но теперь я уже сомневаюсь. Теперь я вытрясу из миссис Миссал всё до конца! — Он ткнул пальцем в список. — Пока меня не будет, начните работу с этими женщинами.

— Это была женская школа, — проворчал Барден. — Женщины меняют фамилию.

— Ничем не могу помочь, — отрезал Вексфорд. — Мистер Грисуолд уже дважды после досудебного заходил, прямо в спину дышит.

Грисуолд был главным констеблем[23]. Барден понимал, что хочет сказать Вексфорд.

Вы его знаете, Майк. Только намекни на затруднение, и он уже бежит кланяться в Скотленд-Ярд, — сказал старший инспектор и вышел, оставив Бардена со списком и письмом.

Прежде чем начать охоту на женщин, Барден снова перечитал письмо. Оно неожиданно поразило его, поскольку приоткрывало личность миссис Парсонс, показывая ту сторону, о которой прежде никто не подозревал. Оказывается, она была куда менее безупречной, чем все думали.

«…!!! Но если ваши встречи с Дуном сведутся к поездкам на машине и паре ужинов за его счет, то я не была бы чересчур щепетильна», — писала миссис Катц. Однако в то же самое время она не знала, кто такой этот самый Дун. Миссис Парсонс была странно скрытна, загадочна, скрывая личность своего приятеля от кузины, которая была ее ближайшей подругой. Странная женщина, подумал Барден, и приятель у нее странный. Какие-то забавные у них отношения с Дуном, сказал он себе. Миссис Катц пишет: «И все равно я не понимаю, почему ты боишься», и позже «в этом нет ничего такого». Что она имела в виду? Но миссис Парсонс действительно боялась. Чего, сексуальных домогательств? Миссис Катц писала, что она слишком осторожничает. Логично, подумал Барден. Любая целомудренная женщина будет побаиваться и подозрительно относиться к мужчине, который уделяет ей слишком много внимания. Но в то же самое время «в этом нет ничего такого». Миссис Парсонс не должна чересчур осторожничать.